А посему, если чистотой упайоги вы на данный момент не отличаетесь, то, оставив нечистую, следует развивать чистую, но никак не наоборот.
Вопрос: У нас нет возможности избежать появления таких разновидностей нечистой упайоги, как желание удовлетворить плотскую страсть или голод, а вот в том, что касается чистой упайоги, то здесь желание совершения благих деяний оказывается вполне осознанным. Истинному практику дхармы, как известно, следует избегать любых желаний; так что какой смысл стремиться к формированию чистой упайоги?
Ответ: Направление упайоги на благие деяния содействует росту бесстрастия, т.е. сокращению плотских и иных страстей. Даже страдание, причиняемое голодом и прочими [естественными потребностями], и то уменьшается. Таким образом, развитие чистой упайоги необходимо. Если же, несмотря на все приложенные усилия, похоть, жажда и т.п. всё-таки причиняют вам боль, то не будет ничего дурного, если вы совершите какие-то менее греховные деяния с целью избавления от таковых. Другое дело, когда человек, оставив чистую упайогу, без колебаний обращается к греходеяниям – это [истинному практику дхармы] не подобает.
Относительно ваших слов о том, что истинному практику дхармы следует избегать любых желаний, – а чистая упайога, как вы сами знаете, имеет место лишь при наличии желания, заметим следующее: подобно тому, как человек, в обычных обстоятельствах не желающий делиться и крупицей своего богатства, видя, что его состояние находится под угрозой, [дабы предотвратить его полную потерю], по собственной воле соглашается отдать малую его часть, точно так же и истинный практик дхармы, не желающий совершать какие бы то ни было деяния, сопровождаемые даже самыми ничтожными проявлениями страстей, видя появление угрозы куда более серьёзных греходеяний, предпочитает направить свою упайогу на благие дела, сопровождаемые незначительными страстями.
Итак, единственный вывод, который можно сделать в данной ситуации, заключается в следующем: если вы, [пребывая в состоянии бесстрастия], чувствуете, что существует возможность возникновения чистой упайоги, то благие деяния [в форме низших религиозных практик] нецелесообразны, но если видите, что появилась угроза скатывания в нечистую, то, безусловно, необходимо принимать меры по поддержанию чистой.
Таким образом, мы опровергли ложные мнения тех, кто, отрицая конвенциональные практики, поощряет тем самым недостойный образ жизни.
7.2.2 Нарушения принципов правильного поведения, вызванные признанием исключительно окончательной точки зрения.
Далее мы коснёмся вопроса об ошибках, совершаемых людьми, придерживающимися исключительно окончательной точки зрения.
Сторонники данного мнения, полагая, что единственное, что необходимо для того, чтобы быть истинным последователем дхармы, это знание чистой природы души, тогда как всё прочее излишне, предпочитают пребывать в уединении, сидя в медитативной позе, удовлетворённые мыслью: «Я – Атман, свободный от всех кармических оков», – ничуть не задумываясь при этом, при каких условиях данное определение возможно. Случается и так, что они медитируют на природу души, прибегая к таким определениям, как «нерушимая», «неделимая», «несравненная» и т.п., забывая при этом, что указанные определения применимы и к другим субстанциям. С какой точки зрения даются такого рода определения – это они упускают из виду. И так, поддерживая вышеприведённую мысль в самых различных ситуациях – при сидении, сне и т.д., мнят себя познавшими природу Я.
Пользуясь изречением шастр о том, что индивидуум, познавший природу Я, свободен от притока и связанности, [как фиговым листком], временами предаются чувственным наслаждениям и, лишённые страха связанности [новой кармой], предаются земным страстям.
Но ведь первейший знак человека, познавшего природу я и не-я, – бесстрастие. Как сказано в Самаясара-калаше:
«Нет сомнения в том, что индивидуум, познавший совершенную религиозную истину, обладает силой знания и бесстрастия».
И далее:
«Человек, подверженный страстям, но превозносящий при этом свои достоинства словами: «Я обладаю совершенной религиозной истиной, я свободен от связанности...», – может вести жизнь, не проявляющую никаких признаков бесстрастия. Он может тщательно соблюдать даже пять видов бдительности, но, будучи лишённым силы знания, окажется обыкновенным грешником, ибо не обладает истинным знанием природы Я и не-я».
А теперь пришла наша очередь задавать вопросы. Итак, если вы в самом деле познали объекты, отличные от Я, как чужеродную субстанцию, то какая польза в том, чтобы питать страсть к таковым?
Оппонент: Влечение и отвращение возникают как результат созревания кармы, вводящей в заблуждение. Вы ведь сами слышали, что великие люди прошлого, обладавшие знанием совершенной религиозной истины, такие, как царь Бхарата, предавались чувственным наслаждениям.
Ответ: То, что даже у людей, обладающих знанием [совершенной религиозной истины], в случае созревания кармы, вводящей в заблуждение, могут возникнуть влечение и отвращение, это верно, однако таковые не могут возникнуть как результат их сознательных усилий. Подробнее мы обсудим этот вопрос ниже.
