Что касается лорда Уилмора, то он живет на улице Фонтен-Сен-Жорж. Этодин из тех англичан-туристов, которые тратят на путешествия все се состояние. Он снимает меблированную квартиру, где проводит не более двух-трех часов в день и где лишь изредка ночует. Одна из его причуд состоит в том, что он наотрез отказывается говорить по-фрцузски, хотя, как уверяют, пишет он пофранцузски прекрасно.
На следующий день после того, как эти ценные сведения были доставлены королевскому прокурору, какойто человек, вышедший из экипажа на углу улицы Фер постучал в дверь, выкрашенную в зеленовато-оливковый цвет, и спросилббата Бузони.
- Господин аббат вышел с утра, - ответил камердинер.
- Я мог бы не удовольствоваться таким ответом, - сказал посетитель, - потому что я прихожу от такого лица, для которого все всегда бывают до- ма. Но будьте любезны передать аббату Бузони...
- Я же вам сказал, что его нет дома, - повторил камердинер.
- В таком случае, когда он вернется, передайте ему вот эту карточку и запечатанный пакет. Можно ли будет застать господина аббата сегодня в восемь часов вечера?
- Разумеется, сударь, если только он не сядет работать; тогда это все равно, как если бы его не было дома.
- Так я вернусь вечер в назначенное время, - сказал посетитель.
И он удалился.
Действительно, в назченное время этот человек явился в том же эки- паже, но на этот раз кипаж не остановился на углу улицы Феру, а подъехал к самой зеленой двери. Человек постучал, ему открыли, и он во- шел.
По той почтительности, с какой встретил его камердинер, он понял, что его письмо произвело надлежащее впечатление.
- Господин аббат у себя? - спросил он.
- Да, он занимается в библиотеке; но он ждет вас, сударь, - ответил камердинер.
Незнакомец поднялся по довольно крутой лестнице, и за столом, поверх- ность которого была ярко освена лампой под огромным абажуром, тогда как остальная часть комнаты тонула во мраке, он увидел аббата, в священ- нической одежде, с покрываим голову капюшоном, вроде тех, что облекали черепа средневековых ученых.
- Я имею честь говорить с господином Бузони? - спросил посетитель - Да, сударь, - отвечал аббат, - а вы то лицо, которое господин е Бовиль, бывший тюремный инспектор, направил ко мне от имени префектпо- лиции?
- Я самый, сударь.
- Один из агентов парижской сыскной полиции?
- Да, сударь, - ответил посетитель с некоторым колебанием, слегка покраснев.
Аббат поправил большие очки, которые закрывали у не только глаза, но и виски, и снова сел, пригласив посетителя сделать то же.
- Я вас слушаю, сударь, - сказал аббат с очень сильным тальянским акцентом.
- Миссия, которую я на себя взял, сударь, - сказал посетитель, отче- канивая слова, точно он выговаривал их с трудом, - миссия доверительная как для того, на кого она возложена, так и для того, к кому обращаются.
Аббат молча поклонился.
- Да, - продолжал незнакомец, - ваша порядочность, господин аббат, хорошо известна господину префекту полиции, и он обращается к вам как должностное лицо, чтобы узнать у вас нечто, интересующее сыскную поли- цию, от имени которой я к вам явился. Поэтому мы надеемся, господи аб- бат, что ни узы дружбы, ни личные соображения не заставят вас утаить ис- тину от правосудия.
- Если, конечно, то, что вы желаете узнать, ни в чем не затрагивает моей совести. Я священник, сударь, и тайна исповеди, например, должна оставаться известной лишь мне и божьему суду, а не мне и людскому право- судию.
- О, будьте спокойны, господин аббат, - сказал посетитель, - мы во всяком случае не потревожим вашей совести.
При этих словах аббат нажал на край абажура так, что противоположная сторона приподнялась и свет полностью падал на лицо посетителя, тогда как лицо аббата оставалось в тени.
- Простите, сударь, - сказал представитель префекта полиции, - но этот яркий свет режет мне глаза.
Аббат опустил зеленый колпак.
- Теперь, сударь, я вас слушаю. Изложитваше дело.
- Я перехожу к нему. Вы знакомы с графом МонтеКристо?
- Вы имеете в виду господина Дзакконе?
- Дзакконе!.. Разве его зов не Монте-Кристо?
- Монте-Кристо название местности, вернее утеса, а вовсе не фамилия.
- Ну что ж, как вам угодно; не будеспорить о словах и раз Мон- те-Кристо и Дзакконе одно и то же лицо...
- Безусловно одно и то же.
- Поговорим о господине Дзакконе.
- Извольте.
- Я спросил вас, знаете ли вы его?
- Очень даже хорошо.
- Кто он такой?
- Сын богатого мальтийского судовладельца.
- Да, я это слышал; так говорят; но вы понимаете, полиция не может довольствоваться тем, что "говорят".
- Однако, - возразил, мягко улыбаясь, аббат, - если то, что "гово- рят", правда, то приходится этим довольствоваться и полиции, точно так же, как и всем.
- Но вы уверены в том, что говорите?
- То есть как это, уверен ли я?
- Поймите, сударь, что я отнюдь не сомневаюсь в вашей искренности; я только спрашаю, уверены ли вы?
- Послушайте, я знал Дзакконе-отца.
- Вот как!
- Да, и еще ребенком я не раз играл с его сыном на верфях.
- А его графский титул?
