Во-первых, они составляют план, который включает в себя разбивку материала на части, группировку мыслей (выраженных автором в запоминаемом тексте) и выделение смысловых опорных пунктов. Смысловые опорные пункты—это те куски текста, которые содержат в себе главное, основное, существенное. Во-вторых, испытуемые соотносят содержание текста с имеющимися знаниями, включают новое в систему своего прошлого опыта. При этом обнаружено, что мнемическая направленность, задача запомнить оказывает значительное положительное влияние на соотнесение того, что воспринимается, с имеющимися знаниями. Однако при некоторых условиях наблюдается и обратный эффект, т. е. отрицательное воздействие мнемической задачи на осмысление текста. В-третьих, они соотносят содержание разных частей текста друг с другом. Мысленное оперирование целостными смысловыми блоками материала существенно увеличивает возможности памяти. В-четвертых, используют образы, наглядные представления. Образы того, о чем читают испытуемые, возникают у них как при наличии, так и при отсутствии осознаваемой мнемической направленности. Однако при наличии мнемической задачи наглядные представления возникают чаще, чем тогда, когда ее нет. Вместе с тем при чтении, осуществляющем с целью запомнить, образы чаще иллюстрируют содержание текста, не являются только “побочными продуктами”, как это часто бывает при обычном чтении. Наконец, в-пятых, испытуемые как бы перекодируют содержание текста, переводят его на свой внутренний язык.
В целом интересные и многоплановые исследования Смирнова дают основание все для того же вывода: в индивидуальном развитии психики человека чувственное познание не сменяется логическим, а обогащается последним и существует также у взрослого человека. Аналогично логическое познание—это не абстрактное познание, лишенное всякой чувственной образной основы. Развитие познавательных процессов осуществляется путем взаимовлияния и взаимодействия чувственных и логических составляющих.
Исследования Смирнова поставили перед российскими психологами и такой вопрос: а существует ли “обратное” влияние памяти на мышление? Ананьев сформулировал этот вопрос как тему для исследования перед одним из своих учеников в таком виде: после работ Смирнова изучение воздействия целенаправленной деятельности человека на эффективность его мнемических процессов стало в советской психологии традиционным, а как ограничения объема оперативной памяти человека может сказаться на эффективности его мышления? Исследование было проведено В.В.Знаковым [48].
В нем было изучено влияние нагрузки на кратковременную (преимущественно образную и действенную) память, на содержательные и динамические характеристики решаемой задачи. Сравнивалось решение одной и той же задачи разными испытуемыми в наглядно-образном и наглядно-действенном плане, т. е. с дополнительной нагрузкой на память и без нее. Испытуемые должны были удерживать в памяти правила задачи, определяющие допустимые и достаточные преобразования условий;
требования к конечному и промежуточному результатам; динамические изменения представленных наглядно условий задачи;
промежуточные и конечные результаты решения. Регистрировалось время решения задачи, результаты решения, речевые высказывания испытуемых, которые сопоставлялись с их действиями, объективно возможными в данный момент, конфигурациями и способами их преобразования. Высказывания испытуемых позволяли судить о формулируемых ими целях. Регистрировалась также глазодвигательная активность испытуемых.
Как показали эксперименты, качественные характеристики решения зависят от степени четкости хранимых в памяти представлений испытуемого об антиципируемых ситуациях, их преобразований и взаимодействий между ними. Динамика трансформации целей зависит от преобразований в памяти: чем скорее в решении осуществляется переход от доминирования образной памяти, в которой фиксируются зрительные ситуации, к запоминанию действий, тем скорее происходит трансформация целей. Преобразования в памяти (схематизация) осуществляются в ходе повторения проделанных действий и переобследования элементов зрительной структуры задачи. Чрезмерная нагрузка на образную память, влекущая за собой возникновение мнемической направленности и постановку мнемических целей, может мешать образованию гностических целей, направленных на решение мыслительных задач.
Были выявлены три этапа трансформации целей в зависимости от характера содержащихся в памяти образов ситуации и способов их преобразования. Прослежены функции и взаимодействие произвольных и непроизвольных мнемических компонентов на каждом из этапов. На первом из этапов в образовании целей, направляющих мыслительную деятельность, участвуют преимущественно непроизвольные мнемические компоненты. На втором этапе происходит включение и произвольных компонентов, приводящее к возникновению мнемических промежуточных целей. На третьем этапе происходит координация произвольных и непроизвольных компонентов.
