В годы войны в научных трудах психологов и в работах практиков рассматривался широкий круг личностных характерологических проявлений человека, что объяснялось практической важностью и актуальностью этого вопроса в военное время. Предметом изучения были такие свойства характера, как патриотизм, “большевистская убежденность и принципиальность” [65 и др.], отвага, мужество и героизм [48; 56; 97; 107; 117; 119; 141;
143 и др.], активность и инициативность, дисциплинированность и выносливость [96; 128; 145 и др.] и т. д. Именно эти качества в экстремальных военных условиях приобретали статус общественно-значимых (а для бойцов—одновременно и профессионально-значимых) свойств личности, играли особую роль в обеспечении эффективности боевой деятельности.
В общепсихологическом плане большой интерес представляли работы по изучению психогенезиса развития ощущения [2; 34 и др.]. В этом ряду необходимо упомянуть работы А.Н. Леонтьева, продолжавшего начатое в предвоенные годы изучение возникновения ощущения в филогенезе. В частности, в статье, специально посвященной этому вопросу, “К вопросу о генезисе чувствительности”[65], им обосновывается идея о возникновении чувствительности как способности элементарного ощущения, раскрывается, как в ходе эволюции происходит переход от недифференцированной чувствительности ко все более дифференцированной, вследствие чего и возникают дифференцированные ощущения. В работах, выполненных в этот период, предметом изучения являлись разные виды ощущений: слуховые, кожные, зрительные.
Фундаментальным трудом в области зрительных ощущений стала книга С,В. Кравкова “Глаз и его работа” [60]. В 1945 г. выходит третье издание этой книги, значительно переработанное, дополненное и исправленное. Кравков использовал тот новый материал, который был получен исследователями в данной области в годы войны и прежде всего при разработке проблем военной маскировки, гигиены освещения, световой и цветовой адаптации глаза к разным условиям освещения. Предметом его исследования является глаз, рассматриваемый целостно, комплексно, в единстве его строения и функций, на основе привлечения, анализа и обобщения данных, полученных специалистами разных дисциплин—математиками, офтальмологами, физиками, биофизиками, физиологами, психологами. Значительное место в книге отводится рассмотрению проблем световой чувствительности, цветного зрения, зрительной ориентации в пространстве и т. д.
Представляют интерес исследования, посвященные анализу взаимодействия различных органов чувств и видов чувствительности, среди них, в первую очередь, фундаментальный труд С.В. Кравкова “Взаимодействие органов чувств” [61]. Вышедшая в 1948 г., эта книга так же включала материалы, полученные автором в годы войны. В ней, в частности, вскрывается связь и взаимное воздействие органов чувств в процессе их функционирования. Автор, например, экспериментально доказывает, что острота центрального зрения изменяется в результате воздействия продолжительного звукового раздражителя. Равно чувствительность глаза к свету повышается под влиянием определенных дозированных воздействий вкусовых и обонятельных раздражителей. Связь цветовых ощущений со звуковыми рассматривалась и другими авторами [43].
Проблемы сознания, мышления, речи составляли ядро общепсихологических и психолого—педагогических исследований военных лет.
В научном творчестве С.Л.Рубинштейна, как и в предвоенный период, по-прежнему, основное место занимали проблемы строения сознания, его философско-психологического анализа. Концепция автора, отраженная в ряде его трудов, прежде всего, в фундаментальной работе “Основы общей психологии” [120] 1, продолжает углубляться и развиваться им в годы войны. Находясь в блокадном Ленинграде в тяжелейших условиях зимы 1941-1942 г.г, а затем в Москве, где он возглавил Институт психологии и кафедру и отделение психологии Московского Государственного университета, Рубинштейн работает над вторым изданием “Основ” (опубликованы в 1946). Проблема сознания в его единстве с деятельностью выделяется им как ключевая проблема психологии. Автор обосновывает идею об объективной опосредованности сознания на основе раскрытия его связи с деятельностью и особенностями личности. Сознание, психика рассматриваются им не как нечто пассивное, созерцательное, рецептивное, а как процесс, как деятельность субъекта, реального индивида. Таким образом, Рубинштейн дал методолого-теоретическое обоснование деятельностного подхода к сознанию, Но это не означало отождествления им сознания и деятельности: он подчеркивал как различие, специфику указанных феноменов, так и их связь в процессе реальной жизнедеятельности субъекта.
