Но если вы заведомо не в состоянии терпеть страдания паришахи и не можете оставить страсть к чувственным удовольствиям, то зачем вообще принимаете обеты? Зачем вам нужно предпринимать такие практики, которые заставляют вас, оставив простые и доступные способы [достижения чувственных наслаждений], обращаться к весьма трудным? Ведь результат-то будет противоположным: возрастание страсти.
Бывает и так, что люди, столкнувшись со страданием при выполнении принятых обязательств, дабы отвлечь ум от оного, находят для него какое-нибудь [уютное] прибежище. К примеру, одни, проводя пост, предаются развлечениям, другие, наиболее склонные ко греху, азартным играм, а третьи просто спят. И мысль, владеющая их умом, одна: «Пусть время пройдёт хоть как-то!» И то же самое относится и ко всем прочим обетам.
Немало существует и таких, которые, поначалу приняв обет, позже отказываются от него. Однако несмотря на тот факт, что принятие и отказ от обета – как игра для них, нарушение оного в любом случае оборачивается великим грехом, поэтому таким людям большим благом будет вообще не принимать никаких обетов.
Вот так [сторонники рассматриваемой точки зрения] вначале бездумно приняв обязательства, впоследствии падают до такой низости.
Но ведь в учении Победителей нежелание принимать обеты отнюдь не предосудительно! Более того, даётся такое наставление: вначале следует изучить таттвы; затем установить пороки того предмета, от коего вы хотите отречься, и пользу отречения; затем привести в порядок собственные мысли; а что же до самого принятия обета, то делать это надо лишь в том случае, если вы уверены в выполнимости оного в будущем; наконец, необходимо принять во внимание также и такие факторы, как физическое состояние, субстанцию, место, время, чувства и т.д., и лишь после того, как всё тщательно взвешено, принимать обет. Кроме того, обет этот должен быть таким, чтобы в уме не возникало никакого недовольства таковым, и взращивалось желание принятия более высоких. Такова традиция учения Победителей.
Вопрос: Предположим, что обет принимается неприкасаемым. Насколько возможно в его ситуации выполнение всех указанных требований?
Ответ: Если он готов блюсти принятые обязательства до самой смерти, то пусть принимает, однако делать это нужно с мыслью о том, что не оставишь его никогда. [Факт принадлежности к неприкасаемым] не является неуважением к обету.
Итак, любой обет, принимаемый последователем дхармы, придерживающимся истинного воззрения, принимается лишь на основе предварительного изучения таттв.
Если же степень внутренней отрешённости и бесстрастия недостаточна, но внешние обеты, тем не менее, принимаются, то обычно получается так, что человек до принятия обета и после окончания срока его действия чувствует сильнейшее влечение к тем предметам, которые таковой возбраняет, и старается [досыта] насладиться оными: к примеру, перед тем, как начать пост, или же едва завершив его, с жадностью набрасывается на тяжёлую, неудобоваримую пищу, и торопливо поглощает её. Представьте, что вы построили запруду: стоит только воде прорвать её, и мощный поток устремится вниз. Точно так же и обеты задерживают поток страстей, вызывая тем самым рост внутренней привязанности и, как только подходит к концу срок их действия, страсти тут же являют себя. Если склонность к чувственному наслаждению в период действия обета не уменьшается, то по завершении оного страсть эта окажется ещё более интенсивной, а плод [аскезы, как известно], не зависит ни от чего, помимо степени успокоения страсти. Вывод здесь очевиден: мера принимаемых на себя обязательств должна соответствовать степени развития бесстрастия. Даже великие святые начинают свою практику с принятия небольших обетов и лишь затем понемногу сокращают количество принимаемой пищи и прочего, а если идут на принятие каких-либо более серьёзных обязательств, то лишь оценив предварительно собственные возможности, т.е. действуют они в строгом соответствии с эволюцией души. Помните, что пользу может принести лишь та практика, следование которой не превращается в причину небрежности или возбуждения.
На какой практике ни остановился бы их взор, иногда они рьяно следуют таковой, а иногда впадают в полнейшую невоздержанность. Взять, к примеру, религиозные праздники: иной раз они соблюдают строжайший пост, а иной – только и делают, что набивают желудки. Будь их отношение к практике дхармы искренним, то, наверное, соблюдали бы умеренность и всё прочее самым неукоснительным образом. Или другой пример: иногда тратят на дела дхармы огромные деньги, а иногда не готовы раскошелиться даже по мелочам. Человек, практикующий дхарму искренне, не поступает таким образом, ибо он постоянно, регулярно, поддерживает оную по мере своих сил. И то же самое относится и ко всему прочему.
