Как уже говорилось, к теориям среднего уровня можно отнести всю педологию, поскольку она имела дело с изучением личности реального ребенка—и обследованием, диагностикой, помощью этому ребенку; к этому направлению можно отнести все исследования, выполненные на стыке психологии и психиатрии, прежде всего концепцию личности В.Н.Мясищева, поскольку она выросла из изучения нормы и патологии реальной личности, и в известной мере работы Б.В.Зейгарник, поскольку они касаются личностной проблематики психиатрии [150, с. 95]. К этим же теориям среднего уровня относятся все работы в области детской, возрастной и педагогической психологии, в той мере, в какой они опираются на исследование реальных закономерностей развития ребенка, а не исходят из некоторой только априорной теоретической интерпретации детства (при всей важности последней), и исследования раннего онтогенеза, поскольку ставится задача выявить момент, который можно считать “появлением” личности—“пра-личность” [94, 131 и др.]. Наконец, к этому направлению относятся исследования, проводящиеся В.Ф.Петренко с применением метода семантического дифференциала, поскольку они осуществляют изучение реального состояния сознания или особенностей личности [166].
Почему при характеристике состояния разработки проблемы личности в отечественной психологии столь важно выделение этих теорий среднего уровня? Такое выделение адекватно современным тенденциям ее развития, а именно тенденции развития психодиагностики в нашей стране, которая в течение десятилетий была под запретом, тенденции развития психотерапии как личностно ориентированной отрасли практической психологии, практике работы с посттравматическими стрессами, а также формам психологической консультации, помощи и поддержки личности [40, 52, 53, 152, 154, 155, 195, 211 и 212 и др.]. Почему так важна связь—прежде всего теоретически осмысленная— этих фактически прикладных направлений психологии с теориями среднего уровня? Прежде всего потому, что психодиагностические средства, методы и психотерапевтические технологии должны быть адекватны (или в тенденции могут стать адекватны) психическому состоянию реальных личностей, их сложной, зависящей и от недавнего прошлого и от настоящего ментальности. Личностная диагностика должна опираться на международный профессиональный уровень и отвечать его стандартам, но она допускает свободу в практике применения психодиагностических средств (в смысле их набора, сочетания и интерпретации для разных практических целей, степени сообщения результатов субъекту и т. д.) Но сегодня настоятельна потребность не только в валидизации классических психодиагностических средств и тестов применительно к отечественным выборкам, как это осуществлено В.М.Русаловым применительно к тесту Кеттела, но и в разработке новых (Похилько и др.) Разработка отечественной психодиагностики (Н.В.Тарабрина, Л.Ф.Бурлачук, Л.Н.Собчик и др.) не может не опираться на теории среднего уровня, несущие знания о состоянии психологии личности нашего общества в данный момент.
Последним классическим уровнем в структуре личностного знания является эмпирический, собственно исследовательский. Как было отмечено, не многие теории личности опирались на эмпирические исследования, проведенные в рамках именно данной концепции. Исключение составляют мерлинская концепция [143 и др.], тепловско-небылицинская (в той мере, в какой в ней исследовалась собственно личностная проблематика) [70, 151, 214, 215 и др.] и—как ее новый вариант и продолжение—концепция индивидуальности В.М.Русалова [189]. Наиболее характерным для отечественной психологии является двоякое соотношение теории и эксперимента(две модели их связи): либо обоснование теории и ее иллюстрация результатами исследований, проведенных другими психологами, или использование новыми поколениями исследователей известных теорий личности как отправных, опора на ставшие классическими теории личности Узнадзе, Рубинштейна, Леонтьева и др.
На наш взгляд, связующим звеном между общей теорией, теориями среднего уровня, эмпирическими исследованиями и личностно ориентированными прикладными направлениями—психотерапией и психодиагностикой—являются полученные в конкретных исследованиях типологические данные и сам типологический метод исследования личности, на анализе которых мы специально ниже остановимся. В самом общем виде любая типология отражает реальное разнообразие типов личности, фиксируя некоторые дифференцирующие их друг от друга или индивидуализирующие их сущность тенденции, которые связаны с конкретными условиями жизни в данном обществе.
