В тесной связи с рассматриваемым вопросом находится проблема стилей мышления. Исходя из анализа становления идей стиля мышления А.К. Белоусовой [7], стили мышления сначала рассматривались в рамках исследования когнитивных стилей. Когнитивный стиль определяется Д. Чайлдом как «устойчивые индивидуальные различия в способах организации и переработки информации и приобретаемого опыта» [печ. по 8, с. 35]. М. В. Смирнов считает, что когнитивный стиль – это «зафиксированный на некотором типе когнитивных задач относительно устойчивый, выработанный индивидом способ организации внимания, не жестко обусловленный темпераментом» [9]. Данные определения понятия «стиль мышления» основаны на работах в русле индивидуальной психологии, но не все стилевые характеристики войдут в состав общекультурного стиля. Однако очевидна тесная связь между ними.
Э. И. Маствилискер и Г. Е. Дикопольская показали в своей работе, что дети дошкольного возраста, обученные двум разным стилям решения задач и в одинаковой степени овладевшие ими, в ситуации выбора предпочитают пользоваться стилем, соответствующим их типологическим особенностям. Следовательно, «формирование индивидуального стиля – это не только сознательный отбор системы способов действия, соответствующих требованиям задачи и возможностям человека, но и бессознательное приспособление их к своим возможностям» [10]. А возможности, как показано выше, задаются не только индивидуально-психологическими особенностями индивида, но и той культурной средой, в которой ребенок воспитывался и обучался, его менталитетом.
Согласно точке зрения А. Г. Асмолова, когнитивные стили относятся к биологическим свойствам индивида, предпосылкам развития личности. «Войдут же или не войдут эти индивидные предпосылки стиля в формируемый в онтогенезе стиль индивидуальности, зависит от того, соответствуют ли эти предпосылки заданным и присваиваемым в процессе интериоризации социотипическим шаблонам данной культуры или рассогласуются с этими шаблонами»[11, с. 120]. Следовательно, культура имеет некоторые эталоны, критерии, которые будут определять, закрепятся ли данные способы мышления в менталитет данной этнической группы.
Не нужно забывать и о ситуативных характеристиках среды, которые могут задавать стиль мышления. А. Холодная, опираясь на взгляды К. Стил, определяющего когнитивный стиль как особую интеллектуальную способность, пишет, что «когнитивный стиль характеризует индивидуальные различия в особенностях построения ментального образа ситуации, степени сформированности механизмов метакогнитивной регуляции интеллектуальной деятельности» [12, с. 22]. Это близко к идее антиципации (предвосхищения), то есть в менталитете содержится система предвосхищения, которая определит выбор стиля мышления.
Г. А. Берулава определяет когнитивные стили, исходя из своеобразия процессов получения, переработки и интерпретации информации об окружающей действительности. Эмпирически автором выявлены деятельностные и эмоциональные индивидуальные познавательные стратегии [13]. Предположительно, на этой основе можно выделить деятельностную и эмоциональную ментальность народов. То есть предположительно, можно выделить народы, которые в своих мыслительных стратегиях опираются на цели деятельности, а другие – на эмоциональную предпочтительность деятельности.
В. М. Аллахвердов, отталкиваясь от понятий когнитивной психологии, определяет когнитивный стиль как «совокупность критериев предпочтения» личности для построения своего образа мира [14]. На наш взгляд, это определение стиля мышления наиболее точно отражает связь системы знаний народа, стиля мышления и менталитета, поскольку базой когнитивного компонента менталитета является система представлений и знаний об окружающем мире (образ мира народа), а стиль мышления народа определяет критерии предпочтения некоторых знаний другим. Из вышеизложенного следует, что стилевые характеристики мыслительной деятельности связаны не только с индивидуальными особенностями человека, но и с культурным своеобразием его группы. Опираясь на национальные стили мышления менталитета, этносубъект строит образ мира, или картину мира.
Г. Виткин приводит факты, свидетельствующие о том, что в племенах, занимающихся охотой, больше лиц с поленезависимым стилем мышления, а в племенах, занимающихся сельским хозяйством, преобладают лица с полезависимым стилем мышления. И. Гальтунг описал четыре культурно обусловленных интеллектуальных стиля: саксонский, тевтонский, галльский и японский. А.А. Алексеев и Л.А. Громова обнаружили на американской и российской выборке испытуемых разную частоту встречаемости синтетического, аналитического, прагматического, идеалистического и реалистического стилей мышления [15].
