ГЛАВА 5.
ФИЗИОЛОГИЯ ОЩУЩЕНИЯ И ВОЛЕНИЯ.
С точки зрения ортодоксальной психологии существуют две границы между миром психическим и физическим, именно — ощущение и воление. "Ощущение" может быть определено как первое психическое действие физической причины, "воление" — как последняя психическая причина физического действия. Я вовсе не хочу сказать, что эти определения являются вполне удовлетворительными, а только то, что они могут быть приняты как руководящие в нашем предварительном обзоре. В этой главе я не буду касаться ощущения или воления самих по себе, поскольку они относятся к психологии. Я коснусь только того, что физиологически предшествует или сопутствует ощущению, и того, что физиологически сопутствует или следует за волением. Прежде чем обсуждать то, что говорит наука, полезно рассмотреть вопрос с точки зрения обыденного здравого смысла.
Предположим, что вам что-то говорят, а вы вследствие этого как-то действуете; например, вы — солдат, подчиняющийся слову команды. Физика изучает звуковые волны, которые проходят через воздух, пока не достигнут уха; физиология изучает последующие явления в ухе, нервах и мозгу до момента, когда вы слышите звук; психология изучает ощущение слышания и последующее воление; она продолжает изучение этого процесса и рассматривает выходящую цепь явлений от мозга до мускулов и движений тела, выражающих воление;
то, что следует дальше, снова становится предметом изучения физики. Проблема отношения между сознанием и материей, относящаяся к области философии, касается перехода от явлений в мозгу к ощущению и от воления к другим явлениям в мозгу. Это, таким образом, двойная проблема: как материя воздействует на сознание в ощущении и как сознание воздействует на материю в волении? Я не намереваюсь обсуждать проблему на этой стадии; я хочу только показать отношение некоторых частей физиологии к вопросу, который должна, обсуждать философия.
Физиологические процессы, предшествующие ощущению и его сопровождающие, превосходно раскрыты в книге Адриана "Основы ощущения. Действие чувств". Как все знают, имеется два вида нервных волокон, одни — проводящие раздражение к мозгу и другие — проводящие импульс от него. Только первые связаны с физиологией ощущения. Изолированные нервы могут быть искусственно стимулированы электрическим током, и имеется серьезное основание думать, что создаваемые таким образом процессы существенно сходны с процессами, естественно протекающими в нервах, находящихся в живом организме. Когда изолированный нерв таким образом стимулируют, возникает возбуждение, которое передается по нерву со скоростью около 220 миль в час (100 метров в секунду). Каждый нерв состоит из пучка нервных волокон, идущих от поверхности тела к головному или спинному мозгу. Нервные волокна, проводящие возбуждение к мозгу, называются "центростремительными", а те, которые проводят импульс от мозга, называются "центробежными". Нерв обычно состоит и из тех и из других волокон. Как правило, центростремительные волокна начинаются в чувствующем органе, а центробежные волокна оканчиваются в мускулах.
Ответ нервного волокна на стимул относится к типу "все или ничего" (all-or-nothing type), подобно ответу ружья на нажим спуска (собачки). Слабый нажим на спуск не дает никакого результата, но достаточно сильный нажим ведет к результату, который будет одинаковым при любой силе нажима (в известных пределах). Подобным же образом, когда нервное волокно стимулируется очень слабо или в течение короткого времени (меньше чем 0,00001 секунды), результата не получается, но если стимул достаточно сильный, импульс идет вдоль волокна очень быстро (в течение нескольких тысячных долей секунды), после чего нервное волокно "утомляется" и не проводит другого импульса, пока не отдохнет. Сначала, в течение двух или трех тысячных долей секунды, нервное волокно остается совершенно недеятельным; затем способность проводить возбуждение постепенно восстанавливается. В течение периода восстановления тот же стимул производит более слабый ответ, который протекает медленнее нормального. Полное восстановление совершается в течение приблизительно одной десятой доли секунды. Результат всего этого тот, что непрерывное раздражение производит не непрерывное состояние возбуждения в нервных волокнах, а серию ответов с периодами покоя между ними. Возбуждения, достигающие мозга, как утверждает Адриан, похожи на поток пуль из пулемета, а не на непрерывный поток воды.
Предполагается, что в головном или спинном мозгу имеется трансформирующий механизм, который превращает прерывные импульсы в непрерывный процесс, но это предположение пока еще полностью гипотетично.