- Ну, знаете, это можно купить.
- В Италии?
- Повсюду.
- А его богатство, тое огромное, опять-таки, как говорят...
- Вот это верно, - ответил аббат, - богатство действительно огромное.
- А каково оно по-вашему?
- Да, наверно, сто пятьдесят - двести тысяч ливров в год.
- Ну, э вполне приемлемо, - сказал посетитель, - а то говорят о трех, даже о четырех миллионах.
- Двести тысяч ливров годового дохода, сударь,ак раз и составляют капитал в четыре миллиона.
- Но ведь говорят о трех илиетырех миллионах в год!
- Ну, этого не может быть.
- И вы знаете его остров Монте-Кристо?
- Разумеется; его знает всякий, кто из Палермо, Неаполя или Рима ехал во Францию морем: корабли проходят мимо него.
- Очаровательное место, как уверяют?
- Это утес.
- Зачем же граф купил утес?
- Именно для того, чтобы сделаться графом. В Италии, чтобы быть гра- фом, все еще требуется владеть графством.
- Вы, вероятно, что-нибудь слышали о юношеских приключениях господина Дзакконе?
- Отца?
- Нет, сына.
- Как раз тут я перестаю быть уверенным, потому что именно в юношес- кие годы я потерял его из виду.
- Он воевал?
- Кажется, он был на военной службе.
- В каких войсках?
- Во флоте.
- Скажите, вы не духовник его - Нет, сударь: он, кажется, лютеранин.
- Как лютеранин?
- Я говорю "кажется"; я не утверждаю этого. Впрочем, я думал, что во Франции введена свобода вероисповеданий.
- Разумеется, и нас сейчас интересуют вовсе не его верования, а его поступки; от имени господина префекта полиции я предлагаю вам сказать все, что вам о них известно.
- Его считают большим благотворителем. За выдающиеся услуги, которые он оказал восточным христианам, наш святой отец папа сдал его кавале- ром ордена Христа, - эта награда обычно жалуется только высочайшим осо- бам. У него пять или шесть высоких орденов за услуги, которые он оказал различным государям и государствам.
- И он их носит?
- Нет, но он ими гордится; он говорит, что ему больше нравятся награ- ды, жалуемые благодетелям человечества, чем те, которые дася истреби- телям людей.
- Так этот господин - квакер?
- Вот инно, это квакер, но, разумеется, без широкополой шляпы и ко- ричневого сюртука.
- А есть у него друзья?
- Да, все, кто его знает, его дрья.
- Однако есть же у него какой-нибудь враг?
- Один-единственный.
- Как его зовут?
- Лорд Уилмор.
- Гден находится?
- Сейчас он в Париже.
- И он может дать мне о нем едения?
- Очень ценные. Он был в Индии в одно время с Дзакконе.
- Вы знаете, где он живет?
- Где-то на Шоссе-д'Антен; но я не знаю ни улицы, ни номера дома.
- Вы недолюбливаете этого англичанина?
- Я люблю Дзакконе, а он его терпеть не может; поэтому мы с ним в хо- лодных отношениях.
- Как вы думаете, господин аббат, до этого своего приезда в Париж граф Монте-Кристо когда-нибудь бывал во Франции?
- Нет, сударь, это я могу сказать точно. Во Франции он никогда не был и полгода тому назад обратился ко мне, чтобы собрать нужные ему сведе- ния. Я, со своей стороны, не зная, когда сам буду в Париже, направил к нему господина Кавальканти.
- Андреа?
- Нет, Бартоломео, отца.
- Прекрасно, мне остается задать вам токо один вопрос, и я требую, во имя чести, человеколюбия и религии, чбы вы мне ответили без обиня- ков.
- Я вас слушаю.
- Известно ли вам, для чего граф Монте-Кристо купил дом в Отейле?
- Разумеется, он мне это сам сказал.
- Для чего же?
- С целью устроить больницу для умалишенных, вроде то которую осно- вал в Палермо барон Пизапи. Вы знаете эту больницу?
- Я слыхал о ней.
- Это великолепное учреждение.
И при этих словах аббат поклонился посетителю с видом человека, жела- ющего дать понять, что он не прочь снова вернуться к прерванной работе.
Понял ли посетитель желание аббата или он исчерпал все свои вопросы, по он встал.
Аббат проводил его до дверей.
- Вы щедро раздаете милостыню, - сказал посетитель, - и хотя вы слы- вете богатым человеком, я хотел бы предложить вам кое-что для ваших бед- ных; угодно вам принять мое приношение?
- Благодарю вас, сударь; но единственное, чем я дорожу на свете, это то, чтобы добро, которое я делаю, исходило от меня.
- По все-таки...
- Это мое непоколебимое решение. Но поищите, сударь, и вы найдете. Увы, на пути у каждого богатого столько неты!
Аббат открыл дверь, еще раз поклонился; посетитель ответил на поклон и шел.
Экипаж отвез его прямо к Вильфору.
Через час экипаж снова выехал со двора и на этот раз направился на улицу Фонтен-Сен-Жорж. У дома N 5 он остановился. Именно здесь жил лорд Уилмор.
Незнакомец писалорду Уилмору, прося о свидании, которое тот и наз- начил на десять часов вечера. Представитель гподина префекта полиции прибыл без десяти минут десять, и ему было сказано, что лорд Уилмор, во- площенная точность и пунктуальность, еще не вернулся, но непременно вер- нется ровно в десять часов.