Например: Бог есть душа определенного человека, Джона, смертного посредством иллюзорного телесного отождествления. Посредством медитации, * Джон снова соединил себя с Богом, обнаружив, что Человеческая индивидуальность это был изначально Бог, который стал Джоном; никогда не может быть у него развивая мудрость, Джон снова стал Богом. В отнята иллюзорном смертном состоянии Джон обнаружил себя душой-волной, отдельной от океана Духа. Затем расширением своего сознания и понимая Дух, как свою Основу, он обнаружил, что это был Дух-Океан, который сделался его душой-волной, теперь снова слившейся с Единым Духом. Освобожденная душа Джона, хотя и единая с Духом, сохранит свою индивидуальность в смысле, что она всегда будет помнить и знать, что она однажды была Джоном, той душой-волной, которая, не зная того, путешествовала на поверхности Океана Духа. Когда Джон смертный стал Джоном бессмертным, он не потерял своей личности, но понял, что он был Джоном, душой-волной (смертным человеком), также как и Океаном Духа (бессмертным человеком). Джон, мудрец, потерял сознание своей отдельности от Бога, также как пробужденная душа-волна теряет сознание своей отдельности от Океана Духа.
Индивидуальность, как существующая, никогда не может быть у него отнята. В обычной смерти-в-рабстве душа человека только меняет место жительства; а в конечной смерти-в-свободе душа расширяется в Дух, чей дом Бесконечность!
Глубокие истины Гиты не должны рассматриваться, как метафизические абстракции, но должны прилагаться в повседневной жизни. Особенно во время представления космической иллюзией болезни, физической муки, переживания обычной смерти и горьких мыслей о непостоянстве тела, человек должен усиленно противостоять этим негативным явлениям, посредством воспоминания истины, что Я есть отраженный Дух-Бессмертие, вечно являющийся собою и свободный от капризов перемены.
Так Бхагавад Гита подчеркивает следующие качества Я: Оно не рождено, хотя и рождено в теле; оно вечно, хотя его телесное жилище непостоянно; оно неизменно, хотя оно может (телесно) переживать перемену; оно всегда такое же, хотя находится на длинном пути перевоплощений, который в конце концов ведет к Богу, душа является в неисчислимых формах; душа не убивается, когда тело умирает; и даже, когда Душа возвращается к Духу, она не теряет своей личности, но будет существовать вечно.
Стих 21
Как же тот, кто знает Я, как неуничтожимое, вечно постоянное, нерождаемое и неизменное, может думать, что это Я может быть причиной уничтожения другого? О Партха (Арджуна), кого оно убивает?
Человек, зрение которого находится в его духовном глазу, видит истинную природу души; и так, через прямое восприятие, абсолютно уверен, что Я неизменно – над рождением и смертью, переменой и уничтожением. Такой йог видит неразрушимый Прожектор Духа Причиной формальной жизни и смерти в приходящих кинофильмах существования, и так не может думать о себе, как об уничтожителе жизни в другом.
Моральная интерпретация такова, что в материальной борьбе, где добродетельные люди, без провокации, атакуются злыми людьми, это не неправедно для хороших людей защищать себя. Если последние, защищая их невинных женщин и детей, убьют некоторых из захватчиков, такое действие не несопоставимо с законами добродетели. Кришна замечает, что, хотя физические тела злых людей убиваются, их души не могут быть уничтожены. Конечно, это не
* должно использоваться в качестве аргумента, чтобы
Когда убийство морально убивать жестоких людей; но солдат, например, оправдано который защищает свою страну и праведно защищает беспомощных людей, может успокоить свою совесть относительно убийства врага, понимая себя инструментом, а не настоящим автором уничтожения злых существ. Даже на поле сражения он должен чувствовать, что он не дейсвующий, но что все вещи предопределены Природой и Богом. Он не должен думать, что он убивает или что Бог убивает, но что кармические силы эволюции выселили захватчиков из их телесных крепостей, чтобы те поселились в других жилищах, где у них будет другая возможность усвоить необходимые уроки.
Превыше всего, солдат должен понять, что все живущее есть притворное сражение между жизнью и смертью, и убитые в сражении, по-настоящему не мертвы, и выживщие в действительности не живут (так как человек в его обычном состоянии отделен от Бога, Единственной Жизни).
Во сне человек может наблюдать сражение между праведными и злыми, и быть свидетелем убийства злых добрыми. По пробуждении сновидец понимает, что убийство злых и выживание добрых оба были следствием его внутреннего воображения; не было действительного уничтожения. Аналогично, Кришна говорил Арджуне, что битва между его праведными родственниками и неправедными была ничем иным, как только борьбой, наблюдаемой Арджуной в состоянии космической иллюзии, в которой он был духовно спящим или еще не пробужденным в мудрости. Кришна напомнил Арджуне, что космическое сознание все-пронизывающего Духа должно бы оставаться в себе самом, не взирая на обстоятельства, во время ли физической или внутренней битвы, или любого другого переживания.
