Возвращаясь в каждые из своих университетских каникул, Бакстер всегда брала управление на себя, “требовала обратно корону”, сказала одна из основательниц. Она неизменно была в высшей степени критичной по отношению к тому, что они делали, подтверждая снова и снова, что ее руководство и направленность были чем-то таким, без чего они не могли обходиться. В самом деле, она всегда находила что-то или кого-то для того, чтобы “обругать”. Бакстер была большой, громкой и готовой бросаться своими вещами и устраивать сцены, мастером по превращению других людей в выглядящих тупыми. Она обычно использовала насмешку в сочетании с острой критикой, чтобы нападать на решения, в которых она не сказала последнего слова. Поскольку ее политический анализ всегда был гораздо сложнее, чем у любого другого, время от времени ее точка зрения принималась со смесью благоговения, стыда и чувства вины.
Когда она была в городе, не были необычными 18-часовые собрания. Поскольку она всегда находила что-то неправильное, она настаивала на очень длинных дискуссиях и на большом количестве безжалостной и унизительной критики, чтобы вернуть группу на верный путь. Несмотря на эти постоянные перевороты, другие женщины, полные страстного желания не потерять то, что они начали, были готовы продолжать. Дорин Бакстер была харизматической, умной, производящей сильное впечатление и серьезной. Она призывала их жить согласно их политическим убеждениям с той же преданностью и серьезностью, которую она сама открыто признавала. Женщинам в этой образованной группе становилось ясным, что они были предназначены быть “профессиональными революционерами” и что это, наконец, было “реальной вещью”.
Важность заместителя
Вскоре после переезда Бакстер в Сан-Франциско на постоянное жительство летом 1975 года она въехала в маленький дом, который другие покрасили и приготовили для нее. Она не поступила на работу; вместо этого она занялась деятельностью по строительству организации: Она писала, занималась исследованиями, критиковала и руководила политическим образованием. Первоначально ее финансовая поддержка исходила из некоторых ее собственных накоплений, но очень скоро она стала исходить в первую очередь из месячных членских взносов. Когда другие приходили навестить ее, они получали приказания, им предлагалось убирать у нее, вытряхивать ее пепельницы, открывать ее соду. Часто было очевидно, что она целыми днями валялась на постели, читая шпионские романы. В долгих болтливых беседах она обычно убеждала своего посетителя, что она “узнает о враге, читая шпионские романы”. Одна основательница сказала: “Я думала, что все это было довольно странно, но соглашалась с этим. Я не хотела, чтобы она вопила на меня”.
Со времени первых собраний одна из основательниц, Сандра, была привлечена стилем руководства Бакстер. Сандра очень скор стала самой верной сторонницей Бакстер. Эта связь была ключевой для спокойного функционирования организации и для преданной приверженности членов руководству Бакстер. Сандра, которая имела прошлое, связанное с алкоголизмом и взаимной зависимостью, стала классическим помощником и классическим заместителем(побудителем.
Сандра не имела внешней работы; следовательно, она могла тратить большую часть своего времени возле Бакстер. Имеющая подготовку адвоката, Сандра имела достаточно глубокое понимание людей и сама была харизматической личностью. В последующие годы Сандра даже больше, чем Бакстер, руководила почти всей главной критикой, открытым обличением и дисциплинарными действиями. Она возглавляла вербовку, подготовку новых членов, дисциплину, безопасность и финансы. Она, наряду с Бакстер, имела последнее слово во всех продвижениях, понижениях в должности, назначениях, наказаниях и исключениях.
Сандра изучала каждую деталь жизни каждого члена как до того, как он присоединился, так и после присоединения человека к организации; она умело пользовалась этим знанием. Она имела способность быть самым резким критиком или самым пылким сторонником. Она добивалась того, чтобы любой каприз, высказанный Дорин Бакстер, исполнялся. Без Сандры Дорин Бакстер не смогла бы справиться с этой задачей. Бакстер часто говорила о партии как о своем “человеческом эксперименте”, и Сандра была ее самым верным хирургическим ассистентом.
В течение первого лета несколько основательниц имели несколько неудобных столкновений с Бакстер, которая явно была не до такой степени исправившейся в своем алкоголизме, как она заверяла Мириам годом раньше. Неизменно вмешательство Сандры смягчало негативное впечатление от этих столкновений у других (Цитаты восстановлены по записям).
