- Да не могу же я носить с собой пятьсот франков серебром; мне приш- лось бы взять носильщика.
- Ну, так оставь их в гостинице, у швейцара, - он честный малый; я схожу за ними.
- Сегодня?
- Нет, завтра; сегодня занят.
- Ладно; завтра, отправляясь в Отейль, я оставлю их у него.
- Я могу рассчитывать на это?
- Вполне.
- Дело в том, что я заранее хочу сговориться со служанкой.
- Сговаривайся. Но на этом и конец? Ты не будешь больше приставать ко мне?
- Никогда.
Крусс стал так мрачен, что Андреа боялся, не придется ли ему обра- тить внимание на эту перемену. Поэтому он постарался казаться еще весе- лее и беспечнее.
- С чего ты так раеселился, - сказал Кадрусс, - можно подумать, что ты уже получил наследство!
- Нет еще, к сожален!.. Но в тот день, когда я получу его...
- Что тогда?
- Одно тебе скажу: тогда я не забуду своих друзей.
- Ну, еще бы, с твоей-то памятью!
- Да, я думал, ты будешь с меняеньги тянуть.
- Это я-то! Скажешь тоже! Напротив, я дам тебе добрысовет.
- Какой?
- Оставь здесь это кольцо с бриллиантом. Ты что же хочешь, чтобы нас поймали? Хочешь погубить нас обоих?
- А что так? - спросил Андреа.
- Да как же? Ты надеваешь ливрею, выдаешь себя за слугу, а оставляешь у себя на пальце бриллиант в пять тысяч франков.
- Черт побери! Ты угадал! Почему ты не поступишь в оценщики?
- Да, уж я знаю толк в бриллиантах; у ня у самого они бывали.
- Ты бы побольше этим хвастал! - сказал Андреа и, ничуть не сердясь, вопреки опасениям Кадруссана это новое вымогательство, благодушно от- дал ему кольцо.
Кадрусс близко поднес его к глазам, и Андреа понял, что он рассматри- вает гра.
- Это фальшивый бриллиант, - сказал Кадрусс.
- Да ты шутишь, что ли? - сказал Андреа.
- Не сердись, сейчас проверим.
Кадрусс подошел к окну и провел камнем по стеклу; послышался скрип.
- Confiteor! [59] - сказал Кадрусс, надевая кольцо на мизинец. - Я ошибся; но эти жулики ювелиры так ловко подделыва камни, что прямо страшно забираться в ювелирные лавки. Вот еще одно отмирающее ремесло!
- Ну, что, - сказал Андреа, - теперь конец? Что тебе еще угодно? От- дать тебе куртку, а может, заодно и фуражку? Не церемонься, пожалуйста.
- Нет, ты, в сущности, парень хороший. Я больше тебя не держу и пос- тараюсь обуздать свое честолюбие.
- Но берегись, продавая бриллиант, не попади в такую передрягу, какой ты опасался с золотыми монетами.
- Не беспокойся, я не собираюсь его продавать.
"Во всяком случае до послезавтра", - подумал Андреа.
- Счастливый ты, мошенник, - сказал Кадрусс. - Ты возвращаешься к своим лакеям, к своим лошадям, экипажу и невесте!
- Конеч, - сказал Андреа.
- Я надеюсь, ты мне сделаешь хороший свадебный дарок в тот день, когда женишься на дочери моего друга Данглара?
- Я уже говорил, что это просто твоя фантазия.
- Сколько за ней приданого?
- Да я же тебе говорю...
- Миллион?
Андреа пожал плечам
- Будем считать миллион, - сказал Кадрусс, - но сколько бы у тебя ни было, я желаю тебе еще больше.
- Спасибо, - сказал Андреа.
- Это от чистого сердца, - прибавил Кадрусс, расхохотавшись. - Пого- дия провожу тебя.
- Не стоит трудиться.
- Очень даже стоит.
- Почему?
- Потому что у меня замок маленьким секретом; мне пришло в голову им обзавестись; замок системы Юре и Фише, просмотренный и исправленный Гаспаром Кадруссом. Я тебе сделаю такой же, когда ты будешь капиталис- том.
- Благодарю, - сказал Андреа, - я предупрежу тебя за неделю.
Они расстались. Кадрусс остался стоять на площадке лестницы, пока не убедился собственными глазами, что Андреа не только спустился вниз, но и пересек двор. Тогда он поспешно вернулся к себе, тщательно зап дверь и, как опытный архитектор, принялся изучать план, оставленный ему Анд- реа.
- Мне кажется, - сказал он, - что этот милый Бенедетто не прочь полу- чить наследство; и тот, кто приблизит день, когда ему достанутся в руки пятьсот тысяч франков, будет не худшим из его друзей.
V. ВЗЛ
На следующей день после того, как происходил переданный нами разгово- ра граф Монте-Кристо уехал в Отль вместе с Али, несколькими слугами и лошадьми, которых он хотел испытать.
Еще накануне он и не думал, что поедет, так же как и Андреа. Эта по- ездка была вызвана главным образом возвращением из Нормандии Бертуччо, который привез новости о доме и о корвете. Дом был вполне готов, а кор- вет уже неделю стоял на якоре в маленькой бухте со всем своим эпажем из шести человек, исполнил все нужные формальности и мог в любое время выйти в море. МонтеКристо похвалил Бертуччо за расторопность и предложил ему быть готовым к скорому отъезду, так как намеревался покинуть Францию не позже чем через месяц.
