На этом заканчивается обсуждение природы ложного знания. Кроме того, следует добавить, что это состояние, характеризующееся отсутствием знания таттв, называется незнанием, а поскольку таковое, вдобавок, ещё и не способствует достижению цели дживы, оно также называется и дурным знанием[132].
4.5 Неправильное поведение и его проявления.
Далее мы обсудим природу и проявления неправильного поведения. Как результат созревания кармы, омрачающей поведение, возникает страсть, и то поведение, которое управляется этой страстью, называется неправильным. Т.е. в данном случае поведение индивидуума отражает не его собственную природу, поскольку он жаждет реализации в своей жизни чего-то несвойственного ему, ложного, однако цели своей не достигает, потому такое поведение называется неправильным.
Собственная природа [дживы] наделена такими характеристиками, как восприятие и знание, однако ни на миг не остаётся в чистом виде воспринимающей или знающей: стоит ей увидеть какие-либо объекты, как тут же начинается процесс познания; далее, с распознаванием некоторых из них как желательных, а других – как нежелательных, возникают влечение и отвращение, вследствие чего джива начинает желать обретения первых и избавления от вторых. Однако наличие или отсутствие таковых находится вне её власти, поскольку ни одна субстанция не может выступать в роли творца или разрушителя другой субстанции – все они видоизменяются по своей собственной природе; так что нет нужды, поддавшись страстям, впадать в волнение.
В тех же случаях, когда объект, возможно, видоизменяется в соответствии с желанием дживы, необходимо помнить, что произошло это отнюдь не благодаря её усилиям. Так, если ребёнок, толкнув телегу и видя, что она движется, начинает думать: «Я заставил её двигаться!» – то мысль его ложна. Почему? Да потому, что если бы телега и в самом деле двигалась в результате толчка со стороны ребёнка, то почему он не толкает её, когда та стоит? Вот точно таким же образом видоизменяются и все предметы, а джива, следуя им, начинает полагать: «Я изменила их так-то и так-то» – однако мысль сия ложна, поскольку если бы они и в самом деле трансформировались благодаря её усилиям, то почему она не делает этого, когда таковые не видоизменяются? Иногда, конечно, бывает и так, что объект модифицируется в соответствии с желанием дживы, но это случается редко. Вполне очевидно, что большая часть видоизменений с нашими желаниями расходятся. Таким образом, не подлежит сомнению, что как наличие, так и отсутствие чего-либо от усилий, прилагаемых дживой, не зависит.
Ну а если ни наличие, ни отсутствие чего бы то ни было не зависят от наших усилий, то, резонно спросить, какой будет толк от того, что джива предаётся страстям? Единственным результатом будет страдание. Так, если человек, не послушав доброго совета по поводу брака, предпочитает предаваться страстям и делает всё, что ему заблагорассудится, то сам же и получит плод страдания. Точно так же следует понимать и здесь.
Итак, предаваться страстям – это всё равно, что взбивать воду: пользы от того не будет никакой. Отсюда, следование страстям и называется неправильным поведением.
4.6 Ложные концепции о желательном и нежелательном.
Страсти, в свою очередь, возникают на почве приписывания тому или иному объекту определения «желательного» или «нежелательно», однако такое приписывание само по себе безосновательно, ибо ни один предмет сам по себе не может быть ни тем, ни другим.
Почему? Вот это мы и обсудим ниже. Итак, желательным называется то, что приносит счастье или оказывает какую-либо помощь, тогда как нежелательным называется то, что приносит страдание или противодействует. Но ведь предметы, какие только можно найти в этой вселенной, являются творцами лишь своей собственной природы: ни один не выступает в качестве благодетеля либо мучителя другого, не содействует ему и не противодействует. Сама джива, признавая некоторые из собственных модификаций приносящими счастье и благотворными, тогда как другие – приносящими страдание и препятствующими, приписывает им определения «желательного» и «нежелательного», о чём свидетельствует тот простой факт, что разным людям один и тот же предмет представляется по-разному: одному – как приятный, другому – как неприятный. Так, если человек растолстел, и прежняя одежда на него более не налезает, то он предпочтёт более широкую, тот же, кому подходит и узкая, вряд ли захочет широкую. Или другой пример: свинье приятны экскременты и отбросы, людям же и богам они отвратительны. Или ещё: тучи в сезон дождей для кого-то желанны, а для кого-то очень даже нежеланны. На приведённых примерах можно судить и об остальном.
Сверх того, даже один и тот же предмет может казаться одной и той же дживе то приятным, то неприятным; даже в тех случаях, когда последний, как правило, выглядит приятным, порой он может оказаться и неприятным. К примеру, тело нам приятно, однако стоит только болезни поразить его, как тут же оказывается неприятным; дети тоже приятны, однако стоит только подвернуться какому-нибудь поводу, как тут же оказываются отвратительными и т.д. Случается и так, что предмет, который джива, как правило, полагает нежелательным, вдруг оказывается приятным: к примеру, ругань обычно считается неприятной, однако в доме тестя она весьма желанна[133]. На этих примерах судите и об остальном.
