Причем именно понимание культуры в определении “мир впервые” является — логически — исходным основанием и первого определения (общения на грани культур), и второго определения (возможность самодетерминации) культуры.
Именно в этом определении становится особенно явным, что предметным основанием всех “срезов” и “проекций” идеи культуры выступает сфера произведений как неделимых единиц (“атомов”, “монад”) бесконечного культурного бытия.
Произведение — от ответ на вопрос: “Что значит быть в культуре, — общаться в культуре, — самодетерминировать свою судьбу в напряжениях культуры, — порождать в культуре — мир впервые...” Вот почему я так упорно, начиная с первой страницы, тормозил внимание читателя на этом понятии. Но что такое произведение? Думаю, что, не прибегая к дефиниции, но раскрывая культурный смысл жизни произведений, я уже ответил на этот вопрос.
И все же совсем вкратце напомню, в каком контексте вводилась идея произведения.
1) Произведение — в отличие от продукта (потребления), предназначенного, чтобы исчезнуть, или от орудия (труда), могущего работать в любых умелых руках, — есть отстраненное от человека и воплощенное в плоть полотна, звуков, красок, камня собственное бытие человека, его определенность как этого, единственного, неповторимого индивида.
(2) Произведение всегда адресовано; точнее, в нем, в его плоти, адресовано мое — авторское — бытие. Произведение осуществляется — каждый раз заново — в общении “автор — читатель” (в самом широком смысле этих слов). Это — общение, воплощенное в “пло(т)-скость” (плоть... плоскость...), предполагающее и полагающее — вновь и вновь — воображаемого автора и воображаемого читателя.
(3) В общении “на основе” произведения (когда его участники могут и, по сути дела, должны находиться на бесконечном — во времени и пространстве — расстоянии друг от друга) мир создается заново, впервые — из плоскости, почти — небытия — вещей, мыслей, чувств, — из плоскости холста, хаоса красок, ритма звуков, слов, запечатленных на страницах книги. Произведение — это застывшая и чреватая форма начала бытия.
Но в ключе актуального создания произведений возникает (решающая для XX века) форма понимания бытия, космоса, вещей, “как если бы...” они были произведением. Так складывается онтология и философская логика культуры.
Теперь возможно вернуться к понятию культуры и к тому исходному образу культуры, что намечен в начале этого очерка. Понимание произведения как феномена культуры и понимание культуры как сферы произведений — два эти понимания “подпирают” и углубляют друг друга.
Бытие в культуре, общение в культуре есть общение и бытие на основе произведения, в идее произведения. (Но это краткое определение имеет смысл, лишь впитав в себя целостное определение культуры.)
* * *
Каждое из этих трех осмыслений культуры единственно и всеобще, оно вбирает в себя все “признаки” и “феномены” культуры. Культура целостна и едина, я говорю лишь о “трех осмыслениях” этой целостной, неделимой культуры—в жизни и сознании человека. Мои определения не подразделяют культуру на какие-то отдельные отсеки, но являют собой разные осмысления единого целостного ядра.
Только определив это ядро культурного бытия, возможно углубиться в “бытие-возможность” культуры, в домен философской логики. Эта проблема детальнее (но все же крайне сжато) продумана в Заключении. Там я попытаюсь показать, что различные определения теории культуры имеют логический смысл, понятые на грани с основными идеями философской логики культуры. Определение культуры как особой формы общения культур — это грань всеобщей логической идеи диалога логик (1). Определение культуры как феномена самодетерминации — это грань всеобщей логической идеи “трансдукции” (взаимоперехода и взаимообоснования логик) (2). Идея культуры как “мира впервые” — это грань коренной всеобщей логической идеи логики парадокса, идеи логики начала логики (3).
Сейчас я не буду говорить об этих гранях специально и тем более не буду анализировать взаимопереходы “теории культуры” и “логики культуры”. Однако в подтексте именно такой анализ будет направлять все мое изложение, будет наполнять понятийным смыслом все последующие характеристики.
Еще раз напомню, что в настоящей работе речь пойдет в основном о втором определении культуры (самодетерминация личности), причем исключительно в связи с проблемой “XX век и бытие в культуре”.
Первое — диалогическое (бахтинское...) — определение очерчено здесь лишь в форме схематизма — в цепочке достаточно сжатых утверждений, — логическое осмысление и краткое содержательное наполнение которых спроецировано в проблематику самодетерминации.
Третье определение (“мир впервые”) обозначено совсем кратко. Однако вкратце “назвать” все эти определения кажется необходимым; иначе наша речь о силах самодетерминации будет непонятна и разорвет свой действительный контекст2.
