Современные мировые отношения можно охарактеризовать как противостояние различных форм давления. Как-никак, организация потоков беженцев, не предоставление стратегических видов сырья, кредитов и продовольствия, элементарный компьютерный вирус, расширяющая свою деятельность деструктивная секта или, наконец, эпидемия несут противнику гораздо больший урон, чем непосредственные военные действия.
Сегодняшние реалии таковы, что северокорейские ракеты в состоянии долететь до тихоокеанского побережья США и в одночасье причинить там урон намного больший, чем весь годовой бюджет Северной Кореи. сегодняшние реалии таковы, что элементарный сигнал с военного спутника в состоянии выводить из строя компьютеры в целых государствах с помощью специальных жучков, реагирующих на этот сигнал, которые внутри компьютера в последнее время обычно маскируются прямо у изготовителя.
Технический прогресс неимоверно обогнал прогресс моральный. Сложившийся после победы над фашизмом мировой порядок, построенный на сдерживаниях и противовесах, исчез. Исчез не сегодня, а в тот момент, когда Горбачев пошел на попятную перед внешней и внутренней оппозицией едва ли не во всем. Современная же ситуация требует рождения глобальной ответственности.
Уровень развития технологий должен быть сопоставим с уровнем ответственности, иначе человечеству конец. Возможно, понимание этого придет в рамках какой-то новой идеологии. Возможно. Это может быть и некая интерпретация свободы и человеколюбия, а не бесплодных "прав человека", это может быть и второе пришествие Христа. А пока что сегодня, как и в обозримом будущем, достаточно технологически привязать к себе потенциального противника и, тем самым, обеспечить контроль над ним. Какие могут быть у потенциального противника шансы, если управленческие, кредитно-финансовые и научно-технические центры сосредоточены не у него?
Остановимся поподробнее на реалиях нашего региона. Ситуация неоднозначна, но сразу же можно отметить геополитический тупик государств Средней Европы. И большинство населения и правящие элиты всех без исключения стран региона от Прибалтики до Болгарии считают себя частью западного мира, западной цивилизации. Но в своем пути в лоно Запада они проходят самый настоящий карантин.
Им пришлось под видом реструктуризации разрушить свою крупную промышленность. Они открыли свои рынки для широкого потока конкурентного западного товара. Поскольку не стало крупной промышленности, оказались не у дел имевшиеся научные центры. где сейчас их персонал? На Западе, в лабораториях "Сименса", "Макинтоша" или "Боинга", где получает деньги в самой, что ни есть конвертируемой валюте. И они довольны. Я сознательно это подчеркиваю. Также в этих странах были проведены кампании по "десоветизации", "декэгэбизации" и "декоммунизации", в ходе которых были резко ослаблены силы, ориентировавшиеся на отстаивание интересов крупной промышленности, сохранения технологической самостоятельности, сохранения науки и высокотехнологичных отраслей.
Сегодня высокотехнологичные производства в странах - бывших сателлитах СССР - оказались заменены на производства по выпуску готового и невысокотехнологичного. Зачастую это технологии на Западе устаревшие, но способные еще некоторое время давать прибыль в третьих странах. Взамен промышленности и технологий страны Средней Европы получили класс мелких собственников. Однако не мелкие торговцы сегодня определяют судьбы мира.
Дилемма выбора между некоторым поднятием своего жизненного уровня и ответственностью за крупные наукоемкие производства, проекты - это дилемма выбора исторической перспективы, дилемма выбора ценностей, проверка на наличие жизненной воли, наконец.
Несколько другая картина наблюдается среди большинства наших бывших братских республик. Уже очевидна их сырьевая привязка к Западу, уже давно мы не слышим о новых технологических достижениях на этом пространстве. Наоборот, технологии здесь распродаются. Интерес к себе со стороны Запада те же Азербайджан, Туркмения или, например, Казахстан поддерживают за счет своих сырьевых ресурсов. Россия, кстати, тоже.
Не будет преувеличением такой тезис, что самое страшное из того, что произошло на постсоветском пространстве с момента распада СССР - это утрата самостоятельности в космической отрасли. Это была самая высокотехнологичная отрасль, вобравшая в себя шедевры научной мысли, и потеря самостоятельности в ней, переход на проекты, привязанные к программам НАСА, символизирует процесс потери технологической независимости.
