повторения и звонила мне только в моменты полного отчаянья и безнадежности).
Сейчас Саша заканчивает третий класс школы развивающего обучения, по успеваемости ив конца списка добралась почти до середины, с удовольствием поет и танцует, у нее две закадычные подружки и она вполне довольна жизнью. Иногда она находит меня в школе и просит позаниматься, мы встречаемся несколько раз и она пропадает на пару месяцев. Мама перестала переживать, что Саша становится все больше на нее похожа и, как все обычные мамы, переживает из-за тройки по математике. О том, что Саша должна была отправиться во вспомогательную школу, все забыли.
Это был первый случай работы с такими яркими нарциссическими тенденциями у ребенка 6-7 лет, показавший мне, насколько само присутствие другого человека (в данном случае - терапевта) может быть невыносимо для ребенка, привыкшего к эпизодическим и устрашающим фигурам. Саше понадобилось 3 с половиной месяца и в общей сложности 17 (!) встреч, чтобы перейти от преконтакта к собственно взаимодействию и еще почти год терапии для того, чтобы я и отношения со мной перестали быть главной фигурой в нашем контакте, чтобы пережить страх собственного исчезновения, когда появляется другой, чтобы не только выдерживать одновременное существование двух людей, но и получать в этом контакте поддержку и радость, и чтобы использовать, наконец, других людей себе во благо не инструментально, а по-человечески.
По моему впечатлению, главным фактором, фрустрирующим патологические тенденции, было мое присутствие. Я прикладывала все усилия, чтобы не присоединяться ни к одной из ее частей: ни к сильной, ни к слабой, а просто присутствовать с некоторой своей целостностью (скажу сразу, давалось это очень нелегко, поскольку попыток подчинить или подчиниться Саша не оставляет до сих пор).
С одной стороны, немного обидно, что все мое искусство терапевта свелось к максимальному замещению отсутствующей мамы, а с другой стороны, это был один из самых интересных случаев в моей практике.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ НАРКОТИЧЕСКОЙ
ЗАВИСИМОСТИ
ТАТЬЯНА СИДОРОВА
Эта небольшая статья -результат наблюдений и размышлений псткотерапевта, впервые в своей работе столкнувшегося с проблемой лечения хвмвческой зависимости.
Наркомания - одно из самых ярких и разрушительных проявлений зависимости, захватывающее и физиологический и психологический уровень функционирования личности, недаром наркоманию называют био-, социо-, культуро-, психологическим заболеванием. Таким образом, наркомания это прежде всего болезнь, а не дурная привычка или, скажем, распущенность. Увы, нет.
Феноменологически она проявляется в прогрессирующем употреблении веществ, изменяющих состояние сознания, в невозможности самостоятельно опиваться от их приема и контролировать количество принимаемых веществ, наличии так называемой тяги к этим веществам, резком ухудшении физического и психологического состояния, в так называемых «ломках», в разрушении всех отношений с миром и самим собой, погружении личности в полный хаос, где человек, лишившись своих ценностей , полностью попадает под власть "вЩества, ставшего единственным смыслом его жизни.
Лечению химическая зависимость поддается с трудом, процесс выздоровления, начинающийся с отказа от употребления веществ, изменяющих ^вание, требует огромных и постоянных усилий, перестройки всей личности и "РОДояжается всю жизнь. Наркомания так трудно поддается лечению еще и °°™му, что основные ее симптомы психологические. Физическую зависимость ^шоъ несложно, с психологической составляющей болезни работать намного ^^*вее, так как болезнь проявляет себя прежде всего в тяге (настойчивом
желании употребить вещество), в стремлении переложить ответственность за свое употребление на окружающих, и в самых изысканных манипуляциях, на это направленных. Помимо этого, наркоман склонен отрицать факт своего заболевания и его симптомы. Наркоман, даже не начав еще употреблять вещества, но остановившейся в работе над собой, то есть в выздоровлении. начинает возвращаться в болезнь и очень быстро теряет все свои «завоевания» трезвости.
В этой статье я не хочу подробно останавливаться на способах лечения наркомании, они существуют и о них можно найти достаточно информации, так же я не стану подробно описывать наркоманию как заболевание биологическое, это тоже известно. Я хочу поделиться своими размышлениями о наркомании как о проявлении психологической зависимости, и о том, что может сделать психотерапевт именно в этом направлении.