3. 1. Теория личности Д. Н.Узнадзе
Глава оригинальной грузинской школы Д.Н.Узнадзе считал, что главным психическим образованием является установка— механизм психики, интегральный по отношению ко всем ее уровням [232, 233]. Однако, это не означает, что установка поглотила для него специфику высших уровней ее организации—прежде всего сознания и личности в целом. Основным критерием определения личности Узнадзе считал наличие у нее сознания. В свою очередь, сознание, по его мнению, возникает на основе особого, отличного от самой установки механизма—так называемой объективации. Объективация ведет одновременно к становлению субъекта сознания и деятельности в их единстве. “Совершенно естественно, — писал по этому поводу Узнадзе, — что, направляя свою деятельность на явления и вещи, объективированные мной, я получаю возможность при манипуляции с ними руководствоваться не одной какой-либо из практически важных для меня особенностей, а рядом объективно данных их свойств” [232, с. 192]. Осознание действительности такой, какова она есть объективно, безотносительно к потребностям субъекта, есть проявление его способности руководствоваться логикой объекта. Только тогда, когда вещи и явления предстают как независимые от субъекта, в своей собственной логике, он получает возможность выбора направления своей активности. “Это,- писал Узнадзе,- и дает мне возможность выбора направления моей активноти, в зависимости от того, каковы мои цели и намерения” (там же). Следует заметить, что между концепциями Рубинштейна и Узнадзе существует принципиальное сходство в ряде ключевых моментов, хотя очевидна независимость их разработки. Это сходство проявляется, во-первых, в обращении и того и другого к категории субъекта, во-вторых, в том, что ведущим критерием определения личности оказывается ее сознание. Однако существенное различие этих концепций состоит в определении сознания. В одной из характеристик сознания Рубинштейн, также как и Узнадзе, определяет его как идеальное, т. е. как представленность человеку всего, существующего в действительности, отделенного от него во времени и пространстве. В ранних работах Рубинштейн для характеристики сознания использовал понятие отражения или познания. Однако Рубинштейн характеризует сознание и как субъективное, как переживание, как отношение субъекта. Опираясь на круг идей, высказанных Рубинштейном в монографии “Человек и мир”, мы пришли к выводу, что определяя сознание как созерцание, он объединяет оба значения—и соответствие логике объекта и способность сознания следовать своей логике. Здесь проявляется “пристрастность” сознания [188].
Подобное определение сознания очень близко концепции Узнадзе, поскольку последний отправляется от установки, которая аккумулирует субъективность. Характеристику сознания Узнадзе, таким образом, дает через объективацию как процедуру высвобождения от субъективности (готовности) субъекта, присущую установке. В установке, согласно Узнадзе, интегрирована и потребность, и квант деятельности, и ситуационно-объектная отнесенность, направленность субъекта. Поэтому процедура объективации является одновременно и освобождением личности от пристрастного восприятия действительности и от своих потребностей: она получает возможность сама соотносить свои потребности с действительностью, т. е. выступает в качестве субъекта. Субъект одновременно предстает и как субъект целеполагания и как субъект волеизъявления. В свое время мы особо привлекли внимание к механизму объективации в концепции Узнадзе, который, по признанию самих грузинских психологов, был ими недостаточно осмыслен[233]. Воля может быть определена только там, где есть абстракция от своих потребностей, механизм овладения ими. Соответственно, функция воли может быть показана только там, где обнаруживается несовпадение активности, отвечающей логике субъекта и логике объекта, где возникает задача привести их в соответствие друг с другом и направить активность в нужное с точки зрения цели русло. Идея объективации одновременно была связана с возникновением противоречия между способом действия, вытекающим из установки, и невозможностью ее реализации в данных условиях. Этот вид противоречий был впоследствии проанализирован А.М.Матюшкиным при исследовании проблематики мышления. Наконец, механизм объективации, согласно Узнадзе, был не только механизмом абстракции от непосредственной связанности с потребностями, но одновременно механизмом детерминации деятельности потребностями других людей. Таким образом принцип объективации раскрывает одновременно и объективную необходимость деятельности. Фактически Узнадзе выявляет сложнейшее соотношение необходимости и свободы, детерминирующее личность и детерминируемое субъектом. Если, с точки зрения Рубинштейна и нашей, субъект сознания и деятельности проявляет себя в разрешении противоречия между субъективной свободой, выраженной в его целях, и внешней необходимостью, детерминантами и требованиями деятельности, то Узнадзе считает, что субъект одновременно самоопределяется и по отношению к внутренней (диктуемой потребностями), и по отношению к внешней необходимости, которая по Узнадзе, также сразу выступает как внутреняя необходимость, и, в их соотнесении, в способе связывания, мере абстрагирования и проявляет себя как субъект.