При подстрекательстве Бакстер Сандра провела “расследование” по делу Элен. Сандра позвонила Люси, прежде самой лучшей подруге Элен, чтобы та выполнила эту задачу. Использование Люси при обеспечении ее молчания путем принуждения подавлять любые сомнения, какие могли у нее быть, таким образом привязывало ее к согласию с решением руководства. В то же время превращение Люси в главного расследователя должно было запугать Элен, которая вскоре должна была понять, что даже ее лучшая подруга против нее. Использование лучшего друга или, в некоторых случаях, супруга, супруги в качестве ключевого игрока в расследовании, открытом обличении, судебном разбирательстве или исключении стало стандартной методикой. Это не только служило тому, чтобы отделять людей друг от друга, исподволь внушать недоверие к любому и ко всем товарищам, но это также давало урок верности организации как более высокой в отношении какой бы то ни было личной лояльности.
Наконец, Бакстер решила, что Элен следует исключить как врага. Это значило, что для всех намерений и целей Элен больше не существовала, и ее следовало полностью остерегаться. Если члены партии видели ее на улице, они должны были бы смотреть прямо сквозь нее, как если бы ее там не было. Это также стало стандартным партийным методом для того, чтобы расправляться с противниками (реальными или какими-либо другими), исключенными членами, отступниками, с любым, кто высказывался против организации, с любым, относительно которого Бакстер решала, что он ей не нравится.
Первая бригада громил
Помимо формального исключения Элен, в качестве последнего штриха, был послан небольшой отряд (из женщин-членов группы основательниц), чтобы физически запугать ее. Однажды вечером Элен подкараулили на ее работе и преследовали до дома женщины, которые были ее товарищами только несколько дней тому назад. Они ворвались в ее дом, помыкали ею, рылись в ее вещах, угрожали ей. Они знали, что Элен находилась в процессе выздоровления после серьезной хирургической операции; однако это не помешало им выполнить полученные ими приказы запугать ее, чтобы она молчала об организации. Это было первое использование тактики бригады громил - для применения как внутри, так и вне организации - которым WDU прославился в последующие годы.
Эксперимент работает
В повседневном процессе образования WDU все, что происходило, получало такую серьезность, которая прежде была неизвестна. Члены проводили все больше и больше времени вместе, связанные общей политической преданностью и видением будущего. Их энергия в каждый час бодрствования тратилась на совершенствование самих себя в соответствии с кадровым идеалом. Они знали, что это было нелегкое призвание. Они лихорадочно работали над созданием партии, которая была бы новой и отличающейся, марксистской и феминистской, недогматичной и американской.
Всего через год после того, как Бакстер была представлена первоначальной группе женщин, она полностью контролировала организацию, которая демонстрировала самый крайний вид культового поведения. Поведенческие нормы сердцевинной группировки прочно установились. Были заложены основы контроля Бакстер: доминирование через иерархию, секретность, деление на ячейки, опустошающий критицизм, натравливание друга на друга, полувоенная деятельность, группы громил, страх членов перед совершением ошибок, исключение, физическое и умственное насилие и капризное и своевольное использование власти.
Эта тактика была принята и делалась международной этими усердно работающими, преданными, перегруженными работой активистами в их поисках изменения мира к лучшему. Их пылкая политическая преданность поощряла видимую готовность действовать в согласии с тем, что очень рано было признано многими аутсайдерами в качестве культового поведения. В некотором смысле, каждый член стал маленькой Дорин Бакстер, глядя на нее как на революционную ролевую модель.
К середине 1975 года был установлен курс WDU на следующее десятилетие. Дюжины имеющих более добрые намерения политических активистов должны были вовлекаться и обучаться жестокой методологии WDU с крайними, часто непоправимыми личными жертвами. Во имя благотворных социальных целей активисты стали частью двуличной машины, которая обедняла своих членов, лишала их индивидуальности, превращала их в шпионов организации, изнуряла их 24-часовыми суточными требованиями и пыталась разрушить их прошлое и связи с друзьями и семьями.
КРУГ РАСШИРЯЕТСЯ
В ранние годы многие новые члены рекрутировались из женского сообщества, через служащую фасадом группу, называвшуюся “Женщины и государство”. (Я была завербована в то время.) Как и вся деятельность WDU, план вербовки был методичным, строго контролируемым, хорошо отрепетированным и сосредоточенным. Член обычно вовлекал друга, на которого он нацелился, в политическую дискуссию, которая выглядела стихийной. Если потенциальная рекрутируемая давала правильные ответы, ее крайне серьезным тоном просили присоединиться к “Женщинам и государству” - и ее заставляли дать клятву секретности.
