Сложность состоит и в самом соотнесении понятий “индивид”, “индивидуальность”, “личность”. Когда сущность последней связывается преимущественно с социальными детерминантами, то индивидный уровень исключается из ее определения и, одновременно, из него исчезает особенное, индивидуальное, тем более индивидуальность. Если же индивидуальный уровень включен в определение личности, то требуются уточнение и разведение понятия “индивидуальные различия”, которое относится преимущественно к сфере дифференциальной психофизиологии, и понятия “индивидуальность” как определения качества личности, относящегося к области психологии личности.
Дифференциально-типологический подход к личности имел свои традиции еще в дореволюционной психологии (А.Ф.Лазурский), однако на долгие годы дифференциальная психология свелась к дифференциальной психофизиологии (учению о типах высшей нервной деятельности И.П.Павлова, Б.М.Теплова, В.Д. Небылицына). Павловская и тепловская типологии разрабатывались в контексте дифференциальной психофизиологии и строились по принципу разного сочетания в каждом типе одних и тех же заранее выделенных признаков (силы, подвижности нервных процессов и т. д.). Однако Небылицын, на наш взгляд, поставив как будто бы частный вопрос о судьбе слабого типа, показав, что его “слабость” в одних отношениях сочетается с преимуществами в других (тонкость дифференцировок), радикально преобразовал сам присущий дифференциальной психологии принцип построения типологии. От характеристик типов через набор присущих каждому качеств, он обратился к функциональным возможностям (и ограничениям) каждого типа. Идея рассмотреть личность не только как набор качеств, “черт”, но как функциональную систему, свойства которой развиваются или атрофируются именно в процессе ее функционирования, была высказана Рубинштейном еще в 40-х годах в “Основах общей психологии”, но до работ Небылицына не только не была реализована, но даже не была понята. (По мнению А.Г.Асмолова, эта идея была высказана и Д.Н.Узнадзе). Построение же Небылицыным функциональной типологии позволило распространить типологический подход за пределы психофизиологии в область психологии личности.
Если в сороковых годах фактически под запретом была проблематика психологии личности, то тем более невозможна была разработка проблемы субъекта и психологического аспекта этой категории. Согласно фактической исторической последовательности идей, эта категория впервые употребляется Узнадзе (в открытой печати) и Рубинштейном в статьях и рукописях 20-х годов, затем в рукописях книги “Человек и мир” (50-е годы), которая была опубликована лишь в 1973 г. К этому понятию, его более узкому “дифференциальному” значению обращается, как отмечалось, и Ананьев в книге “Человек как предмет познания” (60-е годы) для обозначения различий субъекта общения от субъекта деятельности. Само введение этого понятия в психологию является гуманизацией психологического знания, увеличивает удельный вес личностной проблематики, позволяет обратиться к высшим личностным модальностям—ее активности, развитию, сознанию. Но появление нового понятия потребовало его соотнесения с понятиями “личность”, “индивид”, “индивидуальность”. Такое соотнесение остается еще не решенной задачей психологической науки. Однако, если в тот же период на философском Конгрессе в Брайтоне собравшиеся констатируют “смерть субъекта”, то в отечественной философии и психологии совершается “ренессанс”, возрождение этой категории. Но если в философии разрабатывается преимущественно гносеологический, теоретико-познавательный аспект этой категории и социально-философский, общественно-исторический, то в психологии—онтологический. Говоря более конкретно—психология движется в направлении изучения качественного многообразия различных субъектов.(Е.А.Климов и др.). Именно потому, что психология ориентирована на эту общую категорию, она получает возможность одновременно с дифференциацией разных субъектов—субъект общения, субъект деятельности, личность как субъект жизненного пути, группа как субъект и т. д.—осуществить интеграцию, обобщение знаний на единой основе. Основное же заключается в том, что категория субъекта в психологии начинает все более и более выступать не в своем описательно-обозначительном качестве, а в проблемном. В частности, одной из серьезных оказывается проблема, поднятая В.В.Давыдовым во время дискуссии—все ли люди являются личностями? Если исследования М.И.Лисиной в области раннего онтогенеза показывают, что личность появляется гораздо раньше, чем это принято считать в возрастной психологии (“праличность”, согласно Лисиной появляется в 2-3 месяца), то вышеупомянутая позиция состоит в том, что даже не все взрослые становятся личностями. Можно предположить, что для разрешения этого спора и обозначения “особого” совершенного качества личности и адекватно понятие субъекта.
