Тогда, в "Арбатском подвальчике", он казался ей героем.
Теперь она поняла, что он не герой. И вообще нет героев.
Есть громадный дом без солнца, без воздуха, выдыхающий из подвалов запахи тухлой капусты и гниющей картошки. Перенаселенные коммунальные квартиры со склоками, судами. Лестницы, пропахшие кошками. Очереди за хлебом, сахаром, маргарином. Неотоваренные карточки. Интеллигентные мужчины в залатанных брюках. Интеллигентные женщины в замызганных кофтах.
И рядом, на углу Арбата и Смоленской, магазин торгсина, где есть _все_, но только для обладателей золота и иностранной валюты. И тоже рядом, в Плотниковой переулке, закрытый распределитель, где тоже есть _все_. И здесь же на Арбате - "Арбатский подвальчик", где тоже есть _все_, но для тех, у кого много денег. Нечестно, несправедливо!
В шестом классе Варя ходила в драмкружок, его вела бывшая актриса Елена Павловна. Активисты обвинили ее в том, что она ставит Островского и Грибоедова и не ставит агитационных пьес советских авторов. Елену Павловну уволили, а на ее иждивении больная дочь. Варя поражалась жестокости, с какой старого человека лишили куска хлеба. С тех пор прошло три года, драмкружок не возобновился, не могли найти руководителя на такую ничтожную ставку. Все угробили. И никто за это не ответил. Варя удирала со школьных собраний, там все решалось заранее, а тянуть руки унизительно. И Нинка их защищает, Нинка дура, у нее готовый ответ на любой вопрос. Вопросы разные, а ответы одинаковые.
Варя спасалась во дворе среди мальчишек и девчонок, таких же неприкаянных, как она. Курить нельзя - мальчики курили, красить губы предосудительно - девочки красили, пудрились, отпускали длинные волосы, носили ажурные чулки, яркие косынки.
Но сейчас и это становилось неинтересным. Потрясение, которое испытала Варя на вокзале, толкало ее к поискам другой независимости. Тем более к этому времени двор заменился новой компанией.
Как-то Варя встретила на Арбате Вику Марасевич с франтоватым мужчиной, лет сорока, очень противным.
Раньше Вика не замечала Варю, а тут остановилась, даже обняла ее. От Вики пахло удивительными духами.
- Виталий - мой приятель, Варя - моя школьная подруга...
Варя отметила про себя эту легкую неточность, всего каких-нибудь пять классов разницы...
- Вот какие у нас красотки на Арбате, - продолжала Вика. - А? Что скажешь, Виталик?
Виталик поднял дурацкие брови, развел руками, не находя слов.
- Совсем исчезла, не звонишь, не заходишь.
Варя никогда не звонила Вике, никогда не бывала у нее.
- Как Нина?
- Ничего, работает.
- Нина - ее сестра, - пояснила Вика своему спутнику, - звони, и я тебе буду звонить.
Вика вынула из сумочки записную книжку, перелистала, назвала их телефон.
- Не изменился?
- Нет.
- Ну, не пропадай.
Через два дня Вика позвонила и позвала к себе.
Варя пришла.
Вика, видимо, только встала, была еще в халате, чулки, шелковое белье, платье валялось на кресле, ничего ей эти тряпки не стоят, не трясется над ними.
Вика показала свой гардероб: юбки, костюмы, плащи, туфли - пар шесть или семь. Маленьким ключиком открыла деревянную шкатулку - она стояла на трельяже среди флакончиков и баночек, - там лежали серьги, бусы и броши. Показывала не из чванства, а демонстрировала, что модно, что носят за границей, перебирала иностранные журналы: с их страниц смотрели зябкие красотки, укутанные в меховые манто, в чулках телесного цвета и лаковых туфельках.
Потом они сели за столик, придвинутый к тахте, пили кофе и ликер "Бенедиктин" из крошечных рюмочек, курили длинные сигареты с золотым обрезом.
Да, совсем другой мир! Там стоят в очередях, отоваривают карточки. Здесь пьют кофе, курят сигареты, любуются заграничными модами.
- Нина знает, что ты пошла ко мне?
- Нет.
- Ты ей говорила, что встретила меня?
- Я обязана докладывать?
- Правильно сделала, - похвалила Вика. - Я уважаю твою сестру. Но у нее мужской склад ума, ей безразлично все, чем живут женщины, она презирает меня, я знаю. Нина - синий чулок. Я не ставлю ей это в вину, уважаю ее стремления, она общественница, это хорошо, прекрасно! Но не все созданы такими.
- Нина хочет, чтобы все жили так, как живет она, - сказала Варя.
- Ты кого любишь? - спросила Вика, заводя патефон. - Мелехова? "Скажите, девушки, подружке вашей..." Ну, сколько можно?..
Она запустила Вертинского, потом Лещенко. "Край Прибалтийский объезжая, я всем ужасно надоел"...
- У Виталия замечательные пластинки. Как-нибудь зайдем послушать.
Варя рассмеялась.
- К нему?!
- А что ты имеешь против?
- Я, конечно, знаю, что человек произошел от обезьяны, но зачем к нему ходить?
- Ты его недооцениваешь. Виталик - весьма влиятельный гражданин.
- Пусть влияет на других.
- Ты не собираешься в театральный?
- В этом году я никуда не буду поступать. Пойду работать.
- Куда?.
- Куда-нибудь чертежницей.
