- Отнеси...
Но у него уже не осталось времени сказать, кому предназначались эти письма. Курица проглотила его в один миг.
Бедный хромой почтальон! Ему уже не придется больше разносить почту из камеры в камеру и болтать с заключенными. Никто не увидит больше, как он, ковыляя, карабкается по сырым мрачным стенам тюрьмы...
Гибель товарища была спасением для Семи с половиной. Он успел ус- кользнуть за сетку, которой были огорожены курятник и площадка, и ока- зался в безопасности прежде, чем курица обернулась в его сторону. После этого он надолго потерял сознание.
Когда Семь с половиной пришел в себя, то никак не мог сообразить, где он находится. Солнце уже заходило - значит, он пролежал в обмороке нес- колько часов.
В двух шагах от себя он увидел страшный профиль курицы, которая все это время не теряла его из виду и тщетно старалась просунуть клю через дырочки частой проволочной сетки.
Этот ужасный клюв сразу напомнил ему о печальной кончине Хромонога. Семь с половиной вздохнул об участи погибшего друга и попытался сдви- нуться с места. Тут только он обнаружил, о его искалеченная восьмая нога придавлена какой-то тяжестью. Это была почтовая сумка, которую Хро- моног бросил ему перед смертью.
"Мой храбрый друг завещал мне отнести письма кому-то, - подумал Семь с половиной. - Но кому, куда?.. Не лучше ли бросить эту сумку с письмами в первую же канаву и вернуться в сточную трубу? Там нет ни воробьев, ни кур. Правда, в трубе очень душно, но зато вполне безопасно. Впрочем, по- жалуй, я загляну в сумку, но только из любопытства".
Он начал читать письма и не мог удержаться от слез. Ему пришлось смахнуть не одну слезу, чтобы иметь возможность продолжать чтение.
- И он не сказал мне ни слова о своем поручении! А я-то ничего не знал и задерживал о своей болтовней в то время, как ему нужно было так спешить! Нет, нет, теперь мне все ясно: по моей вине погиб Хромоног, и я обязан выполнить его последнюю волю. Пусть мне суждено умереть, зато, по крайней мере, я сделаю что-нибудь, чтобы почтить память верногоруга.
Семь с половиной пустился в путь, даже не дав себе времени поспать, и на заре благополучно прибыл в замок. Он легко нашел дорогу на чердак и был радостно встречен своим родственником-пауком. После краткой беседы обо всем, что случилось, оба они передали письма Вишенке, который все еще сидел на чердаке, наказанный за участие в мятеже. Потом паук, прожи- вавший в замке, предложил Семи с половиной провести у него все лето, и старый болтун охотно согласился: обратный путь казался ему слишком страшным.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,
в которой рассказывается о Лимоиишке, не эииб тем арифметики
Однажды утром Лимонишка, который носил Чиполлино похлебку, поставил на землю миску, строго посмотрел на Чиполлино и пробурчал:
- Твоему старику плохо. Он очень болен.
Чиполлино хотел узнать об отце побоше, но Лимонишка, уклонившись от разговора, сказал только, что старый Чиполлоне так слаб, что не может выйти из камеры.
- Смотри никому не проболтайся о том, что я тебе сказал! - добавил Лимонишка. - Я могу потерять место, а мне ведь семью кормить надо.
Чиполлино обещал молчать. Да и без всякого обещания он не захотел бы подвести этого пожилого семейного человека, одетого в лимонную форму. Ясно было, что он служил тюремщиком только потому, что не мог найти луч- шего ремесла, чтобы прокормить своих детей.
В этот день полагалась прогулка. Заключенные вышли во двор и начали ходь по кругу. Лимонишка отбивал такт на барабане:
- Раз-два, раз-два!
"Раз-два! - повторял про себя Чоллино. - Мой почтальон пропал бесс- ледно, словно в воду канул. Десять дней прошло с тех пор, как он ушел, и на возвращение нет никакой надежды. Он нико не передал моих писем, иначе Крот был бы уже здесь. Раз-два!.. Отец болен - значит, и думать сейчас о бегстве нечего. Как унести больного из тюрьмы? Как лечить его? Ведь кто знает, сколько времени придется нам скрываться в лесу или на болоте, без крыши над головой, без врачей и лекарств... Эх, Чиполлино, перестань и думать о свободе и приготовя прожить в тюрьме многие годы, а может быть, и всю жизнь... И остаться тут после смерти", - привил он мысленно, поглядев на тюремное кладбище, которое виднелось за окошечком в стене, окружавшей тюремный двор.
В этот день прогулка была еще более унылой, чем обычно. Заключенные в своих полосатых арестантских куртках и штанах брели по двору, сгорв- шись. Никто даже не пытался на этот раз обменяться несколькими словами с товарищем, как это бывало обычно.
Все мечтали о свободе, но в этот день свобода казалась такой далекой! Дальш чем солнце, прячущееся за тучами в дождливый день. А тут еще, словно нарочно, начал накрапывать мелкий, холодный дождь, и заключенные, зябко подергивая плечами, продолжали свою прогулку, которая, по тюремным правилам, полагалась в любую погоду.
Вдруг Чиполлино услышал - или, может быть, е только показалось? - будто его кто-то зовет.
- Чиполлино, - повторил еще более внятно знакомый глухой голос, - за- держись немного на следующем кругу.
