Всемирная история. том 4. Новейшая история Оскар Йегер 2002г. (стр. 94 из 169)
1. Испания и Португалия с 1824 г
Испания с 1824 г.
Бессмысленную систему, установившуюся в Испании после вторжения, вскоре пришлось несколько изменить. Сам король изменил направление не потому, что его мстительность и жестокость были удовлетворены или он понял, что излишнее преследование конституционалистов может вредно отразиться на самих победителях, а просто потому, что не доверял никому; без чести и совести сам, он и в других всегда предполагал коварные замыслы. К этому он имел некоторое основание: Фердинанд был бездетен, и апостолическая юнта, побочное правительство с надежными связями по всей стране, более рассчитывало на его наследника, инфанта дон Карлоса, брата короля, чем на него самого. Некоторое время положение было неопределенное, страной управляло министерство, то реакционное, то умеренное — с июля 1824 до октября 1825 года — Зеа Бермудез. Нечего говорить, что абсолютистская партия позволяла себе не только заговоры, но и открытое восстание. Таковы все радикальные партии. Власть была в ее руках и будущность казалась обеспеченной. Тут случилось событие, не входившее в ее расчеты. Король, овдовев в третий раз, женился в четвертый раз на неаполитанской принцессе Марии Христине, что было очень неприятно апостоликам. Это дало возможность либералам выказаться перед новой королевой; она вскоре приобрела влияние на немолодого уже короля и замечала несочувственное отношение к себе апостоликов. Имея в виду обстоятельство, что она даст наследника престолу, на случай рождения дочери, король издал так называемую прагматическую санкцию 29 марта 1830 года; законом этим восстанавливалось старокастильское престолонаследие, до Филиппа V, распространявшееся и на французскую династию, утвержденное собранием кортесов в 1789 году, не признававшее салийского закона и допускавшее женщин к управлению. Действительно, у короля родилась 10 октября дочь Изабелла; либералы ухватились за это, как за возможность поднять легитимистски-династическое знамя, около которого они могли бы собираться.
Португалия с 1824 г.
Несколько иной оборот приняли дела в Португалии. В марте 1826 года скончался дом Иоанн; его наследник дом Педро отказался от престола и 23 апреля 1826 года даровал им великодушную конституцию, и португальская корона перешла к его семилетней дочери Марии де Глориа, которую он тут же обручил с ее дядей, дом Мигуэлем, а сам остался императором Бразилии. Сестра короля, Изабелла, сделана регентшей до времени, когда свадьба может состояться. Вскоре она была принуждена обратиться за помощью к Англии, по случаю возмущения апостолической партии. Через три дня по получении депеши португальского правительства в Лондоне, войска были отправлены. 1 января 1827 года высадились они у Лиссабона и оказали услугу уже одним своим появлением. Между правительственными войсками и восставшими, под начальством маркиза де Шава, при Мондео дошло 9 января до столкновения, впрочем нерешительного и вечером прерванного. Когда же ночью в лагере возмутившихся распространился слух о приближении английских войск, они отказались от дальнейшей борьбы и рассеялись.
Важнее событий была речь, которой Джорж Каннинг оправдывал в английской Палате общин 12 декабря 1826 года эту помощь Португалии: «с давних пор дружественному правительству», а в связи с этим всю свою иностранную политику. «Англия далека от того, — сказал министр, — чтобы поддерживать силой конституцию, принятую Португалией, но она не потерпит также, чтобы ее уничтожали другие, чужеземцы или португальцы, которым Испания доставляет оружие». Он указал на повсеместную борьбу принципов или мнений — либерализм и абсолютизм, успех и застой, как ни обозначай хорошо известные противоположности: «Англия, — сказал он, — нейтральна, нейтральна даже в споре об основах и политических принципах». Он счастлив возможностью сказать, что те противоположности, из-за примирения и разрешения которых всюду идет борьба — княжеская власть и народное право — в Англии давно установились дружелюбно. Он напирал на то, что ежели в большой войне нападут на Англию, немедленно, даже помимо ее желания, к ней примкнут все недовольные существующим порядком во всех странах. Редко удается применить слова поэта так кстати, как Каннинг применил стихи римского поэта Виргилия, где описывается хранитель бурь Эол и пещера ветров; он сравнивал свой остров с этой пещерой.
