В конце 80-х гг. начал действовать с огромной мощью еще один фактор деиндустриализации. Отставание в темпах научно-технического прогресса. Пока те же страны Балтии, Украина, Беларусь борются со своими внутренними трудностями, развитые страны выходят на новый виток НТР, связанный с широким развитием информационных и биологических технологий. Более того, хлынувшие на Восток конкуренты восточноевропейских производителей, создали большие проблемы местной промышленности даже на рынках самой Восточной Европы.
Деиндустриализация ЦВЕ проходила в целом однотипно во всех странах, кроме ГДР и Беларуси. Сначала рухнул ВПК. Затем – система фундаментальных научных исследований. Затем - крупные предприятия гражданского и двойного назначения, оставшиеся без государственных заказов. Вслед за этим - система среднего и высшего образования, ориентированная на обслуживание крупного промышленного комплекса была реформирована в сторону гуманитаризации и реального уменьшения объема знаний, которые предоставляются учащимся. Наконец, с помощью программ малой и средней приватизации, а также - западных вливаний в финансовые системы стран региона, поддержавших финансовые системы в зависимом, но стабильном состоянии, миллионы промышленных рабочих, ученых, преподавателей были направлены в сферу обслуживания, в мелкий и средний бизнес, никаким образом не связанный с высокими технологиями.
Исходя из общего процесса деиндустриализации произошла трансформация всей социальной и политической системы стран региона. На передний план вышли социальные слои, политические группы и ценности, не связанные с крупным промышленным производством.
Прекращение индустриального роста и деиндустриализация во всех странах вывели на поверхность целый комплекс дезинтеграционных социально-политических и даже культурных процессов. В конце 80-х годов главным объединяющим стержнем обществ в восточноевропейских странах, источником устойчивости государств и политических систем стала сила идеологии, главной опорой государственных организмов - духовная, идеологическая, антикоммунистическая солидарность новых групп политической элиты. Однако ни в одной стране антикоммунистические группы не обладали способностью эффективно управлять своими же обществами в столь кризисный момент. Экономическая и политическая мощь антикоммунистических сил базировались на западной поддержке.
Наиболее очевидно это на примере Беларуси, прозападные силы которой не получили адекватной поддержки и внимания со стороны Запада и проиграли своим оппонентам.
Почти все страны Восточной Европы испытали в конце 80-х - в 90-е гг. острейшие внутриполитические кризисы, связанные с противостоянием прежних элит, опиравшихся на промышленное производство и прежние силовые структуры и всего комплекса ранее оппозиционных диссидентских группировок, вырвавшихся на политическую арену из подполья. Всюду обострились отношения между доминирующим народом и этническими меньшинствами, а также – между различными этническими меньшинствами. В большинстве стран в начале 90-х гг. быстро обострялись межрегиональные противоречия и противоречия между различными культурными группами доминирующего в каждой стране этноса.
Практически все страны региона имели в начале 90-х гг. сложные отношения с соседями, обострившиеся под влиянием идеологизации всей внутренней жизни в восточноевропейских государствах, происшедшей в конце 80-х гг. Деиндустриализация в конце 80-х гг. ослабила все государства и вызвала в регионе резкий рост политической нестабильности.
Внутренняя торговля между странами бывшего СССР быстро падает. Основными направления торговых обменов становятся местная торговля, в лучшем случае региональная и торговля со странами Европейского Союза и с Россией. При этом доля России во внешней торговле всех стран региона, кроме Беларуси быстро снижается. В свою очередь во внешней торговле России также все более падает значение стран СНГ и растет значение западных государств. Из РФ на Запад поставляет сырье с Запада в РФ идет продовольствие, машины, предметы потребления. Основные транспортные артерии, по которым осуществляется торговля России и восточноевропейских государств с Западом, проходят, минуя страны Балтии. Только нефтяной порт Вентспилса является важной коммуникационной точкой на международных коммуникациях.
В среднесрочной перспективе - 10-15 лет - вряд ли произойдет переориентация транспортных артерий и вряд ли изменится характер торговых обменов Восточной Европе и России. Деиндустриализация продолжится, а вместе с тем будут нарастать и нынешние негативные для стран Балтии макроэкономические тенденции. О превращении стран Балтии в европейскую периферию свидетельствуют и планы трансъевропейских коридоров, уже реализуемые в интересах европейского Союза в Восточной Европе. Наибольшая нагрузка ожидается на транспортный коридор Берлин-Варшава-Минск-Москва и иные белорусские коммуникации.
Страны Балтии остаются в целом в стороне. Имеет значение и конкуренция со стороны портов Гданьска и Гдыни. Быстрая модернизация польских портов делает малоперспективной задачей развитие Клайпеды, Риги, Таллинна. Несколько подтолкнет развитие стран Балтии Балтийская трубопроводная система, если будет направлена на Вентспилс.
