Таким образом, суд пришел к выводу, что подобная неустойка носит характер договорной неустойки, а указанное обязательство является гражданско-правовым.
Арбитражная практика располагает и иными примерами, подтверждающими позицию арбитражных судов по данному вопросу. Так, в материалах одного из дел, рассмотренных ФАС Северо-Кавказского округа, указывается, что ответчик отказался от выдачи охранного обязательства, ссылаясь на то обстоятельство, что ни ГК РФ, ни Закон об ОКН не устанавливают обязанности по выдаче охранного обязательства. В ходе судебного разбирательства встал вопрос о том, является ли на сегодняшний день выдача охранного обязательства обязанностью собственников / пользователей объектом культурного наследия. Суд разъяснил, что в соответствии с п.1 ст. 421 ГК РФ понуждение к заключению договора не допускается за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена ГК, законом или добровольно принятым обязательством. П. 2 ст.48 Закона об ОКН предусматривает, что особенности владения, пользования и распоряжения объектом культурного наследия определяются настоящим Законом, гражданским, земельным и градостроительным законодательством РФ. В соответствии с пп.1 п.3. ст.63 Закона остаются в силе нормы Положения об охране памятников об охранных договорах и обязательствах. П. 59 указанного Положения устанавливает, что порядок и условия использования памятника устанавливаются государственным органом и охраны и закрепляются охранным документом. Таким образом, арбитражный суд пришел к выводу о том, что выдача охранного обязательства является обязанностью пользователя[184].
Как видим, арбитражный суд, в подтверждение своей позиции прямо ссылается на норму ГК РФ, регулирующую порядок заключения договоров. Таким образом, арбитражная практика не ставит под сомнение гражданско-правовую природу указанных обязательств.
В советской литературе не было единства мнений по вопросу о правовой природе охранного обязательства. Существовало три варианта решения указанного вопроса. Во-первых, охранное обязательство рассматривалось как совокупность возлагаемых на собственника административных обязанностей. Во-вторых, обосновывалась его гражданско-правовая природа. В-третьих, делался вывод об отсутствии каких-либо дополнительных административных обязанностей или гражданско-правовых обязательств[185].
В одной из работ, в частности, указывалось, что обязанности лиц, выдавших охранные обязательства, несмотря на их императивный характер, не имеют под собой административной основы, поскольку не вытекают из административных отношений органов охраны и пользователей (собственников) памятников, а основываются на гражданско-правовом договоре (аренды, безвозмездного пользования) или субъективном гражданском праве собственности. В работе был сделан вывод о том, что охранное обязательство представляет собой нетипичное гражданско-правовое обязательство[186].
Соглашаясь с приведенным мнением о гражданско-правовой природе рассматриваемых отношений, отметим, что концепция обязательства по сохранению объекта культурного наследия как ограничения (обременения) права собственности на объект культурного наследия, нашедшая отражение в Законе об ОКН, по нашему мнению, в наибольшей степени отражает существо рассматриваемых отношений. В поддержку данной позиции можно привести следующие аргументы.
Во-первых, даже в тех случаях, когда охранные обязательства имеют не негативное, а позитивное содержание, то есть, когда охранным обязательством на правообладателя накладывается обязанность произвести определенные действия (например, реставрацию объекта), в результате соответствующей деятельности не происходит товарного перемещения материальных благ из хозяйственной сферы собственника в хозяйственную сферу государства. В большинстве случаев собственник производит улучшение принадлежащего ему имущества. Таким образом, концепция охранного обязательства как самостоятельного гражданско-правового обязательства не соответствует разделяемому нами определению понятия «обязательство», которым признается относительное правоотношение, опосредующее товарное перемещение материальных благ, в котором одно лицо (должник) по требованию другого лица (кредитора) обязано совершить действия по предоставлению ему определенных материальных благ[187].
Во-вторых, в соответствии с п.3 ст.423 ГК РФ договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное. Выдаваемые в настоящее время охранные обязательства вообще не регулируют вопрос о встречном предоставлении за выполнение их условий. Следовательно, обязанное лицо вправе требовать вознаграждения от государства, поручившего ему выполнение работ, например, по реставрации объекта. Но в случае, если обязанность по выполнению таких работ возложена на собственника объекта культурного наследия, он в соответствии со ст.210 ГК РФ самостоятельно несет бремя расходов по содержанию своего имущества.
