Он уже принял решение: если это Валентина и если она пройдет мимо од- на, он окликнет ее; если она не одна, он по крайней мере увидит ее и убедится, что с ней ничего не случилось; если это кто-нибудь другой, можно будет уловить несколько слов из разговора и разгадать эту все еще непонятную тайну.
В это время из-за туч выглянула луна, и Моррель увидел, как на крыльцо вышел Вильфор в сопровождении человека в черном. Они сошли по ступеням и направились к аллее. Едва они сделали несколько шагов, как в человеке, одетом в черное, Моррель узнал доктора д'Авриньи.
Видя, что о направляются в его сторону, Моррель невольно стал пя- титься назад, пока не натолкнулся на ствол дикого клена, росшего посере- дине кустарника, здесь он принужден был остановиться.
Вскоре песок перестал хрустеть под ногами Вильфора и доктора.
- Да, дорогой доктор, - сказал королевский прокурор, - положительно, господь прогневался на нас. Какая ужасная смеь! Какой неожиданный удар! Не пытайтесь утешать меня, рана слишком ежа и слишком глубока. Умерла, умерла!
Холодный пот выступил на у Максимилиана, и зубы у него застучали. Кто умер в этом доме, который сам Вильфор считал проклятым?
- Дорогой господин де Вильфор, - отвечал доктораким голосом, от ко- торого ужас Морреля еще усилился, - я привел васюда не для того, чтобы утешать, совсем напротив.
- Что вы хотите этим сказать? - испуганно спросил королевский проку- рор.
- Я хочу скать, что за постигшим вас несчастьем, быть может, кроет- ся еще большее.
- О боже! - прошептал Вильфор, сжимая руки. - Что еще вы мне скажете?
- Мздесь совсем одни, мой друг?
- Да, конечно. Но зачем такие предосторожности?
- Затем, что я должен сообщить вам ужасную вещь, - сказал доктор, - давайте сядем.
Вильфор не сел, а скорее упал на скамью. Доктор остался стоять перед ним, положив емууку на плечо.
Моррель, похолодев от ужаса, прижал одну руку ко лбу, а другую к сердцу, боясь, что могут услышать, как оно бьется.
"Умерла, умерла!" - отдавался в его мозгу голос его сердца.
И ему казалось, что он сам умирает.
- Говорите, доктор, я слушаю, - сказал Вильфор, - наносите удар, я готов ко всему.
- Разумеется, госпожа де Сен-Меран была очень немолода, но она отли- чалась прекрасным здоровьем.
В первый раз за десять минут Моррель вздохнул свободно.
- Ге убило ее, - сказал Вильфор, - да, горе, доктор. Она прожила с марком сорок лет...
- Дело не в горе, дорогой друг, - отвечал доктор. Бывает, хоть и редко, что горе убивает, но оно убивает не в день, не в час, не в десять минут.
Вильфор ничего не отвил; он только впервые поднял голову и испуган- но взглянул на доктора.
- Вы присутствовали при агонии? - спросил д'Авриньи.
- Конечно, - отвечал королский прокурор, - ведь вы же мне шепнули, чтобы я не уходил.
- Замили вы симптомы болезни, от которой скончалась госпожа де Сен-Меран?
- Разумеется; у маркизы было три припадка, один за другим через нес- колько минут, и каждый раз с меньшим промежутком и все тяжелее. Когда вы пришли, она начала задыхаться; затем с ней сделался припадок, который я счел просто нервным Но по-настоящему я стал беспокоитьс когда увидел, что она приподнимается на постели с неестественным напряжением конечнос- тей и шеи. Тогда по вашему лицу я понял, что дело гораздоерьезнее, чем я думал. Когда припадок миновал, я хотел поймать ваш взгляд, но вы не смотрели на меня. Вы считали ее пульс, и уже начался второй припадок, а вы так и не повернулись ко мне. Этот второй припадок был ещужаснее; те же непроизвольные движения повторились, губы посинели и стали дергаться. Во время третьего припадка она скончалась. Уже после первого припаа я подумал, что это столбняк, вы подтвердили это.
- Да, при посторонних, - возразил доктор, - но теперь мы одни.
- Что же вы собираетесь мне сказать?
- Что симптомы столбняка и отравления растительными ядами совершенно тождественны.
Вильфор вскочил на ноги, но, постояв минуту неподвижно и молча, он снова упал на скамью.
- Господи, доктор, - сказал он, - вы понимаете, то вы говорите?
Моррель не знал, сон ли все это или явь.
- Послушайте, - сказал докто - я знаю, насколько серьезно мое заяв- ление и кому я его делаю.
- С кем вы сейчас говорите с должностным лицом или с другом? - спро- сил Вильфор.
- С другом, сейчас только с другом Симптомы столбняка настолько схожи с симптомами отравления растительными веществами, что если бы мне предс- тояло подписаться под тем, что я вам говорю, я бы поколебался. Так что, пторяю вам, я сейчас обращаюсь не к должностному лицу, а к другу. И вот, другу я говорю: я три четверти часа наблюдал за агонией, за кон- вульсиями, за Кончиной госпожи де Сен-Меран, и я не только убежде что она умерла от отравления, но могу даже назвать, да, могу назвать тот яд, которым она отравлена.
- Доктор, доктор!
- Все налицо: сонливость вперемежку с нервными припадками, чрезмерное мозговое возждение, онемение центров. Госпожа де бен-Мерай умерла от сильной дозы бруцина или стрихнина, которую ей дали, может быть, и по ошибке.
