На сегодняшний день является актуальным сравнивать западные и восточные стили мышления [В.К. Шабельников]. «Типичное отличие западных и восточных теорий - это атомизм и холизм. Для западного человека, претендующего на свою субъектность, атомизм дает уверенность во власти над миром. Восточному человеку странно исходить в понимании природы из отдельных маленьких элементов. Он всегда ощущает присутствие невидимого целого, к чему он причастен. Глупо верить в изначальную самоорганизованность отдельного элемента мира» []. Основания автора заключены в положении о том, что строение социальных систем и деятельности очень разные в восточных и западных странах, а образ мира формируется благодаря деятельности в определенных социальных рамках, а мышление развивается как способ решения противоречий, возникающих в системе образа мира.
Однако наступление ХХI века изменило ситуацию. По мнению И.П. Шкуратовой: «Нивелирование национальных различий в предпочтении тех или других стилей, благодаря широким межкультурным обменам и включению разных народов в единое информационное пространство. Индивидуальные особенности поведения человека в большей мере обусловлены местом его проживания и культурной микросредой, чем его национальность. Эта закономерность достаточно четко прослеживалась и в прошлом, но сейчас благодаря широкомасштабному взаимопроникновению культур, стала очевидной. Стиль мышления ученого является результатом его социализации в рамках научной школы, а не национальной принадлежности» [с. 468].
А.К. Белоусова определяет стиль мышления как регулятор мышления. В совместной мыслительной деятельности участники выполняют функции: генерации идей, отбора информации, оценки, смыслопередачи и реализации. Эти функции и выступают характеристиками стилей мышления (управленческого, критического, практического, инициативного) []. Возникает вопрос: если в культурах различаются образы мира, представления, отличны ли и стили мышления в зависимости от культурной принадлежности этносубъектов?
Решение данного вопроса и стимулировало проведение исследования особенностей менталитета и стилей мышления русских и армян Юга России. В проведении исследования принимала участие студентка А.В. Бородина. Использовались: методика исследования, методика «Стили мышления» (А.К. Белоусовой), культурно-ценностный дифференциал (Г.У. Солдатова, И.М.
Кузнецов, С.В. Рыжова).
Выборка испытуемых была представлена сотрудниками различных учреждений в количестве 108 человек в возрасте от 25 до 35 лет: русские (30 женщин и 25 мужчин) и армяне (28 женщин и 25 мужчин) (май – июнь 2005 г.).
Методика культурно-ценностный дифференциал измеряет групповые ценностные ориентации: на группу, на власть, друг на друга и на социальные изменения. Она включает 4 шкалы: 1) Ориентация на группу – ориентация на себя; 2) Открытость переменам – сопротивление переменам; 3) Направленность на взаимодействие – отвержение взаимодействия; 4) Сильный социальный контроль – слабый социальный контроль. Эти параметры относятся к конструкту коллективизм/индивидуализм.
Используя методику, мы не полагались только на первичные статистики, выраженность параметров индивидуализма-коллективизма в %. Нами был проведен анализ результатов с использованием факторного анализа.
Рассмотрим результаты исследования. По полученной факторной матрице, которая включала 10 факторов, была проанализирована оценка вклада каждого фактора в общую дисперсию. Было выявлено, что вклад 5 факторов составляют около 91%. Поэтому в последующей операции вращения факторов по методу варимакс были выбраны 5 факторов.
Рассмотрим результаты для группы русских.
Фактор 1 холодность коррелирует со следующими переменными: закрытость (r = -0,54),
агрессивность (-0,50), разрушение традиций (0,61), холодность (0,72), сердечность (-0,64). Фактор 2 индивидуализм: самостоятельность (0,66), устремленность в будущее (0,59), соперничество (0,69).
Фактор 3 склонность к риску: склонность к риску (0,68). Фактор 4 своеволие: своеволие (0,69). Фактор 5 подчиненность: взаимовыручка (-0,73), замкнутость (0,80), подчинение (0,65).
В группе русских, как мы видим, преобладает холодный эмоциональный фон. Большое устремление в будущее, разрушение традиций, ориентация на себя, а не на группу, также высоко соперничество, что свидетельствует о возможно высокой мотивации достижения. При этом выявлена склонность к риску, сочетаемая с осторожностью, а недоверие власти с дисциплинированностью.
Рассмотрим результаты в группе армян.
В группе преобладает ориентация на группу, взаимовыручка (r = 0,65), верность традициям (0,70). При этом отмечается, что преобладают как подчинение групповым нормам (0,49), так и самостоятельность (0,52). В группе русских преобладает самостоятельность.
