Но к деятельности в рамках единого европейского экономического пространства французские корпорации оказались подготовлены, вероятно лучше, чем Германия или по крайней мере не хуже. Дело в том, что в отличие от Германии, Франция в конце 80-х гг. обладала социально-экономической структурой, которая была основана на господстве во французской экономике примерно 500 финансово-промышленных групп, разных видов. Франция представляет из себя унитарное государство, а не федеративное как Германия и потому степень концентрации производства во Франции в целом выше, нежели в Германии и степень связи производства с центральной политической властью во Франции также выше, нежели в Германии. В этом плане французские корпорации как более крупные оказывались в рамках открывающегося единого экономического пространства Европы в некоем смысле в лучшем положении, чем Германия, чем германские конкуренты, чем германское правительство.
Германская экономика была втянута в две очень дорогостоящие программы, а именно интеграция ГДР и финансирование единых европейских программ. Здесь можно также добавить и то, что Германия оказывала очень сильную экономическую помощь Советскому Союзу и России впоследствии, то есть оплачивала своим объединением не только Западу, но и Востоку. Французские корпорации в отличие от немецких все-таки имели в объединяющейся Европе и более мощный изначальный потенциал, и организационный, и имели у себя в тылу правительство, которое все-таки не было сковано столь тяжелыми задачами, которые стояли перед германским правительством по объединению страны и прочим территориальным проблемам. А значит, на едином европейском рынке французские корпорации имели шансы достичь монопольного положения в целом больше, нежели германские.
Кроме того, единые европейские интеграционные программы в той части, в которой они касались выравнивания уровня экономического развития слаборазвитых стран и регионов касались, прежде всего, тех территорий, которые входили или входят в сферу интересов именно французских корпораций. Ведь самыми слаборазвитыми регионами Европы являются Португалия, Испания, Греция, Ирландия, Южная Франция, Южная Италия. Бывшая ГДР в целом не подпадает под программы выравнивания уровня развития стран ЕС, ибо этот регион выравнивается, прежде всего, за счет усилий Западной Германии.
То есть германские и французские деньги на европейские программы способствуют улучшению уровня развития, прежде всего южно-европейских государств, прежде всего государств и регионов в акватории Средиземного моря, усиление емкости рынков Испании, Португалии, Греции открывает возможности для роста экспорта в эти регионы не германских корпораций, а прежде всего французских. Конечно процесс противоречив, но, прежде всего, выигрывают именно крупные французские корпорации, французские производители высоких технологий. То есть за счет денег Германии ставится на ноги то экономическое пространство в Южной Европе, на которое опираются в основном французские промышленные гиганты.
Не менее важен для Франции и, скажем так, внешнеевропейский аспект интеграции. Дело в том, что в отличие от Германии, Франция обладала и обладает значительной сферой влияния в странах третьего мира, и, прежде всего в тех государствах, которые ранее являлись колониями Франции. В целом крупный массив бывших французских колоний расположен в Африке, прежде всего в тропической Африке, и в южной и восточной частях побережья Средиземного моря. Формирование мощного Европейского Союза, или может быть лучше, предотвращение нового раскола Европы на германскую и антигерманскую части Европы, высвободило дополнительные французские ресурсы для усиления своей активности в Африке и в регионе Средиземного моря. Это имеет особое значение для Франции, ибо и в семидесятые годы, и в восьмидесятые, Франция столкнулась, прежде всего, в Африке с очень активной конкуренцией со стороны американских корпораций.
Европейская интеграция в Маастрихтском варианте, когда за счет немецких денег происходит усиление Южной Европы играет на руку Франции еще в большей степени, нежели просто гарантированная западная граница и стабильная безопасность в Европе, ибо немецкие деньги, или, может быть, их можно назвать панъевропейские деньги, не только усиливают экономически юг Европы, но и политически, так как те же богатые и сильные Греция, Италия являются не только зоной для особой активности французских корпораций, не только все более емким рынком, но и все более сильными политическими союзниками Франции в деле предотвращения исламских революций в мусульманских странах Северной и Тропической Африки.
