При сложившейся вокруг Беларуси дискриминационной политики определенного круга западных сил столь необходимые нам инвестиции мы не получим в обозримом будущем. Завершение холодной войны сделало возможным реализацию на Западе двух грандиозных интеграционных программ: НАФТА в Северной Америке и Евроинтеграцию. Даже при всем гипотетическом желании денег для вливания в страны СНГ в значимых объемах на Западе нет - деньги, высвободившиеся после холодной войны, те деньги, что тратились на противостояние с СССР, пущены сегодня на собственные интеграционные программы. Судите сами: с 1990 по 2005 гг. из стран Евросоюза в страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) предполагалось осуществить всего лишь 200 млрд. долл. инвестиций (без России и бывшей ГДР). Если брать в среднем, то получится где-то по 13 млрд. долл. в год на дюжину государств. Это ничтожно малая цифра. В 70-х гг., в самый разгар холодной войны одна лишь Польша набрала 40 млрд. долл. западных кредитов. И это у своих как бы противников. Недалеко от нее отстали Югославия и другие страны СЭВ.
Можно сказать, что бывшие социалистические страны оплатили интеграционные проекты на Западе, хотя бы тем, что не без западной "помощи" большинство этих стран за последнее десятилетие утратило практически полностью свой промышленный потенциал и не составляет никакой конкуренции. Другими словами, Евроинтеграции это послужило благотворным стимулом.
Страны же бывшего советского блока проиграли холодную войну и вынуждены приспосабливаться. Если глядеть на вещи прагматично, без идеологического налета, то те же Польша и страны Балтии, как бы они не отмежевывались от своего социалистического наследия, тоже проиграли эту войну, и выход находят в том, чтобы максимально возможными усилиями обеспечить интеграцию с Западом. Однако в своем движении им приходится проходить через систему карантина. Все, в чем можно было уступить, страны Центральной Европы и Балтии уступили: промышленная база ликвидирована, экономики развиваются по рецептам западных экспертов, преимущественно по типу мелкого, кустарного бизнеса, внешняя политика мало отличается от политики более сильных государств. Тем не менее, указанные страны до сих пор проходят очистительную процедуру и принимаются в ЕС и НАТО строго по графику и уж никак не на первых ролях.
Опять же, особенно остро бывшие советские республики ощущают влияние процессов глобализации в финансовой, экспортной, научно-технической (технологической) сферах. Те страны, как, например, Россия, Украина, Беларусь, где значительный производственный потенциал при всех его проблемах еще в той или иной мере сохранен, наиболее подвержены проявлениям глобальных кризисов, вроде кризиса 1998г. Это правомерно также по причине их значительной взаимной торговли.
На этом фоне только очень сильная консолидация нации, стремление выжить и не потерять свою идентичность, не оказаться на задворках мировой цивилизации дают такой шанс.
Исключение из общей картины бывших советских республик составляют Беларусь и Узбекистан, чьи экономики на протяжении последних лет показывают наиболее стабильные результаты среди стран СНГ. Эти два государства сохранили свой промышленный потенциал. Узбекистан даже по этому показателю еще в 1997г. превысил уровень докризисного 1990г. - единственный из стран СНГ. Беларусь близка к этому.
Беларусь - единственная из стран ЦВЕ, которая не пошла по пути либерализации экономики и, как следствие, деиндустриализации. Поток критики в этой части не прекращается даже в самой Беларуси. Это всего лишь одна из составляющих идеологической войны, и не станем заострять на ней внимание. Есть ряд обстоятельств, не позволяющих Беларуси следовать путем своих не слишком разборчивых соседей.
Если считать 1999г. годом преодоления последствий российского кризиса 17 августа 1998г., серьезно ударившего по белорусской экономике, то создается впечатление, что при всех возможных минусах и объективных трудностях белорусский путь - "нормальность среди хаоса", царящего в соседних странах. Даже по итогам 1998г., не самых удачных для страны, стоит отдать должное в том, что удалось выдержать намеченные задания по важнейшим направлениям, кроме производства продукции сельского хозяйства, ввода в эксплуатацию жилья, объемов внешней торговли и уровня инфляции.
Для сохранения и расширения спроса на белорусскую продукцию за рубежом и роста экспорта (в условиях сокращения в ходе тогдашнего кризиса традиционных рынков сбыта в Российской Федерации и на Украине), потребовалась дальнейшая девальвация белорусского рубля, поскольку любая девальвация всегда облегчает работу экспортерам. В сложившихся условиях предприятия были ограничены в собственных финансовых ресурсах на обновление производства и технологий, их возможности сокращались как по причине платежного кризиса, роста запасов готовой продукции, так и преобладания бартера в торговле с Россией. А для экономики республики последнее обстоятельство значимо в силу большого удельного веса России во внешней торговле Беларуси.