Наконец, прибегнув к телеологическому толкованию норм Закона об ОКН, мы увидим, что концепция охранного обязательства как ограничения права наиболее полно отвечает целям и задачам государственной охраны объектов. Указанная концепция позволяет говорить о том, что при переходе права собственности на вещь право переходит с соответствующими ограничениями. Например, любой покупатель обязан с момента перехода к нему права собственности на объект соблюдать установленные законом условия охраны, и государство, как публичный субъект, вправе требовать от нового приобретателя соблюдения соответствующих условий. В случае если охранное обязательство признается самостоятельным обязательством, при смене собственника каждый новый покупатель должен заключить с уполномоченным государственным органом соглашение об охране, если иное не предусмотрено законом. Таким образом, до момента заключения охранного обязательства собственник не обязан выполнять требования по охране объекта.
По нашему мнению, нельзя положительно оценить тот факт, что законодатель, признавая указанные обязательства ограничениями права собственности, в то же время опять возвращается к установлению рудиментарной практики по выдаче собственниками отдельных охранных обязательств. Обязательства по сохранению объекта культурного наследия ограничивают право собственности на данный объект и обременяют само имущество[188]. Как справедливо отмечалось в литературе: «…тот, к кому переходит недвижимость, получает ее вместе с соответствующими ограничениями (обременениями), даже если на этот счет ничего не говорится в сделке, на основе которой этот переход происходит»[189].Требования по сохранению объектов культурного наследия содержатся в самом Законе. Обязательства по сохранению объектов закрепляются непосредственно в третьем разделе ЕГРП. Следовательно, выдачи отдельного охранного обязательства не требуется. Нам могут возразить, что требования по сохранению объектов культурного наследия сформулированы в Законе весьма размыто, а в каждом случае требуется учитывать особые качества конкретного объекта культурного наследия. Контраргументом в данном случае может являться то, что указанные требования в любом случае должны быть конкретизированы в Законе, иное положение дел может привести к злоупотреблениям со стороны органов охраны. В частности, в действующей редакции Закона вообще не раскрыты условия обеспечения доступа к объектам и т.п. Кроме того, в случаях, когда действительно имеется необходимость в конкретизации указанных в Законе требований, между собственником и органом государственной охраны может быть заключено соглашение об установлении соответствующего ограничения. Однако содержание указанного соглашения должно серьезно отличаться от существующих ныне охранных обязательств. Данные соглашения не могут носить односторонний характер: государство должно стимулировать собственников к выполнению соответствующих требований. Еще в литературе советского периода отмечалось, что силовые (административно-командные) методы не в состоянии решить проблему охраны памятников[190]. Действительно, сколько бы обязанностей и санкций не устанавливалось законодательством, собственники памятников не будут обеспечивать их сохранность, если они сами не заинтересованы в этом или не имеют к этому реальной возможности. Представляется, что, передавая объекты культурного наследия в собственность частным лицам, государство, в лице органов государственной охраны, должно всячески содействовать делу сохранения культурного наследия страны. Например, известно, что любые действия собственников в отношении объектов культурного наследия должны быть согласованы с органами охраны (должна быть получена разрешительная документация, выдано техническое задание и т.д.) Не секрет, что иногда получение необходимой документации задерживается по вине государственных органов охраны. В таком случае собственники объектов несут, подчас, значительные убытки. Тем не менее, ни Закон, ни современные охранные обязательства не содержат обязанности госорганов по своевременному предоставлению собственникам необходимой документации и, соответственно, не устанавливают ответственности за неисполнение указанной обязанности, что представляется неправильным.
Необходимо отметить, что согласно абз.2 п.3 ст.8 Закона о регистрации органы охраны должны направлять в учреждения юстиции, осуществляющие государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, сведения о режиме объектов (о включении или невключении их в реестр выявленных объектов, объектов культурного наследия, об особенностях их охраны) и об обязательствах по их сохранению. Перечень ограничений (обременений) в ст.1 Закона о регистрации сформулирован предельно широко, таким образом, к ним могут быть отнесены и решения органов охраны памятников. Согласно абз.6 п.6. ст.12 того же Закона сведения об обязательствах по сохранению объекта культурного наследия включаются в подраздел III ЕГРП, то есть относятся к числу ограничений (обременений) прав на недвижимость.