Итак, объекты сами по себе не могут быть ни желанными, ни нежеланными. Если бы они были таковыми, то любой предмет, представляющийся одному человеку желанным, был бы таким же и для всех, тогда как другой, представляющийся тому же человеку нежеланным, был бы таким же для всех, но ведь очевидно, что это не так. Если имеет место созревание плодов благой кармы, то человек, встречаясь с тем или иным предметом, полагает его приносящим счастье и пользу, если происходит созревание плодов дурной кармы, то тот же самый предмет оказывается приносящим страдание и создающим препятствия – всё это вполне очевидно. Кому-то женщины и дети приносят счастье, а кому-то – ничего, кроме страдания; кто-то преуспевает в торговле, а у кого-то – ничего, кроме убытков; кому-то служат даже враги, а кому-то и сын превращается во врага и т.д. Отсюда следует, что предметы становятся приятными и неприятными не сами по себе, но как результат созревания соответствующей кармы. Так, если чьи-то слуги, повинуясь приказу своего господина, облагодетельствуют кого-либо или, наоборот, создают ему проблемы, то здесь вина не слуг, а их хозяина. Следовательно, полагать слуг за хороших или плохих есть ни что иное, как заблуждение. Точно так же и здесь: если предметы, с которыми джива встречается в результате созревания кармы, в соответствии с той самой кармой вызывают нечто приятное или неприятное, то никакой их вины в этом нет, ибо всё это – работа кармы; если же джива продолжает полагать первые за желанные и нежеланное, то это, как уже сказано, заблуждение.
Таким образом, установлено, что, полагая внешние объекты за желанные и нежеланные, питать к ним влечение или отвращение – ошибка.
Вопрос: Если связь с внешними предметами создаётся кармой, не говорит ли это о том, что чувства влечения и отвращения должны быть также и по отношению к карме?
Ответ: Карма сама по себе мертва и, как таковая, не может иметь какого-либо желания принести счастье или страдание. Кроме того, сама по себе она не преобразуется в форму кармической материи: [нечистые] мысли дживы превращают её в таковую. Так, если некий человек, взяв в руку камень, пробил им собственную башку, есть ли в этом вина камня? Точно так же и здесь: если джива, благодаря собственным нечистым склонностям – влечению и прочим, превратила материальные частицы в кармическую форму и причинила тем самым вред себе самой, то какова, спрашивается, вина кармы? Таким образом, питать чувства влечения и отвращения по отношению к карме – так же ошибка.
Итак, как только что было сказано, питать чувства влечения или отвращения к чужеродным субстанциям, полагая их за желательные или нежелательные, есть ни что иное, как заблуждение. Если бы чужеродные субстанции и в самом деле были желательными или нежелательными, и джива постоянно питала бы к ним влечение и отвращение [соответственно], то это не определялось бы как ложь. Сами эти объекты ни хороши, ни плохи: джива, признавая их желанными или нежеланными, начинает питать к ним влечение и отвращение, вследствие чего такое состояние и определяется как ложное. Имя тому её состоянию, которое связано с ложью – неправильное поведение.
4.7 Структура и рост влечения и отвращения.
А теперь, принимая во внимание тот факт, что влечение и отвращение – постоянные спутники дживы, нам необходимо рассмотреть, что последние представляют собой, и как они прогрессируют.
Прежде всего, следует отметить, что джива эта имеет тенденцию к отождествлению себя с состояниями модификации, т.е. вся её жизнедеятельность построена на признании себя и тела за одно. Таким образом, если состояние, имеющее место в этом теле, приятно для неё, оно признаётся желанным, и к нему джива начинает взращивать влечение; если же состояние тела кажется ей неприятным, то оно признаётся за нежеланное, и к нему джива начинает питать отвращение. Соответственно, влечение зарождается и к внешним объектам, служащим причинами приятных состояний физического тела, тогда как к объектам, препятствующим [наслаждению таковыми], зарождается отвращение; точно так же к тем внешним объектам, которые служат причинами неприятных изменений в теле, возникает отвращение, тогда как к тем, которые могут воспрепятствовать последним, возникает влечение. Сверх того, влечение зарождается и к [инструментальным] причинам тех внешних объектов, к которым джива испытывает влечение, к тем же, которые могут воспрепятствовать им, она питает отвращение; точно так же отвращение возникает и к [инструментальным] причинам тех внешних объектов, к которым джива уже питает отвращение, тогда как тем, которые могут воспрепятствовать последним, возникает влечение, и так без конца.