На этом фоне Беларусь - единственная страна бывшего соцлагеря, кроме бывшей ГДР, где сохранена крупная промышленность, достаточно высокотехнологичная, не потеряны научные центры, и все это работает. Реанимированный сильный государственный управленческий костяк и сохраненный научный, технологический и производственный потенциал Беларуси - это наш шанс. Несмотря на то, что Запад не остановить в ближайшее время, и скорее всего евроинтеграция охватит и нас, бояться этого не стоит. Раз уж наша судьба оказаться в империи, то белорусам надо подниматься в рамках этой империи, подобно тому, как они это сделали будучи в составе Советского союза, а не бороться с ней. Наш не столь забытый опыт должен нам помочь. Главное - отстоять перед Западом свою в принципе высокотехнологичную промышленность, а если удастся, то и максимально к ней привязать сохранившиеся производства и научные центры на постсоветском пространстве.
А сохранить это можно лишь найдя точки соприкосновения с Западом. Это не только общая заинтересованность в потреблении российского сырья. Как ни парадоксально, но нам здесь может помочь Чернобыль. Я не оговариваюсь. Именно опыт Чернобыля дает белорусам шанс к широчайшему сотрудничеству с зелеными на Западе, выталкивает интересы Беларуси в авангард генных разработок, позволяет нам нести всему миру опыт первого уже во всех смыслах техногенного социума, прошедшего испытание не только индустриализацией и технологизацией, но и крупнейшей на земле техногенной катастрофой.
4.2. Геополитические последствия катастрофы на ЧАЭС, активизация межгосударственного взаимодействия и сотрудничества с международными организациями по всему комплексу проблем для минимизации последствий катастрофы на территории Беларуси
Среди глобальных геополитических факторов технологического характера, влияющих на социально-экономическое развитие Беларуси, есть чернобыльская проблема - внешняя проблема, пришедшая в Беларусь "из-за рубежа", как наводнения из Украины. Около 40% населения проживали, работали или продолжают проживать и работать на загрязненных территориях. 13 лет на преодоление последствий аварии уходит до четверти валового национального продукта. Так значительно не финансировались в бывшем СССР даже военные расходы. Даже афганская война вытягивала из бюджета всего лишь 1-3% в год. В современных США все военные расходы составляют по самым завышенным расчетам 15% ВНП. То есть Беларусь является обществом, которое существует в экстремальной ситуации. По сути - ведет войну.
Еще недавно основная экономическая нагрузка при ликвидации последствий аварии приходилась на эвакуацию населения из пораженных радиацией районов. Однако ныне все более дорогостоящими становятся программы борьбы с долговременными последствиями катастрофы - массовыми хроническими болезнями, генетическими отклонениями, социокультурными последствиями деградации обширного региона.
Если белорусское общество пойдет в своих реформах по пути Польши, стран Балтии, Венгрии, иных стран ЦВЕ - введет реально платное лечение, ликвидирует большинство социальных программ, кинет на произвол судьбы миллионы своих граждан - политический результат будет не таким, как у соседей. Миллионы, таким образом вконец обездоленных и часто уже больных чернобыльцев будут сопротивляться. Особенно ради спасения своих детей. Пока будет возможность "сопротивляться" путем голосования за сильное государство и сильного президента - будут просто голосовать. Если же государство ослабнет, сопротивление чернобыльцев своему физическому уничтожению примет более жесткие формы.
Воюющее общество не может культивировать индивидуализм и либеральные реформы. Чернобыль диктует белорусскому обществу невероятно высокую степень концентрации власти. Ведь не будешь же всем и каждому объяснять, почему надо платить чернобыльские налоги, работать в радиоактивной местности и развивать в Беларуси особенно быстрыми темпами жилищное строительство. К тому же на войне как на войне - всего хватает.
В любом случае, одна лишь чернобыльская проблема не позволяет Беларуси, оставшейся без внешней поддержки, культивировать стандартные восточноевропейские формы политических реформ. А, значит, еще долгое время только в силу чернобыльских проблем Беларусь будет одинока среди своих соседей. И попытки реализовать в Беларуси стандартные восточноевропейские реформы будет неудачна, а то и разрушительна. В этом плане не имеет особого смысла использовать применительно к Беларуси любые экономические показатели, основанные на кодификации ценностей среднего класса. Скажем, рост инфляции в РБ совершенно необязательно влечет за собою рост внутренней политической напряженности. Падение уровня жизни населения - также скорее укрепляет власть, чем ослабляет. Зато те общественные группы, которые культивируют в своей пропаганде и идеологии либерализм или этнократизм отшвыриваются обществом на периферию культурной и политической жизни. Беларусь - это небольшая страна с большими потенциями, потому анализировать ситуацию в этой стране и поведение ее руководителей можно только в увязке со всем комплексом очень масштабных процессов, частью которых является РБ.