Европейская интеграция позволила также французским корпорациям не только усилиться в Южной Европе, да и в масштабе всей Европы, но и усилить свои позиции в тропической Африке, то есть нарастить мощь нефтяных, прежде всего сырьедобывающих структур, таким образом, чтобы эти структуры, эти корпорации стали более явно конкурентами американских корпораций в масштабе всей планеты, и заметно, что после заключения Маастрихтских договоров в зоне влияния Франции, в Тропической Африке, не происходило серьезного усиления позиций США и американских корпораций: проамериканские перевороты в зоне влияния Франции в Африке в 90-х гг. не происходили и крупномасштабного вторжения американских корпораций в этот регион, в зону влияния Франции, в 90-х гг. не было, скорее, наоборот - Франция усилила свое влияние в части тех стран, где ранее было сильно влияние Советского Союза. Исключением можно считать только Руанду, Бурунди. Только в том регионе вспыхнули гражданские войны, которые сопровождались противоречивыми процессами усиления то французского, то американского влияния в регионе. Однако Руанда, Бурунди, Заир - это все-таки зона второстепенных интересов в Африке.
В ходе Маастрихтской интеграции Германия не получила возможностей к созданию собственных сырьевых корпораций и приобретению независимого от Франции, Англии или США ареала влияния в странах третьего мира или в добывающих регионах. Пока Германские деньги тратились на ГДР и на европейскую интеграцию, на удержание евро, к примеру, Франция могла сконцентрировать свои усилия на наращивании мощи своих нефтедобывающих корпораций и даже на восстановлении своих газодобывающих структур. Прежде всего, это усиление Франции связано с освоением алжирских месторождений газа. Освоение алжирских месторождений газа, проведение газопровода из Алжира через Марокко в Испанию, Португалию в Южную Францию является одним из приоритетных проектов ЕС в области топливно-энергетического комплекса, однако непосредственные выгоды от реализации этого проекта получает Южная Европа и, прежде всего Франция, ибо, во-первых, в Алжире активны, прежде всего, французские нефтяные корпорации, так же как и в Марокко активны французские компании самого разного типа. Плюс от прихода алжирского газа получает, прежде всего, Южная Европа и даже территория Франции. Наконец, вся объединенная Европа работает на предотвращение исламских революций в Алжире, Марокко, Тунисе, а выгоды имеет все та же Франция.
Алжирский проект принципиально отличается, например, от Ямальского проекта, когда два, а в будущем и более газопровода тянутся в Европу, и, прежде всего в Германию из России. Все-таки Алжир - это не Россия, или может быть Россия - это не Алжир и проведение газопровода через Беларусь, Польшу в Германию не адекватно в политическом плане проведению газопровода из Алжира во Францию. Все же Германия не в состоянии контролировать Россию, и Германия не садится силами своих корпораций на ямальские месторождения газа. То есть, политически контролируя Алжир, помогая правящему светскому режиму выстоять против исламского вооруженного подполья в ходе гражданской войны, что делает Франция в Алжире, французские корпорации садятся на газовые месторождения в Алжире и достаточно эффективно присутствуют в Марокко.
То есть проведение самых различных сырьевых трасс из России в Германию не влечет за собой обретение Германией национальной устойчивости, или устойчивости своего национального ТЭКа относительно кого бы то ни было.
Германия по-прежнему остается сборочным цехом, который отрезан от непосредственного доступа к источникам топливного сырья и энергии. А Франция сохраняет высокую долю своей экономии в рамках ЕС и даже за счет распространения своих корпораций на Южную Европу усиливает свою устойчивость, по сравнению скажем с Германией. Германии предстоит экспансия в страны германского сада, которые также не обладают собственным сырьем, то есть Германия просто в ближайшее время будет распространять свою мастерскую, свой сборочный цех, но новые восточноевропейские страны не обретают собственной геополитической устойчивости.
Еще один момент, выгодный именно Франции, в ходе европейской интеграции заключается в формировании единого энергетического комплекса ЕС и единого ТЭКа ЕС. Дело в том, что пока Германия тратит свои силы на интеграцию ГДР, а потом будет тратить еще большие силы на интеграцию восточноевропейских государств в составе ЕС и в составе своей экономики, прежде всего эти государства Восточной Европы не крупные, пока все это будет происходить, Франция за счет европейских программ поднимает уровень развития все-таки более стабильных и более высокоразвитых государств, нежели Чехия или Словакия, то есть поднимает развитие той же Испании, своей южной части, Португалии, Южной Италии, и тот энергетический комплекс, который концентрируется в Южной Европе вокруг Франции, оказывается в потенции более мощным, чем тот энергетический комплекс, который формируется вокруг Германии в Восточной Европе, по крайней мере, этот французский комплекс в рамках единой экономики ЕС имеет в некоторых аспектах лучшие перспективы для развития, нежели германский.