Эта станза передает также глубокий метафизический урок. Душа, Кришна, говорит эго, Арджуне: “О мое низшее я, ты должно подняться до моего уровня * более высокого сознания души! Даже если ты Метафизическое содержание уничтожишь неправедные привязанности чувств,
Стиха 21 глупо думать, что сами чувства будут уничтожены! Твое высшее Я только очищает низшее я; Оно не уничтожает последнее”.
Наставник говорит ученику, что даже если поклоняющийся убивает чувственные наслаждения самоограничением и отречением, или способствует их умершвлению силой души в глубокой медитации, он может, тем не менее, поднять свое сознание к плоскости мудрости и увидеть, что ничто не было уничтожено; все вещи бессмертны. Так, не только чувства людей не могут быть убиты или уничтожены безвозвратно; они лишь проходят через процесс перемены.
Когда чувственные удовольствия побеждаются самоконтролем, их силы сначала сдерживаются, подавляются внутри. Ученическая продолжительная духовная активность затем побуждает Я преобразовать их к более тонкому состоянию для восприятия более высокого блаженства. Например, если человек жаден и ест слишком много, он может страдать от несварения; если самоконтролем он воздерживается от переедания, он сначало только подавляет жадность. Но, если он преобразует свою жадность к физической пище в жадность к постоянному общению с Богом, он не уничтожает свой чрезмерный аппетит, но преобразует его из проводника зла в инструмент добра.
Когда человек начинает убивать свои искушения и желания материального комфорта, ему не следует осуждать себя, как жестокого тирана, убийцу радости! Не следует ему также называть Божество внутри Пожирателем чувственных удовольствий! По мере того, как ученик постепенно уничтожает свои злые наклонности и чувствует себя опустошенным без тех удовольствий, ему следует утешать себя мыслью, что его склонные к наслаждениям переживания не уничтожены; они - в процессе трансформации, чтобы преподняться через медитацию от плана несчастья к радостной плоскости привязанности к Богу.
Ученик поэтому оправдан в преобразовании своих дурных желаний. Он не подавляет и не убивает их, так как это сделало бы его умственной окаменелостью. Напротив, это через жадный рот преобразованных желаний он пьет бессмертный нектар Божественного Блаженства!
Стих 22
Как человек, оставляющий обветшавшее одеяние, надевает новое платье, так и облаченная телом душа, бросая разложившуюся телесную обитель, входит в другие, новые.
Как для человека является обычным в течение жизни менять свои одежды много раз, также обычаем вечной души является, во время ее странствий на пути иллюзии и смертных желаний, отбрасывать изношенные кармой тела для новых.
Как человек рад отбросить бесполезные изношенные одежды для новых одежд, также бы должен он возрадоваться и почувствовать естественным смену, изорванного болезнью или изжившего карму, тела на новое.
Эта станза относится к доктрине реинкарнации (перевоплощения). Её строчки растворяют ужасную концепцию танца смерти, в которой разношерстная толпа человеческих существ ведется понаправлению к пропасти уничтожения; смерть здесь описывается, не более как оставление изношенной одежды, для обретения новой. Когда тело становится болезненным, старым или кармически бесполезным, находящаяся в нем душа оставляет его для нового маскарада.
Сценический директор посылает своих актеров в новых костюмах играть * разные роли на сцене в разные времена; аналогично, Доктрина реинкарнации Бессмертный Космический Директор посылает души-актеров, сделанные по Его образу, играть роли бесчисленных воплощений на этой сцене жизни. Эти актеры, различно наряженные, выглядят различно в каждой новой роли, все же оставаясь неизменно собою.
Костюмы и грим скрывают актера и отождествляют его с определенной ролью; актер даже может быть превращен из мужчины в женщину, или наоборот. Аналогично, когда душа переодевается в телесный костюм, она неузнаваема больше для тех, кто был знаком с ее личностью в роле прошлой жизни. Лишь мастера, способные заглянуть за сцену и наблюдать перемену ролей и костюмов, узнают индивидуальные души из одной жизни в другой, независимо от их различных одеяний. Глаза, черты лица и телесные характеристики являют определенное подобие душевного костюма в предыдущем существовании – для мастера, который знает, как читать эти знаки. Он истинно видит, что смерть есть всего лишь смена гардероба в непрерывной продолженности бессмертия.