Ещё одна характерная черта людей, следующих дхарме неискренне, заключается в том, что одним практикам они следуют весьма рьяно, тогда как другие почти что игнорируют. Так, они могут отречься от излишков имущества, но при этом продолжать наслаждаться обильной пищей, роскошными одеждами и т.п., воздерживаться от чувственных удовольствий женщинами, но при этом не гнушаться обмана в торговле и иных порицаемых в миру деяний, сочетая тем самым самые что ни есть низменные поступки с весьма высокими практиками. [А что получается в результате?] Осуждаемые миром, они и дхарму делают посмешищем в глазах людей, провоцируя их на мысли типа: «Вон, поглядите, какие дела творит этот джайн!» Как человек, носящий всего две одежды: очень дорогую и лохмотья, становится объектом насмешек, так и эти ничего, кроме публичного осмеяния, не достигнут.
Истинная же традиция дхармы состоит в том, что любые обязательства, принимаемые индивидуумом, находятся в полном соответствии со степенью успокоения страсти по отношению к тому или иному объекту: если страсть уменьшилась на совсем незначительную величину – принимаются обеты низшего уровня, ибо не подобает [подлинному практику дхармы], взяв на себя высочайшие обязательства, совершать низменные деяния.
Вопрос: Сказано, что отказ от общения с женщинами является высшей[352] пратимой. Стоит ли человеку, находящемуся на низших этапах духовной эволюции принимать таковую?
Ответ: Не стоит, ибо ввиду того, что человек, находящийся на низком этапе духовной эволюции, не в состоянии полностью воздерживаться [от общения с женщиной], нарушение обета будет неизбежно, почему ему и не рекомендуется это делать. На низших этапах отрекаться следует лишь от того, от чего вы можете воздерживаться; если же вы уже на данной стадии берётесь за такую практику, которую не в состоянии выполнить, то ни о чём, кроме страсти, это не свидетельствует. К примеру, сможет ли человек, погрязший в семи пороках, приняв обет воздержания даже от собственной жены, выполнить оный? Нет никакого сомнения в том, что воздержание от собственной жены – это [важный] элемент дхармы, однако для начала ему следовало бы отречься от семи пороков, что в дальнейшем сделает возможным и воздержание от собственной жены.
Другая типичная ошибка людей, не изучивших дхарму во всех возможных её аспектах, заключается в том, что придавая первостепенную важность какому-то одному из её элементов, всем прочим они отводят второстепенную роль. Так, одни, полагающие сострадание важнейшей практикой, напрочь отбрасывают подношение, поклонение и всё прочее; другие, считающие основополагающими именно подношение и поклонение, забывают о том насилии и иных [грехах], могущих иметь место в процессе выполнения таковых; третьи, признающие первостепенную важность аскезы, проводят свои посты даже в состоянии артта-дхьяны, или, притом, что всерьёз полагают себя аскетами, без малейших колебаний впадают в гнев; четвёртые, уверенные в верховенстве даяния, не гнушаются в целях заработка даже греховными деяниями и пускают полученные таким образом средства на благотворительные и иные цели; пятые, возомнившие первейшей своей обязанностью отказ от всякой работы, занимаются попрошайничеством и т.д. Вот так люди, приписывая первостепенную роль одному элементу дхармы, игнорируют все прочие, и используют его как предлог для совершения многообразных грехов.
Вышеописанная «практика дхармы» напоминает того неразумного торговца, который ради прибыли в одном из своих предприятий идёт на неисчислимые убытки во всех прочих. Цель торговца – прибыль, цель практика дхармы – бесстрастие, а посему, подобно тому, как первому, рассмотрев все возможные варианты хода своих дел, следует делать то, что принесёт наибольший доход, так и второму, приняв во внимание все существующие аспекты дхармы, надлежит поступать так, чтобы достичь наибольшей степени бесстрастия, ибо последнее – корень всей дхармы.
Вот такими превратными способами, в коих нет и тени правильного поведения, неразумные дживы практикуют дхарму.
Существует, однако, немало и таких, которые вроде бы соблюдают малые или великие обеты должным образом, да и состояние их души в аспекте модификации находится в полном соответствии с данной практикой: гордости нет, жадности не наблюдается; желание наслаждения блаженством небес их не мотивирует, ибо они отлично отдают себе отчёт в том, что обеты – средство достижения освобождения, и практикуют соответственно; но может ли такая практика рассматриваться как путь к освобождению? Нет, ибо первейшим условием любой практики дхармы является знание таттв, коего они так и не обрели. А если человек, утверждающий, что следует пути к освобождению, понятия не имеет, что же последний собой представляет, то его практика является всего лишь способом достижения небес. Так, если вы, приняв обыкновенный сахар за нектар бессмертия, съедите его, вряд ли у вас появится качество бессмертия, ибо плод определяется не столько верой, сколько практикой.