Напрашивается вывод: прежде чем преступление отнести к преступлению, преследуемому в порядке частного обвинения, следует убедиться, что в большей мере им затрагивается не публичный, а частный интерес.
Уголовно-процессуальное законодательство многих государств допускает вмешательство в сферу частной жизни и частных интересов лишь с учетом волеизъявления самих пострадавших либо с санкции суда, прокурора или соблюдении соответствующих требований закона. Следует отметить, что пред законодателями часто вставал вопрос о приоритете общественных или частных интересов, поскольку предпочтение одних, несомненно, ущемляло другие. В этой связи не оправдана чрезмерная забота ни об интересах общества, ни о частных интересах его членов. Иначе в результате смещения интересов личности в ту или иную сторону могут пострадать интересы государства, на которые возлагается обязанность обеспечения их соблюдения. Поэтому требуется разумное сочетание всех интересов, и эта тенденция находит свое отражение в уголовно-процессуальном законодательстве.
Следует признать, что обвинение частным лицом далеко не по каждому делу может быть эффективным: для этого требуется свободное время, денежные средства и желание быть обвинителем. Поэтому государство не должно быть в стороне от указанных проблем, оно обязано помогать частным лицам в преследовании обидчиков путем сбора доказательств обвинения, защищать интересы слабых и неимущих, которые не могут самостоятельно осуществить свое право на участие в обвинении.
2. Преступления представляют небольшую общественную опасность.
Тезис об общественной опасности преступлений поддерживается большинством ученых, исследовавших уголовное право. В современной юридической литературе ему уделялось повышенное внимание, а само понятие общественной опасности определялось следующим образом.
В.Н. Кудрявцев определял сущность общественной опасности следующим образом: «Общественная опасность преступных действий состоит в том вреде, который они причиняют или могут причинить государству».[9]
Л.Шуберт отмечал, что «общественно опасными признаются деяния, которые господствующий класс считает вредными для своих интересов».[10]
По мнению Ф.Н. Кузнецовой, «общественная опасность деяния состоит в том, что оно причиняет вред или создает угрозу причинения определенного вреда социалистическим общественным отношениям».[11]
О.Ф. Шишков определял общественную опасность как объективное социальное свойство, основное содержание деяния лица, направленного против социалистических общественных отношений».
Таким образом, общественная опасность в юридической литературе представляется как объективное свойство, способность деяния причинять вред общественным отношениям и одновременно как оценочная категория, базирующаяся на классовом подходе в анализе отклоняющегося поведения человека. Следовательно, в понимании общественной опасности в юридической литературе можно отметить два подхода.
Одни ученые, такие как Ю.И. Ляпунов, В.С. Прохоров, считали, что общественная опасность- категория сугубо социологическая, социальная.
Другие полагали, что общественная опасность- понятие классовое и в связи с этим ее главным признаком видели причинение ущерба общественным отношениям.
Правы ученые, утверждавшие, что лишь те действия или бездействия дееспособного лица, которые угрожают или причиняют ущерб общественным интересам, общественным отношениям (в данном случае под общественными интересами понимаются в том числе и частные интересы пострадавших, которые законодатель провозглашает общественными и защищает их), охраняемым уголовным законом, являются общественно опасными.
В отличие от других правонарушений преступления представляют большую опасность для всей системы общественных отношений. Общественная опасность – это признак, который присущ всем деяниям, получающим отрицательную оценку со стороны общества и вызывающим общественное осуждение. Ему свойственно разграничение в зависимости от количественных параметров, а поэтому обоснованно употребляется в юридической литературе такое понятие, как преступления, представляющие малую (небольшую) общественную опасность, небольшой тяжести.
В юридической литературе высказывались различные мнения относительно роли общественной опасности деяния при отнесении его к преступлениям, преследуемым в порядке частного обвинения.
В УК РФ есть ст. 76, предусматривающая возможность освобождения лица от уголовной ответственности за примирением сторон в случае, если оно впервые совершило преступление небольшой тяжести, примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Именно таким способом законодатель пытался значительно ограничить господство публичного начала и активно учитывать волеизъявление потерпевших при уголовном преследовании виновных. Закон гласит, что за примирением с потерпевшим от уголовной ответственности может быть освобождено лицо, впервые совершившее любое преступление небольшой тяжести, то есть умышленное или неосторожное деяние, за которое установлено максимальное наказание до двух лет лишения свободы. Таких преступлений в УК РФ насчитывается несколько десятков, в том числе: причинение тяжкого или среднего вреда здоровью в состоянии аффекта; причинение такого же вреда при повышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление; умышленное причинение легкого вреда здоровью; причинение побоев; угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью; нарушение неприкосновенности частной жизни; причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием без отягчающих признаков; коммерческий подкуп без отягчающих обстоятельств; вандализм.