Выявлено три уровня организации материала проблемной ситуации в памяти субъекта, служащие базой формирования целей в течение трех этапов целеобразования: 1) формирование пространственных структур проблемной ситуации, 2) подключение к ним операторных компонентов решения, 3) совместное функционирование пространственных и операторных компонентов решения. Найдено два типа целеобразования и прослежена динамика их соотношения в решении. Цели, образованные “сверху”, включают в свое содержание небольшое количество образов зрительных структур и большое число прогнозируемых действий. Цели, образованные “снизу”, содержат детальные образы конфигураций при малой величине прогноза. В ходе мыслительного поиска наблюдается тенденция постепенного перехода от целеобразования “снизу” к целеобразованию “сверху”. Обнаружены субъективные единицы мыслительной деятельности, формирующиеся на основе установления взаимосвязей между действиями по решению задач, на основе оперирования цепочками действий.
В целом можно сказать, что экспериментальное исследование выявило зависимость процессов целеобразования, составляющих наиболее творческое звено решения мыслительных задач, от нагрузки на оперативную память. Эта зависимость является одним из проявлений единства памяти и мышления в реальной деятельности человека. Проведенные исследования показали, что в процесс решения проблемной ситуации активно включаются не только мышление человека, но и его память. Это, хотя и в разной степени, относится к наглядно-действенной и к наглядно-образной мыслительной деятельности. Выявленные в экспериментах субъективные единицы умственной деятельности являются результатом интеграции памяти и мышления в реальной деятельности. Указанные психические процессы во время мыслительного поиска переплетаются настолько тесно, что образуют единую интегративно функционирующую структуру. Такое взаимодействие порождает новые единицы деятельности, отличные от процессуальных и результативных характеристик каждого психического процесса по отдельности. Это и есть интегративные единицы, которые обнаружены в экспериментах. С одной стороны, эти единицы являются порождением целеобразующей деятельности субъекта, они формируются в тесной связи с планируемыми будущими действиями, с промежуточными целями. С другой стороны, их возникновение было бы невозможным без следов из памяти.
Интеграция присуща как наглядно-действенному, так и наглядно-образному мышлению. В обоих случаях человек должен “просматривать” на несколько ходов вперед, а для этого нужны совместные усилия его воображения, памяти и мышления. Для наглядно-действенного мышления свойственна “мобильная интеграция”, при которой умственные действия объединяются в единицы на короткий срок и распадаются при переходе к дальнейшим шагам по разрешению проблемной ситуации. “Распад” единиц обусловлен тем, что они выполнили предназначенную им роль по достижению конкретной промежуточной цели и в дальнейшем не нужны. При наглядно-образном мышлении единицы носят более упорядоченный характер и переструктурируют мыслительный поиск. В этом случае постановка дальнейших целей существенно зависит от оперирования блоками, составленными из предыдущих умственных действий [48].
Работы по психологии мышления вообще составляют одно из наиболее интересных направлений российских исследований познавательных процессов. В теоретическом плане наиболее существенное влияние на исследования в области психологии мышления оказали фундаментальные принципы нашей психологии—принцип детерминизма, принцип единства сознания и деятельности, принцип единства функционирования и развития. Пристальное внимание отечественные психологи уделяли и конкретным вопросам: соотношению требуемого и искомого, гипотез и целей, соотношению проблемной ситуации и задачи, взаимоотношению осознаваемого и неосознаваемого в мышлении, операциям и действиям по обследованию и переобследованию элементов решаемой субъектом задачи. Именно в экспериментальных исследованиях наиболее отчетливо проявляется стремление психологов изучать процессы мышления в единстве их функциональных, операционных и мотивационных составляющих.
Например, положение об органической включенности онтогенетических эффектов в актуальный процесс решения мыслительных задач—принцип единства функционирования и развития—является одним из важнейших теоретико-методологических достижений психологии. Этот принцип можно считать краеугольным камнем основных концепций мышления в современной отечественной психологии (А.В.Брушлинский, Д.Н.Завалишина, А.М.Матюшкин, Я.А.Пономарев, О.К.Тихомиров, и др.). Актуальный процесс решения задач представляет единство его функциональных и генетических характеристик: его результатом является некоторое новое знание (новый способ действия), получение которого опосредствовано становлением интеллектуальных новообразований. Описание актуального процесса мышления во всей его полноте оказывается возможным лишь на основе выявления и онтогенетических его изменений. Реализация принципа единства функционирования и развития предполагает анализ актуального процесса мышления в двух разных планах, специфицированных в психологии мышления как микро-и макрогенетические аспекты умственного развития человека. При этом возрастные онтогенетические изменения мышления рассматриваются как макрогенетические, а микрогенетические изменения непосредственно соотносятся с актуальным процессом решения мыслительных задач. В российской психологии мышления, пожалуй, наиболее полное теоретическое описание двух аспектов мышления и детальная экспериментальная разработка микрогенетического анализа представлены в книге А.В. Брушлинского[21].