"Крот, - подумал Чиполлино, и вся кровь бросилась ему в лицо от ра- дости. - Он пришел! Он здесь!"
Но только как же быть с отцом, запертым в камере? Чиполлино так спешил поскорее добраться до того места, откуда он ус- лышал голос Крота, что наступил на пятки шедшему впереди арестанту. Тот обернулся и проворл:
- Ты гляди, куда ноги ставишь!
- Не сердись, - прошептал Чиполлино. - Передай по кругу, что через четверть часа мы все выйдем из тюрьмы.
- Да ты с ума сошел! - изумился заключенный.
- Делай, что я тебе говорю. Передай, чтобы все были наготове. Мы убе- жим еще дконца прогулки.
Заключенный решил, что если он передаст это, то большой беды не слу- чится.
Прежде чем люди успели обойти круг, их похоа стала тверже и бодрее. Спины выпрямились. Даже Лимонишка, который бил в барабан, почувствовал это и решил похвалить арестантов.
- Вот и хорошо! - закричал он. - Так, так! Грудь вперед, живот уб- рать. Плечи назад...аз-два, раз-два!..
Это уже было похоже не на прогулку заключенных, на военную марши- ровку.
Когда Чиполлино дошел до того места, откуда его окликнул Крот, он за- медлил шаг и прислушался.
- Подземный ход готов, - донеслись до него слова из-под земли. - Тебе нужно только прыгнуть на один шаг влево, и земля провалится у тебя под ногами. Мы оставили сверху только самый тонкий слой...
- Хорошо, но давай подождем до следующего круга, - тихо ответил Чи- поллино.
Крот сказал еще что-то, но Чиполлино уже прошел мимо.
Он снова наступил на пятки переднему ареанту II шепнул:
- В следующий обход, когда я тебя толкну ногой, сделай шаг влево и подпрыгни. Только посильнее топни при этом!
Заключенный хотел спросить еще что-т но в этот миг барабанщик пос- мотрел в их сторону.
Нужно было канибудь отвлечь его внимание. По всему кругу быстро пробежал пригленный шепот, а потом один из заключенных громко вскрик- нул:
- Ай!
- Что там случилось? - рявкнул Лимонишка, обернувшись к нему.
- Мне на мозоль наступили! - жалобно ответил арестант.
В то время как Лимонишка угрожающе смотрел в противоположную сторону, Чиполлино приблизился к месту, где был ход в подземную галерею, выкопан- ную кротами. Он толкнул ногой товарища, шедшего впереди. Тот отскочил влево, подпрыгнул и сейчас жисчез. В земле осталось отверстие, доста- точно широкое, чтобы в него мог провалиться человек. Чиполлино пустил по кругу распоряжение:
- С каждым обходом будет исчезать тот, кого я толкну ногой.
Так и пошло. В каждый обход кто-нибудь прыгал влево, в дырку, и про- падал бесследно. Чтобы Лимонишка не заметил этого, кто-нибудь на проти- воположной ороне круга поднимал крик:
- Ай-ай!
- Что там такое? - спрашивал Лимонишка грозно.
- Мне отдавили мозоль! - слышался один и тот же ответ.
- Сегодня вы только и делаете, что наступаете друг другу на ноги. Будьте повнимательнее!
После пяти-шести кругов Лимониа стал озабоченно посматривать на кольцо арестантов, ходивших вокруг него.
"Странно! - думал он. - Я могу поклясться, что людей стало мьше".
Но потом он решил, что это ему только показалось. Куда же они денут- ся! Ворота заперты, стены высокие.
- И все-таки, - бормотал он, - мне сдается, что их стало меньше.
Желая убедиться, что он ошибся, Лимонишка на207. чал считать арестан- тов, но так как они хили по кругу, то он никак не мог запомнить, с ко- го же он начал, и ноторых сосчитал по два раза. Счет никак не сходил- ся: получалось, ч заключенных не убавилось, а прибавилось.
"Как это может быть? Не могут же они делиться на части. Какая глупая штука-арифметика!"
Вы, наверно, уже поняли, что Лимонишка не был силен в этой науке Он снова начал счет, но число заключенных то уменьшалось, то увеличивалось. Наконец он решил бросить это дело, чтобы не запутаться окончательно. И тут, посмотрев на круг, он в ужасе протер глаза: возможно ли это? Арес- тантов стало чуть ли не вдвое меньше!
Он поднял глаза к небу, пытаясь разглядеть, не улетел ли кто-нибудь из них за облака, и как раз в это самое время еще один человек прыгнул в подземелье и мгновенно исчез.
Терь их осталось всего двадцать восемь. Среди них был и Чиполлино, корый не переставал думать о своем отце. Каждый раз, когда какой-ни- будь арестант впереди него исчезал под землей, у мальчика сжималось сердце: "Ах, если бы это был мой отец!"
Но старый Чиполлоне был заперт в своей камере, - нечего было и думать об его освобождении.
В конце концов Чиполлино решил, что он поможет бежать всем заключен- ным, а сам останется в тюрьме с отцом. Не нужна была ему свобода, если ею не мог воспользоваться вместе с ним и старый Чиполлоне. Теперь оста- валось всего пятнадцать заключенных... десять, девять, восемь, семь...