Дальнейшее развитие в трудах Рубинштейна получает также генетический подход к исследованию сознания, психики на основе принципа единства субъекта и объекта. Сознание рассматривается в его динамике, усложнении, связанной с изменением форм активности субъекта, условий и характера его взаимодействия с действительностью.
Определяя строение сознания, Рубинштейн преодолевает ин-теллектуалистическую традицию и рассматривает его как единство отражения и отношения, знания и переживания. Им подчеркивается регуляторная функция сознания как высшего личностного образования, проявляющаяся в саморегуляции, управлении субъектом системой отношений и деятельности, то есть своей собственной активностью и своими психическими процессами. Указанные новаторские идеи в понимании сознания сыграли большую роль в развитии психологической науки, в них было представлено “новое понимание предмета психологии и новая структура психологического знания. Принцип единства сознания и деятельности лег в основу построения психологии как системы” [1, с. 269].
Изучение сознания и вообще психики человека на основе деятельностного подхода проводилась также в работах Б.Г. Ананьева, П.И.Зинченко, А.Н.Леонтьева, А.А.Смирнова, Б.М. Теплова и других ученых.
В работах А.Н.Леонтьева военных лет особое внимание уделялось исследованию генетического аспекта сознания, его развития в процессе фило-онтогенеза. Он продолжает углублять то направление исследований, которое осуществлялось им и работающей под его руководством группой сотрудников (Божович, Гальперин, Запорожец) в предвоенные годы. В частности, в ряде статей, посвященных проблемам сознательности учения [66; 70], автор выдвигает и рассматривает вопросы, касающиеся структуры деятельности, значения и личностного смысла отражаемой человеком действительности, места и роли мотивов как побудителей деятельности и т. д. Раскрывая психологическую структуру деятельности, Леонтьев соотносит такие понятия, как “деятельность”, “действие”, “цель”, “мотив” и т. д. В статье “К теории развития психики ребенка” Леонтьев ставит вопрос о движущих силах психического развития ребенка, в качестве которых им выделяются различные виды деятельности (внешней и внутренней), зависящие, в свою очередь, от реальных конкретных жизненных условий и обстоятельств [61]. На каждом этапе развития человека существует, по мнению автора, “ведущая деятельность”, как определенное, доминирующее на данной фазе отношение ребенка к действительности. Он выделяет критерии ведущей деятельности: во-первых, она является основанием для возникновения других новых видов деятельности, во-вторых, служит сферой формирования или перестройки частных психических процессов, в-третьих, оказывает наиболее сильное воздействие на развитие психологических характеристик личности ребенка на определенном этапе его онтогенеза. Соответственно, критерием перехода от одной стадии психического развития к другой, является изменение ведущего типа деятельности. Динамика сознания ребенка, выражающаяся в изменении его мотивации, приводит к тому, что одни мотивы теряют свою побудительную силу, на смену им приходят новые мотивы, а это, в свою очередь, приводит к переосмыслению прежних действий, смене ведущих видов деятельности, и, в конечном итоге, к переходу на новые стадии. Такова, согласно Леонтьеву, общая картина и закономерность психического развития.
Идея развития деятельности ребенка как основания формирования его сознания реализуется Леонтьевым и при психологическом анализе детской игры как ведущей деятельности дошкольника [65]. На примере игры автор анализирует соотношения личностного смысла и значения в деятельности, вскрывает их диалектику.
Серьезное внимание в годы войны уделялось освещению вопросов истории психологии и прежде всего отечественной психологической мысли. Интерес к своим корням и традициям при решении сложных теоретических и практических задач, с одной стороны, отражал общие патриотические чувства, переживаемые советскими людьми в годы Отечественной войны, с другой, являлся одним из важных условии активизации человеческого потенциала. Апелляция к историческому прошлому науки была также призвана консолидировать научное сообщество. К вопросам истории психологической мысли в это время обращаются многие известные ученые: Ананьев, Костюк, Рыбников, Смирнов, Теплов и другие. Характерно то, что вторая сессия АПН РСФСР (состоявшая 20-21 ноября 1944 г.) была специально посвящена самобытности и оригинальности русской психологии и педагогики. На ней наряду с докладами педагогов были заслушаны выступления психологов: Ананьева “Русская национальная психология и ее роль в мировой психологической науке”, Рыбникова “Новаторские тенденции русской детской и педагогической психологии и их отражение за рубежом”.