По его мнению, во власти Англии было, по меньшей мере, пробудить революционные силы на материке в любое время и с желаемой силой. Конечно, это было несколько преувеличено, но полезно было напомнить миру Меттернихов, дом Мигуэля и Фердинанда. Пример тому был недавно, когда в реакционных кругах зашла речь о том, чтобы на предстоящем конгрессе обсудить восстановление легитимного правительства в отпавших испанских колониях: неосновательному предположению этому положен был конец тем, что английское правительство формально признало 1 января 1825 года самостоятельность штатов Мексики, Колумбию и Буэнос-Айрес, бывшие испанские владения.
Каннинг умер в этот самый год (1827 г.) и дела португальские остались нерешенными. Дом Мигуэль присягнул в исполнении carta de ley и принял обручение с Марией. Дом Педро назначил его наместником империи, но он появился в Лиссабоне в 1828 году и воспользовался своим пребыванием для того, чтобы завладеть короной. Он уничтожил конституцию, которой присягал, поддержанный чернью и духовенством, созвал государственные сословия в старинном порядке и управлял Португалией так же, как дядя его Испанией. На одном из Азорских островов, Терцейре, наместник держался еще прав Марии де Глориа и царственного отца ее: там собрались все приверженцы конституции, которым удалось уйти от тирании дон Мигуэля. Тем временем во Франции совершилась большая перемена и наставали лучшие времена.
Франция после 1824 г.
Мы видели, что успех испанского предприятия, удавшийся Бурбону лучше, чем некогда Наполеону, при чем войска остались безусловно верны, увеличил силу господствующей партии и главы ее Виллеля. Выборы 1824 года оказались вполне благоприятны и Виллель воспользовался этим положением, чтобы провести новый закон о выборах и вознаграждении эмигрантов. Необходимые для вознаграждений их миллиарды надеялись, при тогдашнем состоянии денежного рынка, легко получить от конверсии ренты; но ловко придуманный закон этот не прошел в Палате пэров. Напротив, прошел закон о выборах, по которому, вместо ежегодно выбывающей и заменяемой новыми выборными одной четверти состава палаты, предлагались общие выборы каждые семь лет. Партия становилась все смелее: через две недели после закрытия сессии, введена была королевским приказом цензура; особенно деятельно было духовенство. В книжных лавках молитвенники и жития святых вытеснили светскую литературу и по всему видно было, что настало время торжества клерикализма. 16 сентября 1824 года совершилось давно ожидаемое событие — смерть Людовика XVIII и восшествие на престол исконного главы партии ультра, графа д'Артуа, под именем Карла X.
Людовик XVIII и начало правления Карла X
Людовик XVIII отдавал себе ясный отчет в своих обязанностях и в трудностях своего положения. Не без основания сравнивал он, за несколько дней до смерти, свое положение с положением Генриха IV, славного предка своего. Известное беспристрастие в делах религиозных было у них несомненно общее. Карл X, вступивший на престол в 67 лет, был в этом отношении не похож на своего предшественника. Пороки юности он оставил и, как это часто случается, сделался набожен: набожен в смысле церковной богомольности, без ханжества, но и без искренности. Как всегда бывает в подобных случаях, он не просветился, а омрачился. Как велик был мрак? У него сохранилось известное добродушие, обворожительная вежливость и много других преимуществ дореволюционного общества. В сущности же он был тот же, что и двадцать пять лет назад.
Карл X, французский король. Гравюра с портрета кисти Шарля Дюшэна, 1824 г.
Годы изгнания, пережитое ужасное время, ничему не научили его. Он не имел никакого понятия о перевороте, произведенном революцией в отношениях собственников и в значении средних классов, третьего сословия, как говорили до 1789 года, буржуазии (bourgeoisie) по современному выражению. Идеалом его было, возможно, полное восстановление старо-французской монархии, хотя он и мирился, до поры до времени, с хартией 1814 года — наследством брата. Он действовал решительно: палате, собравшейся в декабре 1824 года, объявили неотложность изменений в законах, касающихся религии, и некоторых законов, направленных к исцелению ран, нанесенных революцией. Вознаграждение эмигрантов и конверсия ренты прошли в обеих палатах, что было благодетельно, так как этим оканчивалась неизвестность относительно громадной части народного имущества — бывших имений эмигрантов. Предложения, касавшиеся религии, возбудили оживленные прения. Палате пэров предложен был закон против святотатства, который сделал бы честь Филиппу II, и одного закона этого было бы достаточно для оправдания всех последующих событий в нашем столетии, клонившихся к уничтожению клерикального влияния на законодательство и правительство.