- Прекрасно помню, - сказал Монте-Кристо. - Этот достойный человек, если не ошибаюсь, был даже вашим компаньоном.
- Вот-вот! Но лет за семь до этого он передал свое заведение одному бывшему портному из Марселя, который, разорившись на свм ремесле, ре- шил попытать счастья в другом. Разумеется, те связи, которые у нас были с рвым владельцем, продолжались и со следующим; вот у этого человека я и надеялся найти пристанище.
- А как его звали? - спросил граф, корый, по-видимому, снова заин- тересовался рассказом Бертуччо.
- Гаспар Кадрусс, он был женат на женщине из села Карконта, и мы все только под этим именем ее и знали; эта бледная женщина страдала болотной лихорадкой и медленно умира от истощения. Сам же он был здоровый ма- лый, лет сорока пяти, и е не раз показал себя, в трудные для нас мину- ты, человеком находчивым и храбрым.
- И когда, вы говорите, это происходило? - спросил Монте-Кристо.
- В тысяча восемьсот двадцать девятом году, ваше сиятельство.
- В каком месяце?
- Июне.
- В начале или в конце?
- Это было вечером третьего июня.
- Так! - заметил Монте-Кристо, - третьего июня тысяча восемьсот двад- цать девятого года... Продолжайте.
- Так вот, у этого Кадрусса я и собирался попросить пристанища; но так как обычнодаже при спокойной обстановке, мы никогда не входили к нему через дверь, выходящую на дорогу, то я решил не изменять этому пра- вилу; я перескочил через садовую изгородь, прополз под низенькими мас- личными деревцами и дикими смоковницами и, опасаясь, что в трактире у Кадрусса может находиться какой-нибудь путник, добрался до пристройки, которой я уже не раз проводил ночь не хуже, чем в самой лучшей постели.
Эта пристройка отделялась от комнаты в нижнем этаже только дощой перегородкой, в которой нарочно для нас были оставлены щели, чтобы мы могли улучить благоприятную минуту и дать знать, что мы находимся по со- седству. Я рассчитывал, в случае если у Кадрусса никого не будет, уведо- мить его о моем прибытии, закончить у него ужин, прерванный появлеем таможенных досмотрщиков, и, пользуясь надвигающейся грозой, вернуться на берег Роны и узнать, что сталось с лодкой и теми, кто был в ней. Итак, я тихонько пробрался в пристройку; это вышло очень кстати, потому что в ту самую минуту вернулся домой Кадрусс и привел с собой незнакомца.
Я притих и стал ждать, не потому, что хотел подслушать тайны тктир- щика, а просто потому, что не мог поступить иначе; к тому же так бывало уже раз десять.
Человек, который пришел с Кадруссом, несомненно, не принадлежал к обитателям Южной Франции; это был один из тех негоциантов, которые при- езжают на ярмарку в Бокер, чтобы торговать драгоценностями, и за месяц, пока длится эта ярмарка, привлекающая торговцев и покупателей со всех концов Европы, заключают иногда сделки на сто, а и на полтораста ты- сяч франков.
Кадрусс вошел первым, быстрыми гами. Затем, увидав, что нижняя ком- ната пуста, как всегда, и что ее охраняет только пес, он позвал жену.
"Эй, Карконта, - крикнул он, - священник не обманул нас: алмаз насто- ящий".
Послышалось радостное восклицание, и ступеньки лестницы заскрипели под нетвердыми от слабости и болезни шагами.
"Что ты говоришь?" - спросила Карконта.
"Говорю, что алмаз настоящий, и вот этот господин, один из первых па- рижских ювелиров, готов дать нам за него пятьдесят тысяч франков. Но только он хочет окончательно убедиться в том, что камень действительно наш: так ты расскажи ему, как рассказал и я, каким чудесным образом он попал в наши руки. А пока, сударь, присядьте, пожалуйста: сейчас так душно, я принесу вам чего-нибудь освежиться".
Ювелир внимательно разглядывал внутренность трактира и бросающуюся в глаза бедность людей, которые предлагали ему купить алмаз, достойный княжеской шкатулки.
"Рассказывайте, сударыня", - сказал он, желая, по-видимому, вос- пользоваться отсутствием мужа, чтобы тот не мог как-нибудь повлиять на жену и чтобы посмотреть, насколько оба рассказа соадут.
"Ах, господи, - затараторила женщина, - это божье благословение, мы ничего такого не ожидали. Представьте себе, дорог господин, что мой муж дружил в тысяча восемьсот четырнадцатом или тысяча восемьсот пятнад- цатом году с одним моряком, которого звали Эдмон Дантес; этобедный ма- лый, которого Кадру ее совершенно забыл, помнил о нем, и, ирая, оста- вил ему тот алмаз, который вы видели".