- Варя! - воскликнула Вика. - Виталий тебя моментально устроит. У него вся Москва друзья. Сейчас я ему позвоню.
Она подтянула к тахте телефон на длинном шнуре и набрала номер.
- Это Вика.
В трубке слышалась джазовая музыка.
- Прикрути свою шарманку! - приказала Вика. - У меня Варя, - продолжала она, - моя школьная подруга, с Арбата... Хорошо, - она кивнула Варе, - тебе привет...
- Мерси!
- Слушай, она хочет устроиться чертежником-конструктором... В школе... был чертежно-конструкторский уклон, она прекрасно чертит. Что? А кто у тебя?.. Нет, неинтересно... А где ты его достанешь? (Речь, по-видимому, шла о человеке, из-за которого Вика согласилась бы приехать.) Нет! Договоримся на послезавтра, в субботу, Эрик будет наверняка, поедем в "Метрополь"... Сейчас спрошу... Варя, ты свободна послезавтра?
- Да.
- Она свободна. И будет Эрик... А я тебе говорю - будет! Иначе мы с Варей не придем. Он должен быть обязательно, имей это в виду...
Вика положила трубку.
- С нами будет еще один человек, его зовут Эрик. Он работает по оборудованию Магнитостроя.
Она посмотрела на Варю.
- Приходи ко мне послезавтра в шесть, от меня поедем. Обсудим и устроим твои дела. Заодно развлечемся.
Она улыбнулась, потрепала Варю по волосам.
- Могу тебя сводить к Павлу Михайловичу, и он сделает тебе прическу.
Павел Михайлович - знаменитый парикмахер, его парикмахерская возле "Праги" называлась "Поль". Клиентки так в свое время и называли его: "Господин Поль". Назвав его по имени-отчеству, Вика подчеркнула свое близкое с ним знакомство. 5
Как оденется она завтра, в чем поедет в "Метрополь"? Варя представила себя рядом с Викой - девочка в вытертой кофте. Все, что у нее есть, старомодно, уродливо. А чулки? А туфли? Она рылась в шкафу, одевалась, раздевалась. Только старое синее платье сидело прилично. "Бульдожки" на высоком каблуке придется снова просить у Зои, ничего не поделаешь.
Вика была в платье, сплошь расшитом бисером, впереди чуть ниже колена, сзади ниже икры, и один бок чуть ниже другого. Платье плотно облегало грудь и талию. Высокая, белокурая, эффектная, с гладкой кожей и большими серыми глазами.
Она сняла платье, осталась в белье цвета чайной розы, сидела раздетая, меняла прическу, не торопилась, хотя встреча назначалась на семь, а время приближалось к восьми.
Звонил телефон, шли сложные переговоры с Виталием. Он никак не мог найти Эрика, предлагал приехать к нему. Вика объявила, что им и здесь прекрасно.
- Было бы прекрасней с тобой, но, к сожалению, ты должен дежурить у телефона.
Вика все еще сидела перед трельяжем в одном белье.
- Ленка Будягина бывает у вас?
- Не была с Нового года.
- К Юрке ходит?
- Не видела, Юрка - легавый, терпеть его не могу!
Вика повернулась на своем вращающемся пуфе, гневно посмотрела на Варю - так в их доме не говорят. Вика, ее брат, их отец, весь их _круг_ принял действительность как данность, как неизбежные условия существования. Форма этого приятия проста: уважительная сдержанность, никаких двусмысленностей, анекдотов, намеков - слишком хорошо известно, чем они кончаются.
- Варя, запомни хорошенько! Я познакомлю тебя с людьми. Положение, которое они занимают, ко многому обязывает. Тебе придется взвешивать свои слова.
- А что я такого сказала?
Вика не хотела повторять слова "легавый", не она его произнесла.
- Твои эпитеты отдают улицей.
Варя вспыхнула.
- А я на улице выросла.
- Ты меня не поняла. Я не о вульгарности, у меня такой мысли не было. Но от некоторых вещей и от некоторых слов лучше подальше. Юра занимается своим делом, а мы с тобой в этом не разбираемся.
Варя молчала. Где уж ей разобраться?.. Разве что в тюремных очередях... Но Вика права: здесь новый, незнакомый мир и надо держаться по-другому.
- Просто я не люблю Шарока, он так смотрит, противно.
Вика обняла ее.
- Ты умница. "Жизнь коротка" - банальные слова, но доля истины в них есть. А остальное нас не касается. Правда?
Когда Варя пришла к Вике, в квартире стояла тишина. Часов в девять дом ожил, послышались голоса, шаги в коридоре, хлопанье дверьми. Вика не обратила на это никакого внимания: здесь каждый живет своей жизнью, никому нет дела до другого, даже Вадим ни разу не заглянул к сестре. И Варя сравнивала это со своей коммунальной квартирой, с комнатой, где она жила вместе с Ниной, под ее нудным обременительным контролем.
В десять часов позвонил Виталий и попросил их через пятнадцать минут, не позже, спуститься к подъезду.
Вика неторопливо поправила прическу, снова подмазала губы, надела свое платье, расшитое бисером.
Эрик оказался высоким стройным молодым человеком с гладко зачесанными назад блестящими черными волосами. По костюму и по тому, как костюм сидел на нем, было видно, что иностранец. Он вышел из машины, открыл Вике и Варе дверцу с галантностью принца, приглашающего пастушек войти в карету. Затем сел за руль и всю дорогу не проронил ни слова. У "Метрополя" помог девушкам выйти из машины.