По своей сути, наркомания, как и любая зависимость, это бегство от себя в слияние с чем-то во вне, в данном случае с наркотиком, что дает изменение собственного состояния, которое по тем или иным причинам переживается как невыносимое, и у человека нет других способов справиться с ним, кроме как принять наркотик, приносящий быстрое облегчение.
Наркоман, как и любой зависимый, бежит от переживания одиночества и чувства собственной никчемности, которые вызывают страх и сильную душевную боль. В этом бегстве проявляется неспособность к установлению теплых, поддерживающих отношений с миром и людьми, которые давали бы ощущение близости и собственной значимости для другого человека, наполняя существование смыслом.
( Наркоман обманул сам себя, решая проблему своей свободы и страха одиночества. Огромное число людей вокруг него пытаются найти что-то или кого-то, кто спас бы их от одиночества, пустоты и страха, кого-то, в кого можно «вложить» себя, кому можно отдать всю свою щ)ивязашюсть и покорность, получая взамен гарантированное присутствие этого «другого», одним словом, множество людей ищет «человека для себя», который бы их любил и точно уж не бросал, зависимость от которого была бы безопасна и прочна. Наркоман сделал наоборот: он организовал свою жизнь так, что теперь все вокруг зависят от него, все о нем заботятся, переживают за него, сулят ему «золотые горы», лишь бы он бросил свою пагубную привычку. А он в ответ имеет возможность делать со своими близкими все, что захочет, ставя на карту свою жизнь, такую дорогую для них. Вещество дает удивительную уверенность и свободу, бесстрашие и радость, которые полностью избавляют от страхов и одиночества. Цена этому «счастью» - собственная жизнь. )
Наше бытие приобретает смысл и перспективу, когда перестает питаться самим собой и быть только для себя, а начинает реализовывать себя во вне, в контактах, деятельности, когда, мы вкладывая часть своего бытия во что-то значимое вне нас и получая ответ оттуда, видим результат своего проявления и обретаем смысл существования, оставляя после себя что-то реальное, что можно
Психологический аспект наркотической зависимости
удддеть, ощутить, что продолжает свою жизнь помимо нас. Наркоман оргаавзовал свою жизнь так; что его контакты с людьми лишены истинной близости и тепла, которые в момент их переживания не оставляют места чувствам одиночества и ненужности, поскольку являются одновременно и собственным вкладом в другого и даром от него, тем самым выходом за р^мки овдельного бытия, которое есть условие обнаружения смысла собственного стществования в данную минуту. Переживания одиночества и бессмысленности усядиваются тем, что реализация себя в деятельности, еще одной форме са^отрансценденции, так же затруднена, поскольку наркоман живет в вечном явнфдикте с миром, который не оправдывает его ожиданий и не удовлетворяет все его потребности в момент их возникновения, конфликте, который есть результат неспособности жить по правилам, установленным в обществе, в груше, соотносить себя с другими, уступать, искать и находить компромиссы. откладывать немедленное удовлетворение собственных желаний, давать и прввимахь помощь. Одним словом, наркоман не устанавливает с миром теплые, поядерживающие отношения, возможно, просто не научившись этого делать в своей семье, либо просто не веря в такую возможность, имея разрушительный опыт фрустрации и унижения.
Наркоман это личность, мечущаяся между полюсами беспомощность -всемогущество, живущая в постоянном страхе унижения, страдающая характерологическим стыдом, избегающая близких отношений как самой бодылой опасности быть брошенным, униженным, потерявшем самоуважение, и страстно их жаждущая как единственного спасения от собственного одииочества и удовлетворения глубоко фрустрированной потребности в безопасности и принятии. Наркоману присущи ярко выраженные чувства собственного превосходства, требование приоритета его собственных желаний и потребностей над потребностями окружающих, стремление к захвату и овладению необходимым объектом во внешнем мире и быстрая потеря интереса к иему, как только объект «сдается», уступит, позволит в любом смысле овладеть собой, переживания резкого дискомфорта, когда потребности не могут (ять удовлетворены немедленно.