"Нет, - заявил Кадрусс, - мы не настолько богаты, чтобы терять пять тысяч франков".
"Как вам угодно, любезный друг, - сказал ювелир, - а между тем я, как видите, принес с собой деньги наличными".
И он вытащил из одного кармана горсть золотых монет, засверкавших пе- ред восхищенными глазами трактирщика, а из другого - пачку ассигнаций.
В душе Кадрусса явно происходила тяжелая борьба: было ясно, что ма- ленький футляр шагреневой кожи, который он вертел в руке, казался ему не соответствующим по своей ценности огромной сумме денег, прельщавшей его взоры.
Он повернулся к жене.
"Что ты скажешь?" - тихо спросил он ее.
"Отдавай, отдавай, - сказала она, - если он вернется в Бокер без ал- маза, он донесет на нас; и он верно говорит: кто знает, удастся ли нам когда-нибудь разыскать аббата Бузони".
"Ну что ж, так и быть! - сказал Кадрусс. Берите камень за сорок пять тысяч франков; но моей жене хочется иметь золотую цепочку, а мне пару серебряных пряжек".
Ювелир вытащил из кармана длинную плоскую коробку, в которой находи- лось несколько образцов названных предметов.
"Бере, - сказал он, - в делах я не мелочен, выбирайте".
Жена выбрала зотую цепочку, стоившую, вероятно, луидоров пять, а муж пару пряжек, цена которым была франков пятнадцать.
"Надеюсь, теперь вы довольны?" - сказал ювелир.
"Аббат говорил, что ему цена пятьдесят тысяч франков", - пробормотал Кадрусс.
"Ну, ну, ладно! Вот несносный человек, - продолжал ювелир, беря у не- го из рук перстень, - я даю ему сорок пять тысяч франков, две с полови- ной тысячи ливров годового дохода, то есть капитал, от которого я сам не отказался бы, а он еще недоволен!"
"А сорок пять тысяч франков? - спросил Каусс хриплым голосом. - Где они у вас?"
"Вот, извольте", - сказал ювелир.
И он отсчитал на столе пятнадцать тысяч франков золотом и тридцать тысяч ассигнациями.
"Подождите, я зажгу лампу, - сказала Карконта, - уже темно, легко ошибиться".
В самом деле, пока они спорили, настала ночь, а с нею пришла и гроза, уже с полчаса как надвигавшаяся. В отдалении глухо грохотал гром; но ни ювелир, ни друсс, ни Карконта не обращали на него никакого внимания, всецело поглощенные бесом наживы.
Я и сам испытывал странное очарование при виде всего этого золота и бумажных денег. Мне казалось, что я вижу все это во сне, и, как во сне, я чувствовал себя прикованным к месту.
Кадрусс сосчитал и пересчитал деньги и банковые билеты, потом передал их жене, которая в свою очередь сосчитала и пересчитала их.
Тем временем ювелир вертел перстень при свете лампы, и алмаз метал такие молнии, что он не замечал тех, которые уже полыхали в окнах, пред- вещая грозу.
"Ну что же? Счет верен?" - спросил ювелир.
"Да, - сказал Кадрусс, - принеси кошелек, Карконта, и отыщи какой-ни- будь мешок".
Карконта подошла к шкафу и вернулась со старым кожаным бумажником; из него вынули несколько старых засаленных писем и на их место положили ас- сигнации: она принесла и мешок, где лежало два или три экю по шесть лив- ров - по-видимому, все Состояние жалкой четы.
"Ну вот, - сказал Кадрусс, - хоть вы нас и ограбили, может быть, ты- сяч на десять франков, но не отужинаете ли вы с нами? Я предлагаю от ду- ши".
"Благодарю вас, - отвечал ювелир, - но, должно быть, уже поздно, и мне пора в Бокер, а то жена начнет беспокоиться. - Он посмотрел на часы. - Черт возьми! - воскликнул он. - Уже скоро девять, я раньше полуночи не попаду домойПрощайте, друзья; если к вам еще когданибудь забредет та- кой аббат зони, вспомните обо мне".
"Через неделю вас уже не будет в Бокере, - сказал Кадрусс, - ведь яр- марка закрывается на будущей неделе".
