Эжени произнесла этилова таким решительным и твердым тоном, что Ва- лентина вспыхнула. Робкая девушка не могла понять этой сильной натуры, в которой не чувствовалось и тенженской застенчивости.
- Впрочем, - продолжала та, - раз уж мне суждено выйти замуж, я долж- на бладарить провидение, избавившее меня по крайней мере от притязаний господина де Морсер; не вмешайся провидение, я была бы теперь женой обесчещенного человека.
- А ведь правда, - сказала баронесса с той странной наивностью, кото- рой иногда отличаются аристократки и от которой их не может отучить даже общение с плебеями, - правда, если бы Морсеры не колебались, моя дочь уже была бзамужем за Альбером; генерал очень хотел этого брака, он да- же сам приезжал к господину Данглару, чтобы вырвать его согласие; мы счастливотделались.
- Но разве позор отца бросает тень на сына? - робко заметила Валенти- на. - Мне кажется, что виконт нисколько не повинен в предательстве гене- рала.
- Простите, дорогая, - сказала неумолимая Эжени, - виконт недалеко от этого ушел; говорят, что, вызвав вчера в Опере графМонте-Кристо на ду- эль, он сегодня утром принес ему свои извинения у барьера.
- Не может быть! - сказала г-жа де Вильфор.
- Ах, дорогая, - отвечала г-жа Данглар с той же наивностью, которую мы только что отметили, - это наверное так; я это знаот господина Деб- рэ, который присутствовал при объяснении.
Валентина тоже знала все, но промолчала. От дуэли мысль ее перенес- лась в комнату Нуартье, где ее ждал Моррель.
Погружеая в задумчивость, Валентина уже несколько минут не принима- ла участия в разговоре; она даже не могла бы сказать, о чем шла речь, как вдруг г-жа Данглар дотронулась до ее руки.
- Что вам угодно, сударыня? - сказала Валентина, вздрогнув от этого прикосновения, словно от электрического разряда.
- Вы больны, дорогая Валентина? - спросила баронесса.
- Больна? - удивилась девушка, проводя рукопо своему горячему лбу.
- Да; посмотрите на себя в зеркало; за последнюю минуту вы раза четы- ре менялись в лице.
- В самом деле, - воскликнула Эжени, - ты страшно бледна!
- Не беспокойся, Эжени; со мной это уже несколько дней.
И, несмотря на все свое простодушие, Валентина поняла, что может вос- пользоваться этим предлогом, чтобы уйти. Впрочем, г-жа де Вильфор сама пришла ей на помощь.
- Идите к себе, Валентина, - сказала она, - вы в самом деле нездоро- вы; наши гостьи извинят вас; выпейте стакан холодной воды, вам станет легче.
Валентина поцеловала Эжени, поклонилась г-же Данглар, которая уже поднялась с места и начала прощаться, и вышла из комнаты.
- Бедная девочка, - сказала г-жа де Вильфор, кда дверь за Валенти- ной закрылась, - она не на шутку меня беспокоит, и я боюсь, что она серьезно заболеет.
Между тем Валентина в каком-то безотчетном возбуждении прошла через комнату Эдуарда, не ответив на злую выходку, которой он ее встретил, и, миновав свою спальню, вышла на маленькую лестницу. Ей оставалось спус- титься только три ступени, она уже слышала голос Морреля, как вдруг ту- ман застлал ей глаза, ее онемевшая нога оступилась, перила выскользнули из-под руки, и, припав к стене, она уже не сошла, а скатилась по ступе- ням.
Моррель стремительно открыл дверь и увидел Валентину, лежащую на пло- щадке.
Он подхватил ее на руки и усадил в кресло.
Валентина открыла глаза.
- Какая я неловкая! - сказала она с лихорадочной живостью. - Я, ка- жется, разучилась держаться на ногах. Как я могла забыть, что до площад- ки оставалось еще три ступеньки.
- Вы не ушиблись, Валентина? - воскликнул Моррель.
Валентина окинула взглядом комнату; в глазах Нуартье она пчла вели- чайший испуг.
- Успокойся, дедушка, - сказала она, пытаясь улыбнуться, - это пустя- ки... у меня просто закружилась голова.
- Опять головокружение! - сказал Моррель, в отчаянии сжимая руки. - Поберегите себя, Валентина, умоляю вас!
- Да ведь все уже прошло, - сказала Валентина, - говорю же я вам, что это пустяки. А теперь послушайте, я скажу вам новость: через педелю Эже- ни выходит замуж, а через три дня назначено большое пиршество в честь обручения. Мы все приглашены - мой отец, госпожа де Вильфор и я... Так я по крайней ре поняла.
- Когда же, наконец, настанет наша очередь? Ах, Валенти, вы имеете такое влияние на своего дедушку, постарайтесь, чтобы он ответил вам: скоро!
- Так вы рассчитываете на меня, чтобы торопить дедушку и напоминать ему? - отвечала Валентина.
- Да, - воскликнул Моррель. - Ради бога поспешите. Пока вы не будете моей, Валентина, мне всегда будет казаться, что я вас потеряю.
- Право, ксимилиан, - отвечала Валентина, судорожно вздрогнув, - вы слишком боязливы. Вы же офицер, про которого говорят, что он не знает страха. Ха-ха-ха!
И она разразилась резк, болезненным смехом; руки ее напряглись, го- лова запрокинулась, и она осталась недвижима.
Крик ужаса, который не мог сорваться с уст Нуартье, застыл в его взгляде.
Моррель понял: нужно звать на помощь.
Он изо всех сил дернул звонок; горничная, находившаяся в комнате Ва- лентины, и лакей, заступивший место Барруа, вместе вбежали в комнату.