Вильфор схватил доктора за руку.
- О, это немыслимо! - сказал он - Это сон,оже мой, это сон! Ужасно слышать, как такой человек, как вы, говорит такие вещи! Заклинаю вас, доктор, скажите, что вы, может быть, и ошибаетесь!
- Конечно, это может быть, но...
- Но?
- Но я не думаю.
- Доктор, пожалейте меня; за последние дни со мной происходят такие неслыханные вещи, что я боюсь сойти с ума.
- Кто-нибудь, кроме меня, видел госпожу де СенМеран?
- Никто.
- Посылали в аптеку за каким-нибудь лекарством, не показав мне рецеп- та?
- Нет.
- У госпожи де Сен-Меран были враги?
- Я таких не знаю.
- Кто-нибудь был заинтересован в ее смерти?
- Да нет же, господи, нет. Моя дочь - ее единственная наследница; Ва- лентина одна... О, если бы я мог подумать такую вещь, я вонзил бы себе в сердце кинжал за то, что оно хоть миг могло таить подобную мысль.
- Что вы, мой Друг! - в свою очередь воскликнул д'Авриньи. - Боже ме- ня упаси обвинять когоибудь. Поймите, я говорю только о несчастной случайности, об ошибке. Но, случайность или нет - факт налицо, он подс- казывает моей совести, и моя совесть требует, чтобы я вам громко заявил об этом. Наведите справки.
- У кого? Каким образом? О чем?
- Скажем, не ошибся ли Барруа, старый лакей, и не дал ли он маркизе какое-нибудь лекарство, приготовленное для его хозяина?
- Для моего отца?
- Да.
- Но каким образом могла бы госпожа де Сен-Меран отравиться ле- карством, приготовленным для гподина Нуартье?
- Очень просто: вы же знаете, что при некоторых заболеваниях ле- карствами служат яды; к числу таких заболеваний относится паралич. Меся- ца три назад, испробовав все, чтобы вернуть господину Нуартье способ- ность двигаться и дар речи, я решил испытать последнее средство. И вот уже три месяца я лечу его бруцином. Таким образом, в последнее ле- карство, которое я ему прописал, входит шесть центиграммов бруцина; это количество безвредно длпарализованных органов господина Нуартье, кото- рый к тому же дошел до него последователыми дозами, но этого достаточ- но, чтобы убить всякого другого человека.
- Да, но комнаты госпожи де Сен-Меран и господина Нуартье совершенно между собой не сообщаются, и Барруа ни разу не входил в комнату моей те- щи. Вот что я вам скажу, доктор. Я считаю вас самым знающим врачом, а главное - самым добросовестным человеком на свете, и во всех случаях жизни ваши слова для меня - свет, который, как солнце, освещает мне путь. Но все-таки, доктор, все-таки, несмотря на всю мою веру в вас, я хочу найти поддержку в аксиоме: "Еrrarе humanum est" [55].
- Послушайте, Вильфор, - сказал доктор, - кому из моих коллег вы до- веряете так же, как мне?
- Почему вы спрашиваете? Что вы имеете в виду?
- Позовите его, я ему передам все, что видел, все, что заметил, и мы произведем вскрытие.
- И найдете следы яда?
- Нет, не яда, я этого не говорю; но мы констатируем раздражение нервной системы, распознаем несомненное, явное удушение, и мы вам ска- жем: дорогой господин Вильфор, если это была небрежность, следите за ва- шими слугами; если ненависть - следите за вашими врагами.
- думайте, что вы говорите, д'Авриньи! - отвечал подавленный Вильфор. - Как только тайна станет известна кому-нибудь, кроме вас, не- избежно следствие, а следствие у меня - разве это мыслимо! Однако, - продолжал королевский прокурор, спохватываясь и с беспокойством глядя на доктора, - если вы желае, если вы непременно этого требуете, я это сделаю. В самом деле, ть может, я должен дать этому ход; мое положение этого требует. Но, доктор, вы видите, я совсем убит: навлечь на мой дом такой скандал после такого горя! Моя жена и дочь этого не перенесут. Что касается меня, доктор, то, знаете, нельзя достигнуть такого положения, как мое, занимать двадцать пять лет подряд должность колевского проку- рора, не нажив изрядного числа врагов. У меня их немало. Огласка этого дела будет для них торжеством и ликованием, а меня покроет позором. Простите мне эти суетные мысли. Будь вы священником, я не посмел бы вам этого сказать; но вы человек, вы знаете людей; доктор, доктор, вы мне ничего не говорили, да?
- Дорогой сподин де Вильфор, - отвечал с волнением доктор, - мой первый долг - человеколюбие. Если здесь наука не была здесь бессильна, я спас бы госпожу де Сен-Меран; но она умерла; я должен думать о живых. Похороним эту ужасную тайну в самой глубине сердца. Если чей-нибудь взор проникнет в нее, пусть отнесут мое молчание за счет моего невежества, я гласен. Но вы ищите, ищите неустанно, деятельно, ведь дело может не кончиться одним этим случаем... И когда вы найдете виновного, если только найдете, я скажу вам: вы судья, поступайте так, как вы считаете нужным!
- Благодарю вас, доктор, благодарю! - сказал Вильфор с невыразимой радостью. - У меня никогда не было лучшего друга, чем вы.
И, словно опасаяськак бы доктор д'Авриньи не передумал, он встал и увлек его по направлению к дому.