Пенни Я упомянула кое-кому, одному из нашей группы, о пьянстве Дорин, что она, похоже, имеет проблему с выпивкой. Вскоре после этого я в какой-то день была в доме Сандры, и она усадила меня для очень серьезного разговора. Она сказала, что это было дурно - говорить с кем бы то ни было о проблемах Дорин с пьянством. Она сказала, что государство может это использовать против Дорин, против нас. Она привела несколько примеров относительно Черных Пантер или еще чего-то. Суть была в том, чтобы заставить меня молчать - об этом не следовало говорить.
Мириам: Я знала, что у Дорин была долгая история с алкоголизмом, но она убедила меня, что она теперь до скрипа чистая. Затем однажды у себя дома она очень сильно напилась. Я присоединилась к этому, как делала это в колледже, как взаимозависимая. Когда я упомянула об этом Сандре, то была очень сильно раскритикована. Она сказала, что мне следовало просто позволить ей пьянствовать, позволить ей делать, что она хочет. Поэтому я выбросила это из головы и жила в мире фантазии. Ты должна понять. Я смотрела на нее, как на бога. Я была испугана, потому что в ней было зло, но там также был некий уровень великолепия, который удерживал меня от того, чтобы подвергать сомнению эти вещи.
Исключение соперницы Бакстер
Среди основательниц была одна женщина, Элен, которая с самого начала была склонна выражать вслух свои сомнения и возражения. Когда бы Бакстер ни появлялась в городе, она тотчас бросалась в атаку на Элен.
Элен представляла сильнейшую оппозицию Бакстер. Поскольку она не почитала Бакстер, она не позволяла Бакстер почивать на лаврах и не боялась делать так, чтобы это было известно. Элен не только поднимала теоретические вопросы, но она также спрашивала, кто такая Дорин Бакстер и почему группа всегда должна следовать за ее руководством. Один из споров группы, например, сосредоточился на том, что следовало бы делать Дорин Бакстер, чтобы содержать себя, когда она переехала в Сан-Франциско: Следовало ли ей найти работу или ее должны содержать другие? Элен выдвигала точку зрения, что Бакстер следует работать, как это делают остальные, “пролетаризировать себя”, как она это выразила.
Через какие-то часы после своего переезда в Сан-Франциско летом 1975 года она двинулась против Элен с отмщением, бросая ей вызов на открытые военные действия. Она начала с критики, которая имела политическую природу. Она знала, что кроме нее, Элен была наиболее сведущей в марксизме. Бакстер немедленно присвоила влиянию Элен ярлык сталинистского и догматического - очень серьезные и очень отрицательные обвинения в этой новой группе, которая стремилась к тому, чтобы быть как раз противоположной этому и, таким образом, отличаться от остальных марксистско-ленинских левых. С помощью мимеографа в одном из своих помещений члены тратили массу энергии, печатая, размножая, распространяя и обсуждая документы, нацеленные на оказание сопротивления.
Две основательницы дискредитированы
Дорин Бакстер выиграла битву. Элен, хотя и держалась властно, была явно менее умелой в качестве организатора людей, в то время как Бакстер была гением по части использования сочетания лести и эмоционального терроризма. Бакстер мобилизовала других против Элен, доведя их до безумия. Она называла Элен догматиком, классовым предателем, врагом людей. Мириам, член Центрального комитета того времени, так вспоминает об этом: “Обвинения, выставленные против Элен, были за пределами чего-либо, что я могла бы постигнуть. Я думала про себя, что если бы была более смышленой, то опознала бы Элен как источник этого развращенного влияния среди нас, но я явно не понимала ответвлений. Сложность критики Бакстер и ее политический анализ каким-то образом заставляли легче принимать суровость ее обвинений”.
Достаточно скоро сама Мириам была обвинена Бакстер в том. что она позволила изменнице пригреться у них в группе. Благодаря постоянным напоминаниям Бакстер в последующие месяцы и годы Мириам так никогда и не удалось изжить этот унизительный образ. Несмотря на то, что она была первоначальным связующим звеном Бакстер с группой, основательницей, хорошо начитанной и усердно работающей активисткой, Мириам никогда вновь так и не получила в организации ответственной позиции. Это создание негативного стереотипа Мириам было началом многих шагов Бакстер в течение ряда лет, направленных на то, чтобы дискредитировать, осуждать, унижать, понизить в должности и, в некоторых случаях, исключить 12 других основательниц. Фактически были исключены восемь. Другие были низведены к низкому уровню, к неруководящей позиции; их образы были образами некомпетентных, но верных последовательниц.
Атаки Бакстер против Элен и Мириам были также типичными для того вида власти и тактики запугивания, которые использовались годами. Вскоре во всей организации стало известно, и это оставалось известным годами, что одна ошибка может вызвать падение и/или бесчестие, пережитые этими двумя ранними товарищами, Любой мог стать Элен или Мириам.