Гештальт-терапевт отвергает за собой роль "делателя изменений" ("changer"), его стратегией является поощрять и даже настаивать на том, что пациент есть там, где он есть, и кем он есть. Он полагает, что изменение не возникает благодаря "старанию", принуждению, убеждению или посредством инсайта, интерпретации или других аналогичных средств. Оно появляется скорее всего, если пациент, по крайней мере, на мгновение отказывается от того, кем бы он хотел стать и пытается быть тем, кем он есть. Данное предположение основано на том, что человек должен стоять в каком-то одном месте и иметь надежную опору, без которой двигаться дальше трудно или совсем невозможно.
Приходящий к терапевту и стремящийся к изменениям человек, находится в конфликте, по крайней мере, с двумя деликатными интрапсихическими образованиями. Он постоянно мечется между тем, кем он "должен быть", и тем, кем он думает, он "является", так никогда до конца ни с одним из них ни отождествившись. Гештальт-терапевт просит пациента целиком идентифицировать себя с соответствующими ролями, в каждый, момент времени с только одной из них. И с какой бы роли пациент ни начал, вскоре он переходит к другой. Таким образом, гештальт-терапевт просто поощряет его быть в настоящем тем, кем он есть.
Пациент приходит к терапевту потому, что хочет, чтобы его изменили. Многие терапевты считают эту цель вполне закономерной и используют различные средства, чтобы изменить его, демонстрируя то, что Перлз называет дихотомией между "собакой сверху" и «собакой снизу". Терапевт, который, в основном, занят поиском средств, как помочь пациенту, пусть даже его целью и является равенство в терапевтических отношениях, отказывается от паритетной позиции и становится всезнающим экспертом, оставляя пациенту роль беспомощной личности. Гештальт-терапевт полагает, что дихотомия между "собакой сверху" и «собакой снизу" уже существует внутри пациента, когда одна его часть безуспешно старается изменить другую. Поэтому терапевту следует избегать принимать на себя одну из этих ролей. И он стремится избежать этой ловушки, поощряя пациента временно отождествиться с каждой из них и принять обе как свои собственные.
Аналитический терапевт в отличие от этого использует для достижения инсайта, который в свою очередь может вести к изменению, такие средства как сновидения, свободные ассоциации, перенос и интерпретацию. Бихевиоральный терапевт награждает или наказывает поведение пациента с тем, чтобы его модифицировать. Гештальт-терапевт стремится поощрить пациента к идентификации с тем, что он испытывает в данный момент. Вслед за Прустом он полагает: "Для того, чтобы исцелить страдание, человек должен пережить его целиком"
Далее гештальт-терапевт считает, что естественным состоянием человека является уникальное целостное бытие - не фрагментированное на две или более противостоящие части. В таком естественном состоянии происходят постоянные изменения, основанные на динамическом взаимодействии между личностью и окружающей средой.
В свое время Кардинер сделал важное наблюдение, что, развивая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд изменил процессы на структуры (например, отрицающий на отрицание). В отличие от этого гештальт-терапевт рассматривает изменение как возможность, появляющуюся при возникновении противоположности, которая существует, если структуры превращаются в процессы. Когда появляется такая возможность, человек становится открытым к обмену со своим окружением.
Если отчужденные фрагментарные части в человеке становятся (take on) особыми отдельными ролями, гештальт-терапевт поощряет общение между ними; например, он может в самом деле попросить их поговорить друг с другом. Если пациент высказывает возражения или блокирует просьбу, то терапевт просто предлагает ему полностью отождествиться с возражением или блоком. Опыт показывает, что интеграция наступает, когда пациент идентифицирует себя с отчужденными фрагментами. Таким образом, будучи полностью тем, кем он есть, человек, оказывается, может стать и еще кем-то.
Терапевт как таковой является человеком, который специально не ищет изменений, а стремится быть тем, кем он есть. Поэтому усилия пациента приспособить его к одному из своих стереотипов, таких как помощник или «собака сверху», вызывает конфликт между ними. И окончательная цель достигается, если каждый оказывается собой, и одновременно может поддерживать близкий контакт с другим. В свою очередь терапевт также двигается к изменениям, когда ищет путей, как оставаться самим собой в контакте с другим человеком. Этот вид обоюдного взаимодействия ведет к появлению существенной возможности - терапевт может быть наиболее эффективным, если способен к максимальным изменениям, когда он открыт им, то, скорее всего, у него есть шанс оказать максимальное воздействие на пациента.
Что же случилось в прошедшие полвека, что сделало эту теорию изменений, подразумеваемую в работах Перлза, приемлемой, современной и ценной? Установки Перлза не претерпели изменений, изменилось общество. В первый раз в истории человечества индивид оказался в положении, когда он должен быть в состоянии приспосабливаться не к одному, а серии изменяющихся порядков вещей, В первый раз в истории человечества, продолжительность индивидуального жизненного цикла стала большей, чем время, необходимое, чтобы совершились важные социальные и культурные изменения. Более того, скорость, с которой эти изменения происходят, продолжает увеличиваться.
Те терапевты, которые отправляются в прошлое и в индивидуальную историю пациента, поступают так из-за предположения, что, если он однажды разрешит сложности, связанные с травматическим личным событием (обычно относящимся к младенчеству или детству), то будет навсегда готов иметь дело с миром; миру при этом приписывается стабильность и порядок. Сегодня, однако, одной из самых насущных является проблема: где в отношении к меняющеюся обществу находится человек. Сталкиваясь с плюралистической, многомерной меняющейся системой, ему остается рассчитывать на свои собственные силы в смысле обретения стабильности. Более того, он должен искать путь, который позволит ему двигаться динамично и гибко в соответствии с велениями времени, и одновременно сохранять в себе некоторый центральный гироскоп, который руководит им. Он больше не может поддерживать этот баланс, пользуясь устаревшими идеологиями, ему целует руководствоваться ясной или подразумеваемой теорией изменений. Целью терапии становится не столько развитие хорошего и крепкого характера, сколько возможности двигаться со временем и одновременно поддерживать некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнение к социальным изменениям, которые поставили потребности современного человека лицом к лицу с теорией изменений, упрямство и нежелание Перлза быть тем, кем он не разрешал себе быть, оказались в распоряжении общества, когда оно оказалось готовым для них. Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря или, возможно, даже благодаря противостоянию обществу. Вместе с тем, на своем жизненном пути он смог интегрироваться с множеством профессиональных направлений в его поле, таким же образом, как индивид может отождествиться с своими отчужденными частями посредством эффективной терапии.
Сейчас поле заботы в психиатрии распространилось за пределы индивида, поскольку стало очевидным, что самым ключевым вопросом является развитие общества, которое бы поддерживало индивида в его индивидуальности. Я полагаю, что та же самая очерченная здесь теория изменений применима и к социальным системам: регулярные изменения в них происходят в направлении интеграции и холизма; и далее, главная функция агента социальных изменений состоит в работе с организацией и внутри ее с тем, чтобы она могла меняться соответственно изменению динамического равновесия внутри и вне ее. Для этого необходимо, чтобы система начала осознавать внутренние и внешние отчужденные фрагменты с тем, чтобы вносить их в свою главную функциональную активность, используя процессы, похожие на отождествление у человека. Это, во-первых, осознание, что внутри системы существуют отчужденные фрагменты; далее этот фрагмент рассматривается как закономерный продукт развития определенной функциональной потребности, затем его недвусмысленно и взвешенно мобилизуют и предоставляют возможность действовать в качестве ясной силы. Это, в свою очередь, ведет к коммуникации с другими субсистемами и облегчает интегративное, гармоническое развитие всей системы в целом.