* * *
Не имея возможности входить в логические тонкости намеченных трех моментов (определений) понятия культуры, я сейчас вернусь к феноменологии культуры в первом ее определении и намечу некоторые выводы из первого определения, существенные для идей самодетерминации. Это будет своеобразное скрещение понятийного и образного осмыслений культуры общения.
Итак, первое определение (осмысление) культуры. Культура — это особая форма общения и одновременного бытия людей прошлых, настоящих и будущих культур (это не логический “круг”, но действительный смысл определения).
Именно в контексте культуры индивиды могут общаться и жить в горизонте личности, в горизонте общения личностей3.
(Я сказал — в контексте культуры... Это означает — в контексте соучастия в жизни произведений культуры.)
В таком — диалогическом — определении культуры намечена исходная экспозиция деятельности самодетерминации.
(1) Определение культуры как особой формы общения культур (индивидов как личностей) возможно начинать все с той же идеи произведения, как основы культурного “социума”, общительности.
а) Только в произведениях культуры индивид может жить и развиваться и изменяться — как этот индивид — после своей физической смерти или (и) в ее предположении, пред-определении.
б) Но эта жизнь моего духа во плоти произведения будет действительно бессмертной, завершенной, и — неисчерпаемой, и индивидуально-неповторимой лишь в той мере, в какой это (мое) произведение оказалось способным сосредоточивать и индивидуализировать в себе всю культуру, целостную культуру данной эпохи, изобретая ее — этой культуры — единственный, единичный и — всеобъемлющий художественный образ, единственную, неразрешимую нравственную перипетию, — “Эдип” Софокла, Христос Евангелия, “Гамлет” Шекспира, “Дон-Кихот” Сервантеса или — Кельнский собор. Так, скажем, вся культура античности должна быть осмыслена не в совокупности или “сумме” ее произведений, но — целиком, полностью предстать в каждом произведении — в “Пармениде” Платона или — в “Эдипе” Софокла... Каждое из этих определений, каждый смысл античной культуры всеобщ, единствен, уникален. Но это означает и обратное: каждое данное произведение возможно понять как произведение культуры, только если оно понято (и может реально существовать) как уникальный смысл всей античной культуры. В ее диалоге с иными определениями, средоточиями этой культуры (обязательно неповторимыми, авторскими).
в) Вобрав весь смысл данной культуры и выходя тем самым на грань этой культуры, в ее рискованное со-бытие с иными культурами, каждое такое произведение раскрывает смысл бытия культуры как общения культур и как — общения личностей. —
Неповторимый, целостный и авторский образ этой культуры оказывается одновременно (и — тем самым) образом общения культур, образом и нравственной перипетией взаимонасущности двух (и —многих) культур. В самом деле. Утверждать, что индивид может жить после своей физической смерти (и в ее предположении) только в произведении культуры, только во-ображая себя, утверждать, что — а это две стороны одного феномена — данная историческая эпоха может жить после своей формационной, социальной гибели только в произведениях культуры, — все это означает — утверждать, что каждый индивид, каждая историческая эпоха переживают себя только в сознании и мышлении читателя, слушателя, зрителя, к которым (SOS!) обращены произведения культуры. В ответ на их (читателей...) вопрос, в вопросе к их-насущному для меня — бытию. Но это и означает, что культура живет только в со-бытии культур, только на их грани. Сопряжение этих трех проекций и дает начало пониманию индивида как личности, пониманию общения индивидов как общения личностей пониманию общения личностей как общения актуальных или (и) потенциальных культур.
Но это лишь первый шаг.
(2) Произведение культуры втягивает в себя не только всю “свою” культуру, оно втягивает и преобразует всю “свою” цивилизацию, все свои предметные и социальные структуры, и — далее — в эту воронку “произведения” втягивается (и не может втянуться, выталкивается вовне) весь бесконечный вне-культурный, “дикий” мир — мир кануна культуры, но — всегда — кануна именно этой культуры, именно этого стремления понять бытие — понять его в смысле этой культуры.
Здесь возникает очень существенный и очень трудный момент осмысления культуры как диалога культур.
Помимо сложностей самой проблемы, трудность состоит в том, что момент этот связан с той исходной философско-логической идеей, что лежит в основе всех моих размышлений (идея диалога логик — идея логики парадокса...), но не может сейчас стать предметом специального логического обоснования. Придется — опять-таки повторно просто обозначить тот философский подход, что в этой работе подразумевается. Хотя думаю все же, что само вдумывание в ситуацию диалога культур явно или неявно выводит читателя к этой идее... Речь пойдет вот о чем. —