Но Зоя уже вручала графологу рубль.
- За нее и за меня.
Варя надписала конверт. Они вернулись к компании, никто не обратил внимания на то, что они снова рядом, это в порядке вещей, любой может отойти и вернуться.
Появился Мирон, произнес что-то невнятное и опять исчез.
Когда Зоя отвлеклась разговором с одним из Волей, Рина тихо сказала Варе:
- Поедем в "Савой", но без Зои.
- Куда я ее дену?
Рина пожала плечами, мол, твое дело, тебя берем, а ее нет, отделывайся как знаешь. Солнечно улыбаясь, Рина отвернулась, будто ничего и не говорила.
И они стали уходить, не все вместе, а по одному, как-то очень ловко и незаметно, как фокусники... А теперь откройте глаза, никого нет.
Зоя и Варя остались одни.
- Смылись, - прошептала Зоя и заплакала.
- Ты надеялась, что тебя проводят в автомобиле? - насмешливо спросила Варя. - Или на извозчике, на резиновых шинах?
- Свиньи они, - мрачно проговорила Зоя, - а главная свинья - Рина, воображала конопатая. Рыжая.
Они пошли по аллее, смешавшись с эрмитажной толпой, толпа была густая - и в театре, и на эстраде, где выступал джаз Цфасмана, объявили антракт. Они совершили два скучных круга и увидели Ику на том самом месте, где весь вечер топтались.
- Девочки, - закричал Ика, - а я вас ищу. Пошли, быстро!
- Куда? - спросила Варя.
- В "Савой". Ждали на остановке, вас нет, все уехали, а меня послали за вами.
- Нам никто ничего не сказал, - возразила Зоя.
- Не знаю, - Ика не хотел объясняться, - вы чего-то не поняли. Поехали, быстро! 16
Компания уже сидела за большим овальным столом. Появление Вари и Зои не вызвало никаких эмоций, пришли - садитесь. Так Варя и не поняла, вернулся Ика за ними по своей воле или по поручению.
За столом шел разговор о какой-те Алевтине, убитой из ревности мужем-бухарцем. Рина была на суде.
- Его выручил защитник Брауде, - рассказывала Рина, - разливался, судьи уши развесили... "Турникет у входа в "Националь" вовлекает наших девушек в порочный круг ресторанной жизни". - Она покрутила рукой, показывая, как вертящаяся дверь вовлекает девушек в порочный круг ресторанной жизни.
- Убил женщину - и за это всего два года! - возмутилась Зоя.
- И то, наверное, условно по причине культурной отсталости.
Левочка улыбался, как херувим, мило обнажая косой зуб.
- А если ходить не через главный вход, не через турникет, тогда не вовлечемся?
- Во всем мире люди проводят время в ресторанах и кафе, - сказал Вилли Лонг.
Воля-маленький закрыл лицо руками, и раскачиваясь, как мусульманин на молитве, забормотал:
- Бедная Алевтина, несчастная Алевтина, за что ее зарезал дикий бухарец, зарезал, как курочку, зарезал, как цыпленочка.
- "Цыпленок жареный, цыпленок пареный, - запел Воля-большой, - цыпленок тоже хочет жить..."
- А если убрать турникет, сделать просто двери, тогда порочного круга не будет? - опять спросил Левочка.
Появился Мирон, усаживаясь за стол, сообщил:
- Кончает партию, сейчас придет.
- Идет! - объявил сидевший лицом к двери Вилли.
К их столу приближался человек лет двадцати восьми, коренастый широкоплечий, с маленькими усиками, в блестящих черных лакированных ботинках, в великолепном костюме, сидевшем на нем несколько небрежно, а потому и лучше, чем на безукоризненном Левочке. Он пересекал зал легкой, уверенной, но настороженной походкой, кивая знакомым и улыбкой отвечая на приветствия. Это был Костя, знаменитый бильярдист, о котором вскользь упоминал Мирон в "Эрмитаже".
Компания его приветствовала. Он обвел стол медленным взглядом, взгляд был странный, шальной и в то же время недоверчивый, что, мол, здесь за люди, которых он, между прочим, знает как облупленных. Взгляд задержался только на незнакомых Варе и Зое.
Он сел рядом с Варей.
- Ничего не заказали, - определил Костя.
- Рина рассказывала про Алевтину, она была на суде, - ответил обходительный Левочка.
Прямолинейный Ика грубовато поправил:
- Тебя ждали.
Внимательно посмотрев на Ику, Костя сказал:
- Жалко Алевтину, хорошая была девочка. Я ее предупреждал - не связывайся с бухарцем, не послушалась.
Говорил он медленно, четко, растягивая губы и чуть растягивая слова, как говорят на юге России. Глаза у него были темно-карие, а волосы светло-золотистого теплого цвета.
Он повернулся к Варе.
- Девочки, наверное, проголодались.
- Я не хочу есть, - заманерничала Зоя.
- А я хочу, - объявила Рина, - ужасно хочу, сейчас все съем.
- Перекусить следует, - сказал Ика.
По-видимому, он один здесь не зависел от Кости.
Подошел официант.
- Принеси пока папиросы, - распорядился Костя.
- "Герцеговину флор"?
- Да.
Говорил он и делал все нарочито медленно. Всем не терпится закусить, он это хорошо знает и не торопится.
Ногтем вскрыл папиросную коробку, бросил на стол - закуривайте. И только Варю спросил:
- Курите?
В его голосе она услышала ожидание отказа, ему, видимо, не хотелось, чтобы она курила.
Но она взяла папиросу.
- Я думал, вы не курите.