В то же время, обострившееся в конце 1998г. положение на потребительском рынке, дефицит и ажиотажный спрос на многие потребительские товары, во многом были вызваны высоким уровнем инфляции и падением обменного курса белорусского рубля. При этом крайне ограниченные валютные резервы не могли покрывать даже минимальной потребности в критическом импорте.
Еще более была расширена бартерная доля экономического оборота. Конечно, такой рост курса иностранной валюты, и потребительских цен никак не оправдывает правительство в глазах большей части населения. Однако должно быть понимание, что это в условиях кризиса значительно помогло нашим экспортным отраслям. А это - костяк нашей экономики, это как раз те промышленные гиганты, которые в силу потенциала своих мощностей вынуждены ориентироваться на внешние рынки. Именно те предприятия, на которых работает едва ли не половина трудоспособного населения Беларуси.
При такой насыщенности крупными промышленными предприятиями белорусское общество ориентировано как бы вовне – ведь никак не получится продавать внутри одной только Беларуси десятки тысяч тракторов, самосвалов, грузовиков, сотни тысяч тонн удобрений и пр.
Беларуси, коль уж ей досталось такое сложное и ответственное наследство от СССР как крупная промышленность, чьи предприятия очень взаимосвязаны между собой, приходится прикладывать максимум усилий не в области реформ по литовскому или польскому образцу, а в области экспорта нашей промышленной продукции, даже если это чревато инфляцией, нестабильностью внутреннего рынка и падением уровня жизни.
Ведь от ситуации в крупной промышленности зависит и положение дел в сельском хозяйстве, его поддержание на сегодняшнем технологическом уровне, зависит и качество содержания мелиоративных систем на Полесье (а мы можем представить себе, что такое заболачивание Полесья вновь), зависит, наконец и социальная обстановка в республике, ведь порядка 1.3 млн. человек трудятся на промышленных предприятиях. Что будет, если Беларусь не сможет продавать или навязывать - для нас в сегодняшней ситуации большой разницы нет - свою промышленную продукцию в той же России? Что будет, если все эти люди в одночасье окажутся на улице?
В этой связи не будет голословным утверждение, что то, что нужно МТЗ, МАЗу, "Интегралу" или любому другому белорусскому "гиганту", нужно и всей нации.
Так сложилось, что белорусское общество едва ли не всецело зависит от успеха на внешних рынках, что состояние нашего общества зависит от состояния нашей промышленности. Мы не располагаем достаточным временем для размышления над иными вариантами, поскольку наша сегодняшняя ситуация сравнима с войной, и мы должны выживать.
И, тем не менее, все слова о положении дел в экономике Беларуси будут немного голословны, если не обратить внимание на состояние экономик стран, оказавшихся в схожих условиях.
Создается впечатление, что Россия так и не оправилась от упомянутой дезинтеграции. Российская промышленность страну не спасет, поскольку она существует едва ли не номинально. Сегодня "на плаву" лишь ее разрозненные осколки, зачастую, кстати, связанные контрактами с Беларусью и за счет этого загружающие свои мощности. Беларусь, кстати, занимает во внешней торговле России не менее важное место, чем Россия во внешней торговле Беларуси.
Сейчас в России крайне остро ощущается нехватка внешних инвестиций. После обвала, начавшегося в августе 1998г., западные кредиторы резко сократили предоставление кредитов стране с уже и так огромным внешним долгом, не расплатившейся даже по долгам Советского союза. Напротив, с России стали активно требовать деньги, угрожая даже арестом банковских счетов за рубежом.
Кроме как на газовиков и нефтяников России надеяться не на что. И здесь для России выход - дальнейшее и более широкое привлечение западных корпораций в свою добывающую промышленность. Больше инвестиций ждать неоткуда. Но опять же: контроль Запада за сырьедобычей в России будет означать автоматически и контроль над всей экономикой России.
Переломить такой ход событий пока вряд ли что-то в силах, ведь российское государство за последние годы очень сильно регионализировалось. Реальная власть постепенно передавалась от центра регионам - мы сами видим, насколько сегодня влиятельны в рамках России отдельные губернаторы… и насколько они разрознены. Создается впечатление, что белорусская практика ведения хозяйственных отношений с российскими регионами (у Беларуси подписаны подобные договора примерно с 2/3 регионов России) напрямую, заставляет общаться региональное руководство с Минском не реже, чем с Москвой.