"А каким же образом оказался у него этот алмаз? - спросил юлир. - Или он был у Дантеса до того, как он попал в тюрьму?"
"Нетсударь, - отвечала женщина, - но в тюрьме он познакомился с очень богатым англичанином; тот заболел, и Дантес ухаживал за ним, как за родным братом; за это англичанин, выходя на свободу, оставил ему вот этот алмаз. Бедному Дантесу не посчастливилось, он так в тюрьме и умер, а алмаз пед смертью завещал нам и поручил почтенному аббату, который был у нас сегодня утром, передать его нам".
Она говорит то же самое, - прошептал ювелир. - В конце концов, может быть, все это так и было, хотя на перв взгляд и кажется неправдоподоб- ным. В таком случае, - сказал он громко, - дело только в цене, о которой мы все еще не сговорились".
"Как не сговорились! - воскликнул вошедший Кадрусс. - Я был уверен, что вы согласны на мою цену".
"То есть, - возразил ювелир, - я вам предложил за него сорок тысяч франков".
"Сорок тысяч! - возмутилась Карконта. - Уж, конечно, мы его не отда- дим за эту цену. Аббат сказал нам, что оп стоит пятьдесят тысяч, не счи- тая оправы".
"А как звали этого аббата?"
"Аббат Бузони".
"Так он иностранец?"
"Он итальянец, из окрестностей Мантуи, кажется".
"Покажите мне алмаз, - продолжал ювелир, - я хочу его еще раз посмот- реть; иной раз с первого взгляда ошибаешься в камнях".
Кадрусс вынул из кармана маленький черный футляр из шагреневой кожи, открыл его и передал ювелиру. При виде алмаза, который был величиною с небольшой орешек (я как сейчас это вижу), глаза Карконты загорелись алч- ностью.
- А что вы думали обо всем этом, господин подслушиватель? - спросил Монте-Кристо. - Вы поверили этой сказке?
- Да, ваше сиятельство; я считал Кадрусса не плохим человеком и ду- мал, что он не способен совершить преступление или украсть.
- Это делает больше чести вашему добро сердцу, чем житейской опыт- ности, господин Бертуччо. А знавали вы этого Эдмона Дантеса, о котором шла речь?
- Нет, ваше сиятельство, я никогда ничего о нем не слыхал ни раньше, ни после; только еще он раз от самого аббата Бузони, когда он был у меня в нимской тюрьме.
- Хорошо, продолжайте.
- Ювелир взял из рук Кадрусса перстень и достал из кармана маленькие стальные щипчики и крошечные медные весы; потом, отогнув золотые крючки, держшие камень, он вынул алмаз из оправы и осторожно положил его на весы.
"Я дам сорок пять сяч франков, - сказал он, - и ни гроша больше: это красная цепа алмазу, я взял с собой только эту сумму".
"Это не важно, - сказал Кадрусс, - я вернусь вместо с вами в Бокер за остальными пятью тысячами".
"Нет- отвечал ювелир, отдавая Кадруссу оправу и алмаз, - нет, это крайняя цена, и я даже жалею, что предложил вам эту сумму, потому что в камне есть изъян, который я вначале не заметил; но делать нечего, я не беру назад своего слова; я сказал сорок пять тысяч франков и не отказы- ваюсь от этой цифры".
"По крайней мере вставьте камень обратно", - сердито сказала Каркон- та.
"Вы правы", - сказал ювелир.
И он вставил камень в оправу.
"Не беда, - проворчал Кадрусс, пряча футляр в карман, - продадим ко- му-нибудь другому".
"Конечн - отвечал ювелир, - только другой не будет так сговорчив, как я; другой не удовлетворится теми сведениями, которые вы сообщили мне; это совершенно неестественно, чтобы человек в вашем положении обла- дал перстнем в пятьдесят тысяч франков; он сообщит властям, придется ра- зыскивать аббата Бузони, а разыскивать аббатов, раздающих алмазы ценою в две тысячи луидоров, не легкое дело; правосудие для начала наложит на него руку, вас засадят в тюрьму, а еслибнаружится, что вы ни в чем не виновны, и вас через три или четыре мяца освободят, то окажется, что перстень затерялся в какой-нибудь канцелярии, или вам всучат фальшивый камень, франка в три ценою, вмес алмаза, стоящего пятьдесят, может быть, даже пятьдесят пять тысяч франков, но покупка которого, согласи- тесь, сопряжена с некоторым риском".
Кадрусс его жена переглянулись.