БТС - это один из наиболее грандиозных проектов, которые Запад реализует на территории России. Предполагается освоить два-три новых месторождения нефти - Приобское нефтяное месторождение в устье р. Оби и Тимано-Печерский нефтяной бассейн на северо-востоке России. Возможно, будет также осваиваться шельф Баренцева моря и моря Лаптевых. Совокупные разведанные запасы этих месторождений многократно превосходят разведанные запасы региона Каспийского моря. Проект, конечно, имеет множество негативных сторон. Однако так или иначе находится в стадии постепенной реализации. Вопрос о транспортировке северной нефти в Европу является наиболее важным стратегическим проектом для России после ямальского газового проекта. Вариантов прохождения северной нефти на Запад на сегодняшний день всего лишь 2. Либо нефть пойдет на Петербург и в районе этого города будут построены два крупных новых нефтяных порта совокупной мощностью 60 млн. тонн нефти в год - в г. Приморске и в бухте Батарейная (плюс расширены порты в г. Порвоо в Финляндии и в Таллинне), либо будет расширен нефтяной порт Вентспилса в Латвии до мощности в 70-80 млн. тонн нефти в год (плюс расширены нефтетерминалы в Бутинге и Клайпеде в Литве) и модернизированы трубопроводы к нему, идущие через Беларусь.
Маловероятно, чтобы ослабевшая Россия сумела построить два новых нефтяных порта на Балтике, в то время как порт Вентспилса уже модернизирован. Скорее всего, БТС будет развернута на Беларусь, а в районе Петербурга будут построены небольшие нефтяные терминалы. Борьба вокруг БТС ведется крайне серьезная, ибо от исхода этой борьбы зависит судьба всей Средней Европы. Ныне российская нефть экспортируется на Запад преимущественно через Беларусь. 64-67% всей русской нефти идет ежегодно на Запад через нашу страну, технически Россия не имеет возможности обойти территорию Республики Беларусь.
Имеется всего три ключевых пункта, через которые нефть уходила за границы СССР: морской терминал в Новороссийске мощностью 35-40 млн. тонн нефти в год, примерно такой же по мощности морской порт в Вентспилсе и комплекс континентальных нефтепроводов через территорию Беларуси и Украины, которые в значительной мере сходятся возле города Чоп (иногда говорят Ужгород) в Закарпатье и далее расходятся веером по всей Европе. На Украину эти нефтепроводы в основном приходят через территорию Беларуси. Важно, что все нефтепроводы рассчитаны на прокачку нефти преимущественно с Востока на Запад. К Вентспилсу нефтепроводы идут только через территорию Беларуси и Литвы. То есть Беларусь - это ключевой пункт для всей российской нефтяной индустрии.
Кроме того, в Республике Беларусь находятся нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) мощностью в 40 млн. тонн нефти в год. Для сравнения все 5 НПЗ Украины с трудом могут переработать 70 млн. тонн нефти в год, а Прибалтика имеет только один заметный НПЗ - в Мажейкяе мощностью 10-12 млн. тонн нефти в год и этот завод "висит" на все том же нефтепроводе из Беларуси в Вентспилс.
Если БТС будет повернута на Беларусь-Вентспилс, украинский промышленный комплекс естественно окажется в худшем положении, чем белорусский или, скажем, польский. Каспийский транзит нефти (максимум 40 млн. тонн нефти в год) несопоставим по своему размаху даже в проекте с размахом БТС дополнительно 40-70 млн. тонн нефти в год. Кроме того, в отличие от Украины та же Беларусь после реализации проекта БТС сохранит и усилит свое стратегически бесценное положение на трубопроводных артериях, а Украина в каспийском проекте - свое незаменимое положение потеряет. Наконец, БТС реализуется в увязке с ямальским газовым проектом. То есть подчеркнем еще раз, европейская интеграция ослабляет геополитическое значение Украины, хотя и усиливает внутри этой страны позиции западных регионов, которые традиционно культурно и политически тяготеют к Западу.
Важно также, что в Литве, Латвии, Эстонии экономический подъем может развернуться только в контексте общего промышленного подъема в Украине и Беларуси, как часть нового индустриализационного рывка континентальных восточноевропейских стран. Ибо Ямальский, Каспийский проекты и БТС, реализуемые в первую очередь в интересах ЕС, дадут мощный толчок экономическому развитию прежде всего славянских республик. Создадут благоприятный политический климат в регионе Восточной Европы. Деиндустриализированным ныне экономикам прибалтийских стран останется только пристроиться к промышленным очагам Беларуси, Польши, в меньшей степени - Украины. Чем-то страны Балтии напоминают Скандинавские государства. Правда, у Балтии в отличие от Скандинавии нет норвежской нефти, плодоносящего Зундского пролива, мощного СССР, склонного стимулировать финляндизацию, по соседству.