Своеобразный взгляд на данную проблему содержится в монографии А.М. Ларина, который, не отрицая роли общественной опасности деяния при отнесении того или иного деяния к преступлению, преследуемому в порядке частного обвинения, значительно принижал роль данного фактора. Он аргументировал свой вывод тем, что «степень общественной опасности не является постоянной величиной даже по отношению к определенным типам преступлений. О действительной, а не абстрактной степени общественной опасности деяния, можно судить лишь по конкретным обстоятельствам».[12]
Подобное мнение представляется недостаточно убедительным. Никто не возражает против изменчивости уровня общественной опасности того или иного деяния в определенные исторические моменты. Если, к примеру, случиться так, что общественная опасность клеветы приравняется к общественной опасности убийства, то едва ли законодатель отнесет такое деяние к преступлению, преследуемому в порядке частного обвинения. Поэтому не следует принижать роль общественной опасности деяния в выделении частного обвинения в самостоятельный вид обвинения, а дел частного обвинения в особую категорию уголовных дел.
3. Для установления наличия состава преступления имеет значение мнение потерпевшего.
В юридической литературе неоднократно подчеркивалось, что отдельные преступления прямо посягают на субъективные права граждан, на их честь, личное достоинство, здоровье. Поэтому зачастую трудно определить наличие состава преступления в действиях того или иного лица и степень их общественной опасности без учета субъективного мнения потерпевшего о происшедшем, поскольку потерпевший лучше других осведомлен о причинах совершенного против него преступления и той обстановки, в которой оно не только произошло, но и могло возникнуть.
В отечественной уголовно-процессуальной литературе неоднократно приводилось в качестве примера высказывание о том, как одно и тоже обращение с девушкой может ею воспринято и как ласка, и как величайшее оскорбление. То или иное выражение, оскорбительное с точки зрения посторонних людей, может совсем иначе восприниматься лицом, к которому оно обращено. Даже нанесение побоев одним супругом другому может в оценке потерпевшего являться правомерным и вполне им заслуженным им действием.
Учет субъективного отношения потерпевшего к совершенному деянию помогает лишь в каждом конкретном случае установить действительную общественную опасность того или иного деяния. Поэтому возбуждение уголовных дел вопреки воле потерпевшего по заявлениям иных частных лиц могло бы привести к необоснованному привлечению их обидчиков к уголовной ответственности за совершение деяний, которые не являлись преступлениями.
4. Возможность освобождения правонарушителя от уголовной ответственности за содеянное с целью урегулирования конфликта (примирение сторон) и с целью непричинения еще большего вреда пострадавшему самим фактом обнародования содеянного.
Статистические данные свидетельствуют о том, что значительное количество преступлений совершается в результате всевозможных ссор и конфликтов - семейных, с соседями, на работе- в среде, где человек проводит значительную часть своей жизни. Зачастую после судебного разбирательства и наказания виновного участники конфликта вынуждены совместно проживать и работать. Причем конфликт между ними может не только не угаснуть после рассмотрения дела в суде, а еще с большей силой разгореться и привести к совершению более тяжкого преступления. Результаты исследований судебной практики по уголовным делам об умышленных убийствах на бытовой почве убеждают в том, что подобные преступления довольно часто совершаются после судебных разбирательств конфликтов, происшедших на почве семейных, бытовых, трудовых отношений. Если же такое разбирательство происходит вопреки воле пострадавшего, все участники конфликта вынуждены будут продолжать совместную жизнь со своими обидчиками – членами семьи, соседями по квартире, сослуживцами и т.п. Поэтому вмешательство посторонних лиц, в том числе государственных органов, приведшее к с судебному разбирательству и огласке личных взаимоотношений между потерпевшим и обвиняемым, может не только не способствовать налаживанию отношений, а наоборот, привести к дальнейшему их обострению, к втягиванию в орбиту конфликта посторонних лиц. В связи с данными обстоятельствами примирение участников конфликта представляется лучшим способом его разрешения. Тем более, что обычно примирению сопутствуют извинения обидчика перед пострадавшим.