- Какое разочарование, - засмеялась Варя, как жестокая кокетка.
Костя отвел от нее медленный взгляд и, по-прежнему растягивая слова, спросил:
- Так что будем есть, что будем пить?
Левочка начал читать меню. Костя перебил его:
- Салат, заливное, - он оглядел стол, подсчитывая сидящих, - две бутылки водки и одну муската. Черный или розовый?
- Лучше черный, - сказала Рина.
Он повернулся к Варе.
- А вы?
- Мне все равно.
- Значит, две бутылки водки и одну черного муската. Горячее - запеченный карп.
- Ого! - крякнул Вилли Лонг.
- Костя, не гусарь, - попросил Мирон.
- Я угощаю, - ответил Костя.
- У вас день рождения? - как бы всерьез спросила Варя.
- Да. День рождения. В некотором смысле.
Этот человек идет прямо к цели. Не будет говорить о разрезе глаз. Она сумеет дать отпор, если понадобится. Пока не надо, он только пижонит.
Появился какой-то тип с рожей бандита в отставке, наклонился к Косте, что-то зашептал ему на ухо.
- Нет, - ответил Костя, - на сегодня все.
Тип исчез, растаял в воздухе.
Неожиданно для Вари и незаметно для других Костя взял с ее колен сумочку, сунул туда пачку денег, вполголоса проговорил:
- Чтобы сегодня ее играть.
Варя растерялась. Если он захочет играть, то заберет деньги, не захочет - они могут лежать в его кармане. Примитивный пижонский ход: выказывает доверие, делает соучастницей. Так, наверное, воры дают на сохранение деньги своим марухам. Но возвращать их при всех неудобно, сделать это так же незаметно, как он, она не сумеет. Деньги остались в ее сумочке. Варя была недовольна.
Официант ставил вина и закуски. Костя следил за его действиями, как хозяин, любящий хорошо накрытый стол. В "Метрополе" и "Эрмитаже" их компания все время менялась, одни уходили, другие приходили, были разброд и шатание. Здесь все сидели смирно. И Варя поняла, что компания эта не случайная, как ей показалось раньше, она объединена вокруг Кости, это его компания. Только Мирон позволял себе отлучаться от стола по каким-то своим, бизнесменским делам и Ика, демонстрируя независимость, подсел к соседнему столику.
Повар в белом фартуке и высоком белом колпаке поднес садок, на дне в сетке трепыхалась живая рыба.
- Как называется эта рыба? - спросил Костя у Вари и предупреждающе поднял палец, чтобы никто не ответил за нее.
- Вы ведь заказывали карпа, - ответила Варя, - он и есть, по-видимому.
- Но какой карп - простой или зеркальный?
- Не знаю.
- Это карп зеркальный, - пояснил Костя, - у него спинка высокая, острая, видите, и чешуя крупная. А у обыкновенного карпа спинка широкая и чешуя мелкая. Понятно?
- Понятно. Спасибо. Теперь я могу поступать в рыбный институт.
Костя кивнул повару, и тот унес рыбу.
- Вы рыболов? - спросила Варя.
- Я не рыболов, а рыбак, из Керчи, мой отец рыбак и дед рыбак, я мальчиком ходил в море.
- С каких пор карп стал морской рыбой? - спросил Ика, возвращаясь к их столику.
- А я в море не за карпом ходил, - Костя растянул губы, гневно посмотрел на Ику, - я за таранью ходил. Знаешь, какая разница между таранью и воблой? Не знаешь? Вон музыканты пришли, иди танцуй, я тебе потом объясню.
Варя танцевала с Левочкой, с Икой, с Вилли. Костя не танцевал, не умел. И это теперь почему-то не казалось Варе недостатком, даже выгодно отличало Костю от других. Он сидел за столом один и поднимал голову только для того, чтобы взглянуть на нее, улыбнуться ей. И Варе было за него обидно: веселятся за его счет, бросают одного, танец им дороже товарища.
Когда все поднялись на следующий танец, Костя задержал ее руку.
- Посидите со мной.
Она осталась.
- Вы работаете, учитесь?
- Я кончила школу и поступаю на работу.
- Куда?
- В проектную мастерскую, в нашей школе был чертежно-конструкторский уклон.
- А вуз?
- Пока не собираюсь.
- Почему?
- Стипендия мала. Вас устраивает такой ответ? И вообще пустой разговор. Вы тоже проектировщик?
- Проектировщик? - он усмехнулся. - Нет, у меня другая специальность.
- Бильярд?
Он уловил иронию, тяжело посмотрел на нее, гнев мелькнул в его глазах, но он погасил его. Медленно, растягивая слова, сказал:
- Бильярд - это не профессия. Как говорил один образованный человек, бильярд - это искусство.
- А я думала, что бильярд - это игра, - возразила Варя. Ей хотелось его позлить, пусть не задается особенно.
- Моя специальность - медицинское электрооборудование, - сказал Костя серьезно, - синий свет, солюкс, кварцевые лампы, горное солнце, бормашины. Вы любите бормашины?
- Ненавижу.
- Я тоже. Я их ремонтирую.
И, видимо, считая, что достаточно рассказал о себе, спросил:
- Давно вы знаете Рину?
Хотел выяснить, как она попала в его компанию.
- Нет, только сегодня познакомились. Она работает вместе с Зоей, а мы с Зоей живем в одном доме.
- В одном доме? - почему-то удивился он. - А где?
- На Арбате.
- На Арбате? - он опять почему-то удивился. - С папой, с мамой?
- У меня нет папы и мамы, они умерли давно. Я живу с сестрой.