Это обвинение было снято благодаря случаю: мюнхенский историк Антон Иоахимсталер внимательно просмотрел в Баварском государственном архиве составленное полицией пухлое дело шофера Гитлера Юлиуса Шрека. Он обнаружил /.../ также штрафную квитанцию, выписанную за превышение скорости в день самоубийства Гели. „19 сентября 1931 года, в 13 часов 37 минут легковой автомобиль с номером IIA-19357 [«Мерседес» Гитлера][887] ехал по перекрытой местности Эбенгаузен [административный округ Ингольштадт][888] со скоростью 55,3 км в час, превысив допустимую скорость на данном участке дороги на...“ – занес в свой протокол гауптвахмистр Пробст, который вместе с коллегами замерил скорость автомобиля Гитлера при помощи секундомера. Полицейский тем самым подтверждал показания Гитлера, обеспечив ему алиби и освободив его от обвинений в убийстве. Шрек при последующем составлении протокола показал, что Гитлер, узнав о смерти своей родственницы, приказал ему „ехать как можно быстрее“.»[889] Последняя подробность дополнительно подтверждает, что инцидент имел место именно 19 сентября, а не в какой-либо иной день!
Прочитав такое, начинаешь ощущать себя полным идиотом.
Поясняем: Ингольштадт – это полдороги между Мюнхеном и Нюрнбергом, а вся дорога между этими крупными германскими городами (взгляните на карту!) – примерно 160 километров! И вот Гитлер находился в 13 часов 37 минут 19 сентября (19-го, а не 18-го!) не в Сингапуре или в Сан-Франциско (что, безусловно, создало бы ему алиби), а рядом с Ингольштадтом, т.е. примерно в 80 километрах от того места, где накануне, 18 сентября, между 17 и 18 часами (по данным полицейской «экспертизы») произошло убийство, в котором подозревается Гитлер!
Да ведь Гитлер, выехав из своей квартиры около 15 часов 18 сентября, как раз мог на вполне нормальной скорости доехать почти до Ингольштадта, затем вернуться обратно, «вовремя» совершить убийство, а потом вновь проследовать через Ингольштадт в Нюрнберг и спокойно заночевать там в отеле с вечера до утра. Что же это за алиби?
Или это все-таки не мы – полные идиоты?
Однако мы все-таки согласны с Анной Марией Зигмунд в том, что предположение о том, что Гитлер тайно вернулся в мюнхенскую квартиру и в припадке ярости убил свою племянницу, является совершенно невероятным слухом!
Зачем ему это нужно было делать, если он прекрасно мог это сделать, просто не выходя из квартиры?
С демоническими личностями автору этих строк как-то не случалось встречаться, тем более – с истинными демонами; последнее, по-видимому, еще впереди. Но вот с отвертками и с запертыми дверьми вполне приходилось сталкиваться.
И никакие серьезные новые источники нам не нужны: выше приведены вполне достаточные сведения для того, чтобы понять, что именно и в какие именно часы и минуты происходило в мюнхенской квартире Гитлера 18 сентября 1931 года.
Разъясняем для тех, кто не умеет открывать запертые двери: отвертки для этого очень подходят, но только при специфическом устройстве дверей и замков.
Для этого имеется несколько возможных вариантов.
Например, можно отверткой выкрутить крепежные винты или шурупы – и вынуть запертый замок целиком, после чего дверь отворяется. Для этого, однако, необходимо, чтобы чтобы эти крепежные детали завинчивались снаружи, а это нелепо, если только комната заранее не предназначена для использования в качестве тюремной камеры или кладовки, запирающихся исключительно снаружи, что едва ли предусматривалось в данной комнате квартиры Гитлера.
Можно также вывернуть винты, которыми крепятся дверные петли к стене – и снять затем дверь целиком. Но это тоже подразумевает наружнее крепление петель, что также нелепо по указанным выше мотивам.
Можно использовать солидную отвертку как рычаг: подсунуть под нижнюю щель двери и приподнять последнюю, стараясь снять с петель. Но это бесполезный трюк, если язычок запертого замка достаточно плотно входит в ячейку, не оставляя степеней свободы для вертикальных смещений двери, а также если дверь допускает снимание с петель лишь в открытом состоянии, а не в закрытом, что обычно и стараются обеспечить ради надежности запирания.
Можно продолжить перечисление специфических рецептов, но существует простейший способ открыть замок отверткой, который наверняка использовал и Георг Винтер 19 сентября 1931 года, тем более что и он сам, и свидетельницы упоминают только об открытии замка, а не о снимании двери с петель.
Речь идет о том, чтобы засунуть отвертку в дверную щель и отжать ею язычок замка, после чего дверь свободно распахивается. Такой трюк широко используется героями голливудских боевиков на глазах миллионов восхищенных кинозрителей; в Голливуде для этих целей принято обычно применять не отвертки, а пластиковые карточки или (при очень крутом развороте событий!) лезвия ножей!