Многое для раскрытия понятия субъекта и его соотношения с понятиями “индивид”, “личность”, “индивидуальность” дало осуществленное в русле идей Рубинштейна изучение личности, ее развития в жизненном пути (К.А.Абульханова-Славская, Л.И. Анцыферова, Т.Б.Карцева и др.). В работах Анцыферовой, во-первых, получил свою конкретизацию именно функциональный подход к личности, представление о личности как иерархически организованной системе, развивающейся и функционирующей в жизненном пути [17-19]. Анцыферова рассматривает развитие личности в свете некоторых общих закономерностей процесса развития. Будучи знатоком западно-европейской и американской психологии, особенно психологии личности[16],она рассматривает типы диахронического развития, идею о превращении этапов психического развития в иерархию уровней психической организации, выдвинутую Ж.Пиаже и разработанную в отечественной психологии Я.А.Пономаревым (в области психологии творчества). Она указывает на существенные ограничения концепций западных генетических психологов в сравнении с позицией советских. Последние включают в принцип иерархии положение о качественном преобразовании генетически раннего уровня в составе более сложного, высшего и не приписывают развитию некие финалистские цели, конечные состояния. Она выдвигает также важное обобщающее понятие “психологическая организация личности”. Понятие “организации” весьма адекватно для определения личности, поскольку предполагает (и объединяет) и независимый от самой личности, объективно ей присущий способ организации, и субъективный, произвольно определяемый ей самой. В системно-генетической концепции это понятие особенно существенно, поскольку с его помощью она разрешает имплицитную дискуссию, предлагая объединить до сих пор достаточно разорванные, разобщенные качества (или модальности) личности (и психики)—формально-динамические и содержательно-смысловые. Первые обозначают механизмы (например, темпераментальные) как бы нейтральные по отношению к тому, что называется “содержанием” (обычно под содержанием подразумевается предметное содержание, характеристики бытия, объекта, становящиеся содержанием психического отражения [23, 189 и др.]). Но другие психологи, пользуясь такими понятиями, осознали их явную дихотомию. Анцыферова рассматривает их не как самостоятельный уровень, а как особое качество психологических механизмов, реализующих ценностное отношение личности к миру.
Жизненный путь представляет собой совершенно особое “измерение”, особый “масштаб” рассмотрения личности—ценностное человеческое время и пространство. Важнейшей особенностью в ее изучении отечественной психологией явилось разрешение альтернативы номотетического и идеографического подходов. Как известно, первый из них, связанный с естественными, точными науками, направлен на поиски повторяющихся среднестатистических закономерностей, тогда как второй— на выявление ценностных, уникальных характеристик жизни. В имплицитной форме эта альтернатива существовала и в самой психологии и выступила прежде всего в радикальном различии подходов к жизненному пути.
К.А.Абульхановой-Славской разработана концепция личности как субъекта жизненного пути и структура последнего,включающая позицию, жизненную линию и перспективу (дифференциация перспектив на когнитивные, мотивационные и др.) и жизненные задачи. Ей введено понятие личностной организации времени, осуществлено многолетнее (в четырех кандидатских диссертациях В.И.Ковалева, В.Ф.Серенковой, Л.Ю.Кублицкене, О.Н.Кузьминой) эмпирическое исследование реально существующих типов личностной организации времени. Была выдвинута гипотеза: ее структура состоит из осознания, переживания и практической регуляции времени, которые находятся в разном функциональном соотношении у разных типов, что определяет особенности организации всего жизненного пути (активно-пролонгированный, пассивно-пролонгированный, активно-ситуативный и пассивно-ситуативный типы) [118]. Эмпирически выявлены особенности типов—их возможности и ограничения в тех или иных временных режимах профессиональной деятельности (в условиях дефицита времени прежде всего, что имеет принципиальное значение для профессионального отбора)[б].
Вне теории жизненного пути Ш.Бюлер оказались жизненные противоречия, проблемы (которые попытались отразить лишь в периодизации—опять-таки единой для всех—жизненных кризисов). Вне поля зрения оказалось главное—способность личности решать жизненные противоречия, задачи, проблемы, т. е. не только зависеть от жизни, но и определять ее. Эта способность высшего порядка принадлежит личности как субъекту жизни и является предпосылкой и результатом ее взаимодействия с жизнью, качеством, которое вырабатывается в процессе жизни, способом жизни [1, 2]. Эта жизненная способность осуществляется высшими механизмами — сознанием, активностью и способностью к организации времени жизни.