Секретность соответствовала тому времени. Агенты ФБР стучали в двери активистов, разыскивая наследницу газетного магната Патти Херст, недавно похищенную в районе Бухты Симбиотической освободительной армией. Радикальные группы, такие, как Штормовое подполье, были известны в качестве действующих нелегально. Паранойя свирепствовала в левацких кругах и в женском сообществе.
Атмосфера секретности вокруг “Женщин и государства” повышала как напряженность решения, так и честь получить предложение присоединиться к “секретной ячейке”. Подразумевалось, что было нечто большее и даже более серьезное за “Женщинами и государством”, хотя новая завербованная быстро узнавала, что вопросы об организации не разрешены. Меры безопасности порождали чувство, что как об индивиде, так и о группе следует хорошо заботиться. Существовала политика, “о которой следовало знать”, объясняемая как защитная мера для всех участвующих, которая устанавливала сцену для бесчисленных будущих требований полного признания и слепой веры.
Несколько учебных групп из 10 или 12 человек, образованные вокруг различных тем, встречались еженедельно по вечерам, читая более простые тексты Маркса, Энгельса, Мао и других. Обсуждения проводились двумя учительницами, обычно одна из них была известна участнице как ее первоначальная вербовщица. Молча признавалось, что эти руководительницы учебных групп получали свое знание о том, что и как делать, откуда-то еще. Но откуда? Это было неясно, таинственно - и очень волнующе. Никто никогда не упоминал Дорин Бакстер.
Члены учебной группы чувствовали, что за ними смотрят, наблюдают; участие поощрялось, восхвалялось. Все это дополняло растущее чувство того, что ты - особенная, часть элиты, “избранная”. Внезапно у каждой завербованной появлялся новый круг очень серьезных друзей... и нечто, что следовало держать в секрете от других друзей или от семьи, которая не была в данном кругу.
Рекрутирование на следующий уровень
В течение четырех или восьми недель ко многим участникам учебных групп индивидуально подходили учителя по вопросу о присоединении к группе, которая находится за всем этим. Вновь и вновь рекрутам говорили, что эти встречи следует сохранять в тайне. Завербованной давали понять, что ее серьезность в учебной группе выделила ее как готовую к этому следующему шагу. Это было не для каждого, говорили они; это будет полная революционная преданность чему-то намного более “тяжелому”, чем эта учебная группа. У рекрутируемой обычно спрашивали: “Не этого ли вы ждали?”
Чтобы заманить человека присоединиться, использовался обман. Большинству рекрутов, выходивших из “Женщин и государства”, например, говорили, что они присоединялись к национальной организации с “ячейками” по всей стране и в Канаде и что это была исключительно женская организация. В действительности в то время группа была едва ли больше, чем 13 первоначальных основательниц, и существовала только в Сан-Франциско, включая как женщин, так и мужчин. Похожим образом афро-американским и латиноамериканским рекрутируемым давали понять, что WDU имеет широкий многонациональный состав членов, чего на деле не было. Наконец, вербовщики говорили что угодно, лишь бы это срабатывало.
В моем случае обман начался, когда я подумала, что присоединяюсь к национальной женской группе; однако, на своем первом собрании то обнаружила себя в смешанном обществе женщин и мужчин. Во время перерыва я высказала замечание подруге, которая также только что присоединилась, что меня удивило и несколько расстроило то, что это было не так, как мне сказали. Когда собрание вновь продолжилось, я внезапно оказалась целью острой критики, осуществляемой моей начальной вербовщицей (Сандрой) из-за того, что у меня была “отсталая и антиреволюционная позиция”. Все к этому присоединились, и я была в невероятном замешательстве. Мне было предложено прийти вновь на следующее собрание с письменной самокритикой. Вопрос об обмане остался никем не признанным. Я была обозлена и ошеломлена, но написала самокритику и продолжала ходить на собрания. (На определенном уровне серьезность, с какой воспринимается каждое замечание человека, выводит нового члена из равновесия. Идея заключалась в том, чтобы “объединиться” с критикой, было сказано нам, а не вызывать затруднения - в конце концов, существовало так много работы, которую следовало сделать в жизни революционера). На следующей неделе моя самокритика была показана в качестве примера того, как человек действительно “принимает близко к сердцу” то, что было сказано. Вновь и вновь со мной обращались хорошо, в то время как моя подруга была осуждена вновь, и ей было предложено писать другую самокритику. Я чувствовала облегчение от того, что моя “проскочила” и что гнев больше не сосредотачивается на мне.