Вернемся к вопросу об установленном моратории. Помимо широкой общественной дискуссии о целесообразности приватизации указанных объектов, приведенная норма имела и важные правовые последствия. Ведение моратория на регистрацию права государственной собственности ограничило оборот соответствующих объектов, что вызвало существенные трудности в правоприменительной практике. Возник закономерный вопрос: оборот каких объектов культурного наследия ограничивается в связи с принятием рассматриваемой нормы? Приостановление приватизации и регистрации права государственной собственности, очевидно, было связано с необходимостью разработки федерального закона о разграничении объектов культурного наследия, находящихся в государственной собственности, на федеральную собственность, собственность субъектов РФ и муниципальную собственность[148].
Не секрет, что после распада СССР и образования новых независимых государств вопрос разграничения государственной собственности встал со всей остротой. В советское время этой проблемы, фактически, не существовало. Закон СССР об охране памятников указывал, что памятники истории и культуры находятся в собственности государства, а также колхозов, иных кооперативных организаций, их объединений и в личной собственности граждан (ст. 4). Считалось, что находящиеся в государственной собственности культурные ценности принадлежат советскому народу в целом, народам союзных республик, автономных республик, других автономных и административно-территориальных образований. Однако вопрос о том, какому конкретному государственному образованию принадлежали те или иные находящиеся в собственности государства культурные ценности, не имел особого практического значения. Большее значение придавалось тому, на чьем балансе находились эти ценности, на ком лежала обязанность по их содержанию. В начале 90-х годов прошлого века началось правовое закрепление процесса разграничения государственной собственности на памятники истории и культуры. Среди наиболее значимых документов по указанной тематике необходимо выделить ранее упоминавшиеся: 1)Постановление №3020; 2)Распоряжение Президента РФ «Об утверждении положения об определении пообъектного состава федеральной, государственной и муниципальной собственности и порядке оформления прав собственности» от 18.03.1992 № 114-рп[149] (далее – Положение); 3)Указ о перечне объектов. Неопределенные формулировки указанных актов породили серьезные проблемы в правоприменительной практике[150].
Так, коллизия, возникшая по поводу толкования п.2 ст.63 Закона об ОКН, стала предметом кассационного рассмотрения в ФАС Северо-Западного округа. На основании распоряжения КУГИ между Фондом имущества С.-Петербурга и истцом был заключен договор купли-продажи нежилого здания, а также соответствующего земельного участка. Фонд имущества совместно с истцом обратились с заявлением о регистрации перехода прав на спорные объекты к истцу. Своим решением регистрирующий орган отказал в государственной регистрации перехода прав, сославшись на невозможность в силу п. 2 ст. 6 и п. 2 ст. 13 Закона о регистрации государственной регистрации перехода права собственности к истцу на спорные объекты до регистрации ранее возникшего права собственности С.-Петербурга на указанные объекты, невозможность государственной регистрации права С.-Петербурга в силу ст. 63 Закона об ОКН, а также невозможность в силу п. 4 ст. 35 ЗК РФ проведения государственной регистрации перехода права собственности на земельный участок до регистрации права собственности истца на здание.
Полагая, что отказ регистрирующего органа противоречит закону и нарушает права истца, он обратился в суд. Удовлетворяя требования заявителя, суд первой и апелляционной инстанций указал, что положения п. 2 ст. 63 Закона об ОКН распространяются на объекты недвижимости, право собственности на которые возникло до введения его в действие; право собственности С.-Петербурга возникло в силу пп. 3, 6, 8 Постановления N3020 и пункта 8 Положения, следовательно, регистрирующий орган неправомерно отказал истцу в регистрации перехода прав.
Кассационная инстанция признала вывод суда первой и апелляционной инстанций о возникновении права собственности С.-Петербурга на спорный объект до введения в действие Закона об ОКН правильным. В обоснование своей позиции суд указал, что в силу п. 1 ст. 6 Закона о регистрации права, возникшие до момента вступления в силу названного закона, признаются юридически действительными при отсутствии их государственной регистрации, в связи с чем несостоятельна ссылка регистрирующего органа на п.1 ст. 2 этого Закона. Поскольку п. 2 ст. 6 указанного Закона предусмотрена государственная регистрация ранее возникшего права при государственной регистрации перехода данного права, отсутствие такой регистрации не препятствует заключению собственником договора купли-продажи объекта недвижимости, права на который возникли до введения в действие Закона о регистрации до регистрации прав на него. Кроме того, п.2 ст. 63 Закона об ОКН не содержит ограничений на приватизацию объектов культурного наследия регионального значения. Кассационная инстанция сочла правильным вывод суда о том, что норма п. 2 ст. 63 Закона распространяется не на все объекты культурного наследия, а только на объекты недвижимости, не отнесенные до момента введения его в действие к формам собственности, предусмотренным статьей 8 Конституции РФ[151].