В ориентациях на изменения наблюдаются: большая открытость (0,52), устремленность в будущее (0,66) наравне с устремленностью в прошлое(0,70). То есть в группе армян наблюдаем как большое почетание истории страны, так и надежды на новое. В группе русских мы наблюдаем непринятие прошлого. Также у армян уравнены склонность к риску (0,54) и осторожность (0,69). В группе русских риск преобладает.
В ориентациях на взаимодействие: в группе армян преобладает миролюбие (0,74) и сердечность (0,68). Интересно, что уступчивость (0,57) и соперничество (0,55) также уравнены.
В ориентациях на социальный контроль: преобладает дисциплинированность (0,77) и законопослушность (0,69), уважение власти (0,59). В группе русских – непринятие власти.
Меньше всего расхождений между группами по шкале направленность на взаимодействие.
По результатам методики «Стили мышления» видно, что в группе русских преобладает инициативный стиль мышления (80%). В группе армян этот стиль мышления находиться на последнем месте (55%), но преобладающим является практический стиль (75%). Управленческий стиль мышления получил равное распределение, как в первой, так и во второй группах (70%). Так же в группе армян выделяется критический стиль мышления (70%), а в группе русских этот показатель низкий (45%).
Частично первая методика подтверждает результаты второй. Инициативный стиль у русской группы коррелирует с рисковостью (0,42) , самостоятельностью (0,51), что присуще индивидуализму. Практический стиль мышления в группе армян корелировал с уступчивостью (0,33), верностью традициям (0,50), коллективистической ценностной ориентацией.
Анализируя вышеизложенное, можно сделать вывод, что система значений, коллективные представления, смыслы, заключенные в образе мира и стиль мышления представляют собой когнитивный компонент системы менталитета.
Эмоциональный компонент менталитета представляет собой совокупность эмоциональных оценок окружающего мира. Все отношения человека к себе, к другим людям и к миру в целом окрашены настроением и эмоциональным отношением.
Как известно из многочисленных источников (В. С. Агеев, В. Н. Панферов, У. Фризен, П. Экман и др.), культурные различия наблюдаются: во-первых, в причинном объяснении эмоций для представителей различных этнических групп [Kemper], во-вторых, в особых правилах,
регламентирующих те или иные эмоциональные проявления, в-третьих, в определении тех ситуаций, в которых приемлемо проявлять эмоции. Неслучайно англичане определяются другими народами как эмоционально «холодные», итальянцы – как веселые люди, евреи – как хитрые, а испанцы – как «жесткие».
Репертуар эмоциональных проявлений широко представлен во всех культурах, но объяснения причин эмоций разнятся. Безусловно, на это влияют и картина мира и ценности различных народов, заключенные в менталитете. Если молчание у шведов является признаком природной угрюмости, то молчание у японцев может быть выражением целой фразы. Молчание у русских в ответе на вопрос может быть расценено как упрямство. Кросс-культурные исследования К. Э. Изарда (1971) показали, что радость является наиболее понятной эмоцией для европейских народов в оценке эмоциональных состояний лиц на фотографиях, а стыд – самой непонятной, исключение составляют показатели группы греческих испытуемых. Наиболее устрашающей для японцев была эмоция стыда.
В каждой культуре свои правила проявления эмоций [Edelmann]. Японцы должны сдерживать негативные эмоции и в основном выражать радость, приветливость к собеседнику. В российской культуре принято явно выражать эмоции, настроение. Для китайцев характерно намеренное завышение позитивной оценки своей жизни. Подавление эмоций у итальянцев интерпретируется как лицемерие. С правилами проявления эмоций связаны и ситуации, в которых происходит культурное закрепление эмоциональных выражений.
В различных культурах приняты различные ситуативные нормы выражения эмоций [Keller, Edelstein, Fang]. Большинство этносов разделяют проявление эмоций – в семейном кругу, с друзьями, на работе. Французы обязательно чувственно выражают свое отношение к различным собеседникам, что у многих представителей других народов может вызвать понимание этого как особого отношения к себе лично. Французы, обязательно описывая что-либо, придают этому описанию возвышенный характер. Немцы выражают эмоции, строго исходя из контекста ситуации.
По данным J.R. Averill (1968), японцы, выражая скорбь по умершим родственникам, улыбаются на людях, поскольку в японской культуре не принято обременять своими проблемами других людей. У кавказских народов скорбь выражается очень ярко и открыто. В исследовании J. Block (1957) было показано, что показатели горя и чувства вины у американцев значимо коррелировали, а у норвежцев – не было обнаружено такой взаимосвязи. К. Клакхон (1998) обращает внимание на то, что именно для российской культуры идет большое полагание на моральные выборы. Поэтому наказание должно следовать за проступком в воспитании детей. Так формируются страх у ребенка и взывания к совести.