Кроме того, человек, ничуть не сожалеющий о собственной подверженности влечению и отвращению, не предпримет, соответственно, и никаких усилий по искоренению таковых. У него не возникнет даже и мысли о том, что влечение и отвращение могут принести вред. Если нет веры, то какая может быть речь об обладании совершенной религиозной истиной?
Ниже мы коснёмся того, почему и как такие придерживавшиеся истинного взгляда люди, как царь Бхарата и прочие, предавались чувственным наслаждениям. Но если вы, принимая их за образец для подражания, будете предаваться неподобающему образу жизни, результатом будет лишь мощный приток кармы и соответствующая связанность.
Как сказано в ранее цитированном тексте:
«Даже тот, кто исследует основы знания, утонет в [океане] сансары, если расслабится и потеряет способность к самоконтролю».
Действие, совершаемое без участия желания, никак не может стать причиной связанности. С другой стороны, невозможно быть свидетелем действия и, в то же самое время, его субъектом, осознанно совершающим таковое.
А потому, распознав влечение и отвращение как нежелательные и губительные тенденции, прилагайте все усилия по их искоренению.
Духовная эволюция индивидуума движется последовательно, шаг за шагом: вначале, с целью искоренения интенсивных форм влечения и отвращения надлежит отбросить откровенно нечистые деяния и практиковать чистые, затем, с целью устранения даже самых незначительных форм влечения и отвращения, оставляются даже чистые, благодаря чему развивается состояние бесстрастия.
Существуют и такие, кто, вполне справедливо видя в нечистых деяниях одно лишь страдание, отказываются от всякой мирской деятельности: торговли, общения с женщинами и т.д., но, полагая при этом, что и благие деяния не заслуживают ни малейшего внимания, не желают изучать писания и заниматься иными религиозными практиками. Бесстрастия такого рода «последователи» так и не достигают, ну а поскольку они не проявляют интереса и к четырём обычным целям человеческой жизни, их называют лентяями и бездельниками.
В комментарии на Панчастикая-сару по этому поводу приводится такой пример: как человек, объевшийся кхиром, становится ленивым и расслабленным, или как дерево стоит, пребывая в безделии, так и эта публика проводит свои дни в расслаблении и праздности.
И здесь возникает резонный вопрос: вы отказываетесь от всякой внешней деятельности, как чистой, так и нечистой, но ведь упайога, как известно, не может существовать без опоры [на какой-либо объект]; так в какой же сфере ваша упайога действует? Объясните нам это?
Если вы возьмётесь утверждать, что таковая занята медитацией на природу души, то не забывайте о том, что вы сами только что утверждали, что размышление о природе души, основанное на изучении шастр есть ни что иное, как блуждание ума: (по вашим же словам), нет нужды посвящать много времени изучению определений таковой. Однако ум заурядного мирского существа неспособен пребывать в состоянии однонаправленной концентрации сколь-либо длительное время, даже ганадхары не могли медитировать указанным образом, вследствие чего и им приходилось проводить время в изучении шастр. Так что же, вы полагаете, что ваша упайога чище, чем у них? Нет, ваше утверждение не имеет под собой никаких оснований.
Подобно тому, как бездельник, охладев к какой бы то ни было деятельности, будь то торговля или нечто иное, попусту убивает время, гуляя там и сям, так и вы, не желая прилагать ни малейших усилий к практике дхармы, будто потерявшие рассудок, впустую растрачиваете время своей жизни. Иногда вы занимаетесь какой-то медитацией, иногда пустословите, иногда принимаете пищу, но вот таким благочестивым практикам, которые очистили бы вашу упайогу, включая сюда изучение шастр, аскезу, поклонение и т.д., времени почему-то не уделяете. Пребывая в уединении, вы почему-то называете чистой упайогой элементарное бездействие. Страдания в таком состоянии и вправду поменьше, но тем самым вы уподобляетесь лентяю, нашедшему высшее блаженство в пребывании в горизонтальном положении...
Или, как некто, увидевший себя во сне царём, чувствует счастье, так и вы, в заблуждении полагая себя подобными сиддхам, исполняетесь блаженства. Или как некто, в силу тех или иных внешних причин, почувствовав радость, мнит себя счастливым, так и вы: почувствовав радость, приносимую медитацией, принимаете это сугубо субъективное блаженство за подлинное. Или как некто, столкнувшись с чем-то неприятным, впадает в уныние, так и вы: осознав, что торговля, дети и т.п. служат причинами ваших скорбей, утрачиваете интерес к ним, и воображаете это подлинным бесстрастием, хотя в действительности указанный вид знания и бесстрастия насквозь пропитан страстями. Та невозмутимость, которая возникает в состоянии полной индифферентности [к сансарическому бытию], то истинное блаженство, знание и бесстрастие возможны лишь у людей, обладающих знанием, при условии радикального уменьшения интенсивности кармы, омрачающей поведение.