Как видим, арбитражный суд исходил из того, что разграничение государственной собственности на определенные объекты культурного наследия в соответствии с приведенными выше актами следует признать состоявшимся. Подтверждением состоявшегося разграничения, в первую очередь, является внесение соответствующих объектов в реестр государственной собственности (в данном случае - в реестр государственной собственности С.-Петербурга). Тот факт, что право государственной собственности на указанные объекты не было зарегистрировано в установленном законом порядке, не свидетельствует о том, что указанные объекты не могут быть отчуждены из государственной собственности. Таким образом, п.2 ст.63 Закона об ОКН не должен был распространяться на данный случай. Указанная норма подлежала применению лишь по отношению к тем объектам, государственная собственность на которые до сих пор не разграничена. Приведенная позиция арбитражного суда, с нашей точки зрения, заслуживает поддержки, так как существовавшая неопределенность в правовом регулировании указанных отношений могла привести к неоправданному ограничению оборота объектов культурного наследия, которые в соответствии с законом могли отчуждаться из государственной собственности.
Следует обратить внимание на то, что с 1 января 2007 года вступила в силу новая редакция исследуемого п. 2 ст. 63 и п.4 ст.2 Закона об ОКН[152]. Законодатель установил правила оформления права собственности РФ, субъектов РФ и муниципальных образований на объекты культурного наследия федерального значения. В частности, предусмотрен особый порядок оформления права собственности на те объекты культурного наследия федерального значения, которые являлись недвижимыми памятниками истории и культуры государственного (общесоюзного и республиканского) значения до 27 декабря 1991 года, и необходимы для обеспечения осуществления субъектами РФ и муниципальными образованиями установленных федеральными законами полномочий. Правительство РФ утверждает перечни соответствующих объектов культурного наследия, которые необходимы для обеспечения осуществления субъектами РФ, муниципальными образованиями установленных федеральными законами полномочий, а также в отношении которых должно быть оформлено право собственности РФ[153].
В Законе также указывается, что оформление права государственной и муниципальной собственности на объекты недвижимого имущества, отнесенные к недвижимым памятникам истории и культуры республиканского значения, недвижимым памятникам истории и культуры федерального (общероссийского) значения либо к объектам исторического и культурного наследия федерального значения после 27 декабря 1991 года, осуществляется по основаниям, не связанным с отнесением указанных объектов недвижимого имущества к объектам исторического и культурного наследия федерального значения.
Как видим, новая редакция рассматриваемых статей устанавливает правила, в соответствии с которыми заинтересованные стороны (федерация, субъекты и муниципальные образования) должны осуществить разграничение государственной собственности на объекты культурного наследия федерального значения. Право собственности на объекты культурного наследия, признанные памятниками соответствующего значения до принятия Постановления №3020 и используемые субъектами РФ и муниципальными образованиями, «по договоренности» заинтересованных сторон может быть зарегистрировано за указанными субъектами или за РФ. Оформление права собственности на те объекты культурного наследия федерального значения, категория историко-культурного значения которых была определена после принятия Постановления №3020, не зависит от указанной категории объекта. Следует, в целом, отметить, что исследуемая редакция указанных норм Закона оставляет еще больше вопросов, чем предшествующая их редакция. В частности, из содержания исследуемых норм весьма непросто сделать вывод о том, ограничен ли оборот указанных объектов, продолжает ли действовать мораторий на приватизацию объектов культурного наследия федерального значения. Буквальное толкование рассматриваемых норм Закона, на наш взгляд, позволяет сделать два вывода. Во-первых, объекты, в отношении которых внесены предложения по включению их в соответствующие перечни, не могут отчуждаться или включаться в перечни объектов, не подлежащих отчуждению из федеральной собственности, до утверждения соответствующего перечня Правительством РФ, следовательно, оборот указанных объектов временно ограничивается (абз.6 п.2 ст. 63). Во-вторых, мораторий на приватизацию объектов культурного наследия федерального значения, формально снят, так как указанное положение изъято из п.2 ст. 63 Закона.