- А пока, - сказал он ему, - возможно, что мне понадобится проехать в одну ночь из Парижа в Трепор; я хочу, чтобмне были приготовлены на пу- ти восемь подстав, так чтобы я мог сделать этиятьдесят лье в десять часов.
- Ваше сиятельство уже высказывали это желание, - отвечал Бертуччо, - и лошади готовы. Я их купил и сам разместил в наиболее удобных пунктах, то есть в таких деревнях, где никто обычно не останавливается.
- Отлично, - сказал Монте-Кристо, - я останусь здесь день-два, сооб- разуйтесь с этим.
Как только Бертуччо вышел из комнаты, чтобы отдать нужные распоряже- ния, на пороге показался Батистен; он нес письмо на золоченом подносе.
- Вы зачем явились? - спросил граф, увидя, что он весь в пыли. - Я вас, кажется, не звал?
Батистен, не отвечая, подошел к графу и подал ему письмо.
- Очень важное и спешное, - сказал он.
Граф вскрыл письмо и прочел:
"Графа МонтКристо предупреждают, что сегодня ночью в его дом на Елисейских Полях проникн человек, чтобы выкрасть документы, которые он считает спрятанными в конторке, стоящей в будуаре; граф Монте-Кристо настолько отважный человек, что не станет вмешивать в это дело полицию, каковое вмешательство могло бы сильно повредить тому, кто сообщает эти сведения. Граф может сам разделаться со взломщиком или через отверстие в стене, отделяющей спальню от будуара, или спрятавшись в самом будуаре. Присутствие многих людей и принятие видимых мер предосторожности, несом- ненно, остановят злоумышленника, и граф Монте-Кристо упустит возможность узнать врага, случайно обнаруженного тем лицом, которое предупреждает об этом графа и которое, быть может, окажется уже не в состоянии сделать это вторично, если, при неудаче этой попытки, злоумышленник надумал бы совершить новую".
Первой мыслью, мелькнувшей у графа, было подозрение, что это воровс- кая уловка, грубая западня, что его извещают о небольшой опасности, что- бы отвлечь его внимание от опасности более серьезной. Он уже собирался отость письмо полицейскому комиссару, невзирая на предупреждение, а может быть, именно благодаря предупреждению своего анонимного доброжела- теля, как вдруг у него мелькнула мысль: не встретится ли он действи- тено с каким-нибудь личным своим врагом, которого только он и может узнать и который, в случае необходимости, только ему одному и может на что-нибудь пригодиться, как случилось с Фиеско и тем мавром, который хо- тел его убить.
Мы знаем графа; поэтому нам нечего говорить о том, чтото был чело- век отважный и сильный духом, бравшийся за невозможное с той энергией, которая отличает людей высшего порядка. Вся его жизнь, принятое и неук- лонно выполняемое им решение ни перед чем не отступать научили графа черпать неизведанные наслаждения в его битвах против природы, которая есть бог, и против мира, который можно было бы назвать дьяволом.
- Они вряд ли собираются красть у меня документы, - сказал Мон- те-Кристо, - они хотят убить меня; это не воры, это убийцы. Я вовсе не желаю, чтобы господин префект полиции вмешивался в мои личные дела. Я, право, достаточно богат, чтобы не отягощать бюджет префектуры.
Граф позвал Батистена, который, подав письмо, вышел из комнаты.
- Немедленно возвращайтесь в Париж, - сказал он, - и привезите сюда всех оставшихся там слуг. Они все понадобятся мне здесь.
- Так в доме никого не останется, господин граф? - спросил Батистен.
- Нет, останется привратник.
- Может быть, господин граф примет во внимание, что от привратницкой до дома довольно далеко.
- Ну и что же?
- Могут ведь обокрасть весь дом, и он ничего не услышит.
- Кто может обокрть?
- Воры.
- Вы осел, сударь. Я предпочитаю, чтобы воры разграбили весь д, чем терпеть недостаток в прислуге.
Батистен поклонился.
- Вы понимаете, - сказал граф, - привезите сюда всех, до единого, но чтобы в доме все осталось как обычно; вы только закроете ставни нижнего этажа, вот и все.
- А во втором этаже?
- Вы же знаете, что их никогда не закрывают. Ступайте.
Граф велел сказать, что он пообедает один и что прислуживать будет Али.
Он пообедал с обычной умеренностью, а после обеда, приказав Али сле- довать за собой, вышел через калитку, дошел, как бы прогуливаясь, до Бу- лонского леса, повернул, словно непредумышленно, в сторону Парижа и уже в сумерках очутился напротив своего домаа Елисейских Полях.
В доме царила полная тьма; только слабый огонек светился в приврат- ницко стоявшей, как и говорил Батистен, шагах в сорока от дома.
Монте-Кристо прислонился к дереву и своим зорким взглядом окинул двойную аллею, прохожих и соседние улицы, чтобы проверить, не подстере- гает ли его кто-нибудь. Минут через десять он убедился, что никто за ним не следит.
Тогда он подбежал вместе с Али к калитке, быстро вошел и по черной лестнице, от которой у него был ключ, прошел в свою спальню, не коснув- шись ни одной занавеси, так что даже привратник не подревал, что в дом, который он считал пустым, вернулся его хозяин.
Войдя впальню, граф дал Али знак остановиться; затем он прошел в будуар и осмотрел его; все было как всегда; секретер стоял на своем мес- те, ключ торчал в замке. Он дваы повернул ключ, вынул его, подошел к двери спальни, снял скобу задвижки и вышел из будуара.