Благодаря прерывистой природе ответа на стимул, ответ на непрерывный стимул точно такой же, как и на прерывный, даваемый со скоростью, соразмерной с периодом восстановления нерва. Из этого как будто следует, что нет никаких средств узнать, является ли стимул непрерывным или прерывным. Но это не совсем так. Предположим, например, что вы смотрите на яркое пятно света: если бы вы могли держать ваши глаза абсолютно неподвижными, ваше ощущение было бы одним и тем же и в том случае, если бы свет мигал с определенной скоростью, и в случае, если бы он был постоянным. Но на самом деле невозможно держать глаза совершенно неподвижными, и поэтому все время вступают в действие свежие, неутомленные нервы.
Замечательным фактом, могущим, казалось бы, снизить информационную ценность ощущений, является то, что ответ нервного волокна — один и тот же на любой стимул достаточной силы и продолжительности: данное нервное волокно может проводить только одно возбуждение. Но примем во внимание аналогию с пишущей машинкой. Если вы нажимаете на определенную букву, получится только один результат, и все же машинка в целом может передавать любую информацию, какой бы сложной она ни была.
Механизм действия центробежных нервных волокон, по-видимому, совершенно такой же, как и механизм центростремительных; импульсы, идущие от мозга к мускулам, имеют тот же самый прерывистый характер, как и те, которые идут от чувствующего органа к мозгу.
Но остается рассмотреть еще один и притом самый интересный вопрос. Что происходит в мозгу между моментом поступления импульса через центростремительные нервы и моментом отправления импульса через центробежные нервы? Предположим, что вы читаете телеграмму, гласящую: "Все ваше имущество уничтожено землетрясением", и восклицаете:
"Боже! Я разорен!" Мы чувствуем, что благодаря самонаблюдению мы каким-то образом знаем психологические связующие звенья, но каждый согласится, что здесь должны быть и физиологические звенья. Ток возбуждения, проведенный к зрительному центру зрительным нервом, должен пройти оттуда к речевому центру и затем стимулировать мускулы, которые производят звук восклицания. Как это происходит,— остается все еще неясным. Ясным представляется только то, что с физиологической точки зрения здесь имеет место единый процесс от физического стимула до мускульного ответа. У человека этот процесс может быть чрезвычайно сложным благодаря действию приобретенных привычек, особенно языковых, но у некоторых менее высокоорганизованных животных этот процесс проще и поэтому менее труден для изучения; причина того, что, например, мотылек летит на огонь, очень хорошо объясняется в физиологических терминах.
Здесь встает очень интересный вопрос, а именно — может ли процесс в мозгу, связывающий поступление сенсорного возбуждения с отправлением импульса к мускулам, быть полностью выражен в физических терминах? Или здесь необходимо прибегнуть к "психическим" посредникам — таким, как ощущение, размышление и воление? Смог ли бы вычислитель, обладающий сверхчеловеческими способностями и достаточным знанием структуры определенного мозга, предсказать мускульный ответ на данный стимул посредством законов физики и химии? Или вмешательство разума является существенным связующим звеном в соединении физического антецедента (стимула) с физическим консеквентом (движением тела)?
Пока мы не узнаем о мозге больше, чем знаем теперь, невозможно ответить на этот вопрос с уверенностью как утвердительно, так и отрицательно. Но уже имеются некоторые основания, хотя и не решающие, для оценки того, что может быть названо материалистическим ответом, как более вероятного. Имеются рефлексы, в которых ответ является автоматическим и не контролируется волением. Из безусловных рефлексов по закону привычки возникают условные рефлексы и имеются все основания рассматривать привычку как объяснимую физиологически. Условных рефлексов достаточно, чтобы объяснить большую часть человеческого поведения; имеется ли в нем остаток, который не может быть объяснен таким образом, — это вопрос, который в настоящее время остается открытым.
Ниже я постараюсь показать, что между психическим и физическим нет той пропасти, которую видит обыденный здравый смысл. Я покажу также, что даже в том случае, если физиологическая причинная цепь, связывающая чувствующий орган с мускулом, может быть представлена в терминах, которые игнорируют психологические явления в середине этой цепи, это еще не доказывает, что воления не являются "причинами" в единственно правильном смысле слова "причина". Но оба эти положения требуют солидных аргументов и выяснения. Теперь же я добавлю всего несколько слов с точки зрения научного здравого смысла.
Если существует, как, по-видимому, и есть на самом деле, непрерывная цепь чисто физиологического причинения на протяжении всего процесса от чувствующего органа до мускулов, то из этого следует, что человеческие действия детерминированы в той степени, в какой физика является детерминистической. Теперь физика детерминистична только в отношении макроскопических явлений и даже по отношению к ним она утверждает только очень высокую степень вероятности, но не достоверности. Возможно, что разум, не нарушая законов физики, сможет совершить невероятные вещи, вроде того как демон Максвелла победил второй закон термодинамики, открыв дверцу для быстро движущихся частиц и закрыв ее для медленно движущихся.