Валентина была так бледна, так холодна и неподвижна, что, не слушая того, что им говорят, они поддались царившему в этом проклятом доме страху и с воплями бросились бежать по коридорам. Госпожа Данглар и Эжени как раз в эту минуту уезжали; они еще успели узнать причину переполоха.
- Я вам говорила! - воскликнула г-жа де Вильфор. - Бедняжка!
XVII. ПРИЗНАНИЕ
В эту минутпослышался голос Вильфора, кричавшего из своего кабине- та:
- Чтолучилось?
Моррель взглянул на Нуартье, к которому вернулось все его хладнокро- вие, тот глазами указал ему на пишу, где однажды, при сходных обстоя- тельствах, он уже скрывался.
Он едва успел схватить шляпу и спрятаться за портьерой. В коридоре уже раздавались шаги королевского прокурора.
Вильфор вбежал в комнату, бросилсяк Валентине и схватил ее в объятья.
- Доктора! Доктора!.. Д'Авриньи! - крикнул Вильфор. - Нет, лучше сам поеду за ним.
И он стремглав выбежал из комнаты.
В угую дверь выбежал Моррель.
Его поразило в самое сердце ужасное воспоминание: ему вспомнился раз- говор между Вильфором и доктором, который он случайно подслушал той ночью, когда умерла г-жа де Сен-Меран; симптомы, хоть и более слабые, были такие же, какие предшествовали смерти Барруа.
И ему почудилось, будто в ушах у него звучит голос Монте-Кристо, ска- завшего ему не далее как два часа тому назад:
"Что бы вам ни понадобилось, Моррель, приходите ко мне, я многое могу сделать".
Он стрелой помчался по предместью Сент-Оноре к улице Матиньон, а с улицы Матион на Елисейские Поля.
Тем временем Вильфор подъехал в наемном каболете к дому Д'Авриньи; он так резко позвонил, что швейцар открыл ему с перепуганным лицом. Вильфор бросся па лестницу, не в силах вымолвить ни слова. Швейцар знал его и только крикнул ему вслед:
- Доктор в кабинете, господин королевский прокурор!
Вильфор уже вошел, или, вернее, ворвался к ктору.
- Ах, это вы! - сказал Д'Авриньи.
- Да, доктор, - отвечал Вильфор, закрывая за собой дверь, - и на этот раз я васпрашиваю, одни ли мы здесь? Доктор, мой дом проклят богом.
- Что случилось? - спросил тот внешне холодно, но с глубоким внутрен- ним волнением. - У вас опять кто-нибудь заболел?
- Да, доктор, - воскликнул Вильфор, хватаясь за голову, - да!
Взгляд Д'Авриньи говорил:
"Я это предсказывал".
Он медленно и с ударением произнес:
- Кто же умирает на этот раз? Кто эта новая жертва, которая предста- нет перед богом, обвиняя нас в преступной слабости?
Мучительное рыдание вырвось из груди Вильфора; он схватил доктора за руку.
- Валентина! - сказал он. - Теперь очередь Валентины!
- Ваша дочь! - с ужасом и изумлением воскликнул д'Авриньи.
- Теперь вы видите, что вы ошибались, - прошептал Вифор, - помогите ей и попросите у страдалицы прощения за то, что вы подозревали ее.
- Всякий раз, когда вы посылали за мной, - сказал д'Авриньи, - бывало уже поздно, но все равно, я иду; только поспешим, с вашими врагами мед- лить ньзя.
- На этот раз, доктор, вам уже не придется упрекать меня в слабости. На этот раз я узнаю, кто убийца, и не пощажу его.
- Прежде чем думать о мщении, сделаем все возможное, чты спасти жертву, - сказал д'Авриньи. - Едем.
И кабриолет, доставивший Вильфора, рысью домчал его обратно вместе с д'Авриньи в то самое вря, как Моррель стучался в дверь Монте-Кристо.
Граф был у себя в кабинете и, очень озабоченный, читал записку, кото- рую ему только что спешно прислал Бертуччо.
Услышав, что ему докладывают о Морреле, который расстал с ним за каких-нибудь два часа перед этим, граф с удивлением поднял голову.
Для Морреля, как и для графа, за эти два часа изменилось, по-видимо- му, многое: он покинул графа с улыбкой, а теперь стоял перед ним, как потерянный.
Граф вскочил и бросился к нему.
- Что случилось, Максимилиан? - спросил он. - Вы бледны, задыхаетесь!
Моррель почти упал в крес.
- Да, - сказал он, - я бежал, мне нужно с вами поговорить.
- У вас дома все здоровы? - спросил граф самым сердечным тоном, не оставлявшим сомнений в его искренности.
- Благодарю вас, граф, - отвечал Моррель, видимо, не зная, как прис- тупить к разговору, - да, дома у меня все здоровы.
- Я очень рад; но вы хотели мне что-то сказать? - заметил граф с воз- растающей тревогой.
- Да, - сказал Моррель, - я бежал к ваиз дома, куда вошла смерть.
- Так вы от Морсеров? - спросил Монте-Кристо.
- Нет, - отвечал Моррель, - а разве у Морсеров ктонибудь умер?
- Генерал пустил себе пулю в лоб, - отвечал МонтеКристо.
- Какое ужасное несчастье! - воскликнул Максимилиан.
- Не для графини, не для Альбера, - сказал Монте-Кристо, - лучше по- терять отца и мужа, чем видеть его бесчестие; кровь смоет позор.
- Несчастная графиня! - сказал Максимилиан. - Больше всего мне аль эту благородную женщину!
- Пожалейте и Альбера, Максимилиан; поверьте, он достойный сын графи- ни. Но вернемся к вам; вы хотели меня видеть; я очень рад, если могу быть вам полезен.