На сегодняшний день является актуальным сравнивать западные и восточные стили мышления [В.К. Шабельников]. «Типичное отличие западных и восточных теорий - это атомизм и холизм. Для западного человека, претендующего на свою субъектность, атомизм дает уверенность во власти над миром. Восточному человеку странно исходить в понимании природы из отдельных маленьких элементов. Он всегда ощущает присутствие невидимого целого, к чему он причастен. Глупо верить в изначальную самоорганизованность отдельного элемента мира» [16]. Основания автора заключены в положении о том, что строение социальных систем и деятельности очень разные в восточных и западных странах, а образ мира формируется благодаря деятельности в определенных социальных рамках, а мышление развивается как способ решения противоречий, возникающих в системе образа мира.
Однако наступление ХХI века изменило ситуацию. По мнению И.П. Шкуратовой: «Нивелирование национальных различий в предпочтении тех или других стилей, благодаря широким межкультурным обменам и включению разных народов в единое информационное пространство. Индивидуальные особенности поведения человека в большей мере обусловлены местом его проживания и культурной микросредой, чем его национальность. Эта закономерность достаточно четко прослеживалась и в прошлом, но сейчас благодаря широкомасштабному взаимопроникновению культур, стала очевидной. Стиль мышления ученого является результатом его социализации в рамках научной школы, а не национальной принадлежности» [17, с. 468]. Думается, что гомогенность и гетерогенность этнической среды проживания человека сказывается на становлении и последующем предпочтении определенных стилей мышления и в этой связи современная мультикультурность порождает смешение стилей, но будет ли и далее усиливаться эта тенденция остается загадкой.
А.К. Белоусова определяет стиль мышления как регулятор мышления. В совместной мыслительной деятельности участники выполняют функции: генерации идей, отбора информации, оценки, смыслопередачи и реализации. Эти функции и выступают характеристиками стилей мышления (управленческого, критического, практического, инициативный) [18]. Возникает вопрос: если в культурах различаются образы мира, представления, отличны ли и стили мышления в зависимости от культурной принадлежности этносубъектов и гетерогенности этнической среды проживания?
Решение данного вопроса и стимулировало проведение исследования особенностей менталитета и стилей мышления русских и армян Юга России. В проведении исследования принимала участие студентка А.В. Бородина. Использовались: методика исследования «Стили мышления» (А.К. Белоусовой), культурно-ценностный дифференциал (Г.У. Солдатова, И.М.
Кузнецов, С.В. Рыжова).
Выборка испытуемых была представлена сотрудниками различных учреждений в количестве 108 человек в возрасте от 25 до 35 лет: русские (30 женщин и 25 мужчин) и армяне (28 женщин и 25 мужчин) (май – июнь 2005 г.).
Методика культурно-ценностный дифференциал измеряет групповые ценностные ориентации: на группу, на власть, друг на друга и на социальные изменения. Она включает 4 шкалы: 1) Ориентация на группу – ориентация на себя; 2) Открытость переменам – сопротивление переменам; 3) Направленность на взаимодействие – отвержение взаимодействия; 4) Сильный социальный контроль – слабый социальный контроль. Эти параметры относятся к конструкту коллективизм/индивидуализм.
Анализ результатов проведен с использованием факторного анализа.
По полученной факторной матрице, которая включала 10 факторов, была проанализирована оценка вклада каждого фактора в общую дисперсию. Было выявлено, что вклад 5 факторов составляют около 91%. Поэтому в последующей операции вращения факторов по методу варимакс были выбраны 5 факторов.
Рассмотрим результаты для группы русских.
Фактор 1 холодность коррелирует со следующими переменными: закрытость (r = -0,54),
агрессивность (-0,50), разрушение традиций (0,61), холодность (0,72), сердечность (-0,64). Фактор 2 индивидуализм: самостоятельность (0,66), устремленность в будущее (0,59), соперничество (0,69).
Фактор 3 склонность к риску: склонность к риску (0,68). Фактор 4 своеволие: своеволие (0,69). Фактор 5 подчиненность: взаимовыручка (-0,73), замкнутость (0,80), подчинение (0,65).
В группе русских, как мы видим, преобладает холодный эмоциональный фон. Большое устремление в будущее, разрушение традиций, ориентация на себя, а не на группу, также высоко соперничество, что свидетельствует о возможно высокой мотивации достижения. При этом выявлена склонность к риску, сочетаемая с осторожностью, а недоверие власти с дисциплинированностью.
Рассмотрим результаты в группе армян.
В группе преобладает ориентация на группу, взаимовыручка (r = 0,65), верность традициям (0,70). При этом отмечается, что преобладают как подчинение групповым нормам (0,49), так и самостоятельность(0,52). В группе русских преобладает самостоятельность.