Между тем этот трюк проходит лишь тогда, когда замок снят с собачки и захлопнут, но не заперт поворотом ключа изнутри: при неподвижном положении язычка, зафиксированном запертым замком, отверткой его уже не откроешь – для этого требуются другие инструменты, о которых расскажем как-нибудь в следующий раз!
Это также означает, что если даже ключ в замке и торчал изнутри, но он не был повернут для запирания, а дверь была при этом лишь захлопнута, для чего, возможно, при ее предшествующем закрывании (предположительно – снаружи!) нужно было также придержать снаружи язычок замка – аналогичной отверткой или тонкой металлической линейкой, коль скоро тогда пластиковые карточки не применялись.
А это, в конечном итоге, означает, что если не было самоубийства, то произошло вполне примитивное убийство, завершившееся тем, что убийца, выходя, запер за собой дверь именно таким способом, придерживая подходящим предметом язычок замка. Если же дверь просто автоматически захлопывалась при закрывании снаружи, открываясь затем изнутри при данном положении замка поворачивающейся ручкой или другой деталью замка (имеются разнообразные варианты их конструкций) или ключом, то и в этом случае полезнее, уходя, чем-то прижимать язычок замка – для бесшумности.
Понятно, что все эти премудрости (и многие другие!) Адольф Гитлер должен был изучить еще под руководством его собственного отца – и успешно применять их в Шпитале во времена собственного детства.
Никакого убийства в запертой комнате тут не было, как, впрочем, и во всех других аналогичных случаях, задуманных писателями – всегда и там, как и тут, дело сводится к какой-либо технической детали, не бросающейся в глаза при первоначальном знакомстве с обстоятельствами.
Теперь можно оставить в стороне все детали, свидетельствующие о возможном самоубийстве (впрочем иных, кроме упомянутых выше, просто не было), и сосредоточиться на вполне вероятном убийстве.
Что же касается несчастного случая – то это просто несерьезно. К чему бы Гели Раубаль было забавляться с пистолетом, принеся его специально из комнаты дядюшки, да еще и таким странным образом, чтобы нанести себе смертельную рану, которая, как будет следовать из рассмотренных ниже обстоятельств, вовсе и не была смертельной?
Теперь можно восстановить полную картину преступления.
Слуг мы спишем из числа подозреваемых, хотя у них были возможности совершить такое убийство. Ведь по какой бы причине ни была убита Гели, но хлопоты со слугой, явившимся наемным убийцей, создали бы у Гитлера заведомо больше проблем, чем вызывала у него почти невинная племянница.
Искать же у слуг побудительные мотивы для убийства, не связанные с волей их хозяина, тем более трудно. Заметим, что тогда бы и вся инсценировка строилась по совершенно другим принципам – убить было бы значительно проще на улице или где-нибудь еще, или при каких-то других обстоятельствах в этой же квартире, но не среди бела дня, когда квартира была набита другими слугами!
Точно так же нужно исключить из числа подозреваемых Марию Рейхерт и ее супруга: с вечера 18 сентября и всю последующую ночь вроде лишь они одни находились в квартире (будучи живыми), а потому являются единственными подозреваемыми в убийстве в течение этого времени. Это также логически снижает возможность их вины, хотя и не абсолютно.
Или же все это было каким-то коллективным ритуальным убийством (возможно – в интересах того же хозяина), совершенным всеми слугами совместно – как в «Восточном экспрессе» у Агаты Кристи! Но мы себе позволим отбросить и этот вариант: полагаться на то, что каждый из этих убийц сохранил бы в полнейшем секрете собственное участие в столь необычном деле, было бы абсолютно нелепо – они не были высоко интеллигентными и предельно мотивированными героями «Восточного экспресса»!
Поэтому убийцей, скорее всего, не мог быть никто из слуг.
Сосредоточимся теперь на деталях преступления, описанных в скупых полицейских протоколах и показаниях свидетелей.
Удивительным образом зафиксировано, что окно в комнате было единственным, но ничего не сказано о состоянии этого окна. Между тем, это обязательно должно было бы учитываться в тот осенний день, про который известно: «было облачно, иногда накрапывал дождь. /.../ резкое изменение погоды, когда в Баварии впервые за 100 лет под конец лета выпал снег, стало признаком надвигающегося фёна»[890].
При приоткрытом окне должно было происходить одно, при наглухо закрытом – совершенно иное. Принципиально разными должны были бы быть и оценки времени предполагаемого наступления смерти. Кроме того, все посторонние запахи (обычными должны были быть запахи косметики молодой женщины, но она, заметим, долгое время до 16 сентября не находилась в этой комнате) могли полностью исчезнуть за 17-18-20 часов при приоткрытом окне, вносящем порывы воздуха из дальних краев.