"Да, по это ничего по значит, напишите мне в Париж: господину Жоанне- су, Пе-Рояль, галерея Пьер, номер сорок пять; я нарочно приеду, если надо будет".
Раздался удар грома, и молния сверкнула так ярко, что почти затмила свет лампы.
"Ого, - сказал Кадрусс, - как же вы пойдете в такую погоду?"
"Я не боюсь грозы", - сказ ювелир.
"А грабителей? - спросила Карконта. - Во время ярмарки а дорогах всегда пошаливают".
"Что касается грабителей, - сказал Жоаннес, - то у меня для них кое-что припасено".
И он вытащил из кармана пару маленьких пистолетов, заряженных до са- мой мушки.
"Вот, - сказал он, - собачки, которые и лают и кусают; это для первых двух, которые польстились бы на ваш алмаз, дядюшка Кадрусс".
Кадрусс с женой обменялись мрачным взглядом. Казалось, у них у обоих одновременно мелькнула какая-то ужасная мысль.
"В таком случ счастливого пути!" - сказал Кадрусс.
"Благодарю!" - отвечал ювелир.
Он взял свою трость, прислоненную к старому ларю, и вышел. В то время как он открывал дверь, в комнату ворвался такой сильный порыв ветра, чтлампа едва не погасла.
"Ну и погодка, - сказал он, - а ведь мне идти два лье пешком!"
"Оставайтесь, - сказал Кадрусс, - переночуете здес.
"Да, оставайтесь, - дрожащим голосом сказала Карконта, - мы позабо- тимся, чтобы вам было удобно".
"Никак нельзя. Мне необходимо вернуться к ночв Бокер. Прощайте!"
Кадрусс медленно подошел к порогу.
"Ни зги не видно, - проговорил ювелир уже за дверью. - Куда мне по- вернуть, направо или налево?"
"Направо, - сказал Кадрусс, - с пути не собьетесь, дорога с обеих сторон обсажена деревьями".
"Вижу, вижу", - донесся издали слабый голос.
"Да закрой же дверь! - сказала Карконта. - Яе выношу открытых две- рей, когда гремит гром".
"И когда в доме иются деньги, верно?" - отвечал Кадрусс, дважды по- ворачивая ключ в зке.
Он подошел к шкафу, вновь достал мешок и бумажки, и оба принялись в третий раз пересчитывать свое золото и ассигнации.
Я никогда не видел такой алчности, какую выражали эти два лица, осве- щенные тусклой лампой. Особенно отвратительна была женщина; лихорадочная дрожь, которая всегда ее трясла, еще усилилась, и без того бледное лицо сделалось мертвенным, ввалившиеся глаза пылали.
"Для чего ты ему предлагал переночевать здесь?" - спросила она глухим голосом.
"Да... для того, чтобы избавить его от тяжелого пути в Бокер", - вздрогнув, ответил Кадрусс.
"Ах, вот что, - сказала женщина с непередаваемым выражением, - а я-то вообразила, что не для этого".
"Жена, жена! - воскликнул Кадрусс. - Откуда у тебя такие мысли, и по- чему ты не держишь их про себя?"
"Что ни говори, - сказала Карконта, помолчав, - а ты не мужчина".
"Это почему?" - спросил Кадрусс.
"Если бы ты был мужчина, оны не ушел отсюда".
"Жена!"
"Или не дошел бы до Бокера".
"Жена!"
"Дорога заворачивает, и он не знает другой дороги, а вдоль канала есть тропинка, которая срезает путь".
"Жена, ты гневишь бога. Вот, слышишь?"
Всю комнату озарила голубоватая молния, одновременно раздался ужасаю- щий удар грома, и медленно замирающие раскаты, казалось, неохотно удаля- лись от проклятого дома.
"Господи!" - сказала, крестясь, Карконта.
В ту же минуту, посреди жуткой тишины, которая обычно следует за уда- ром грома, послышался стук в дверь.
Кадрусс с женой вздрогнули и в ужасе переглянулись.
"Кто там?" - крикнул Кадрусс, вставая с места, и, сгребя в кучу золо- то и бумажки, разбросанные по столу, прикрыл их обеими руками.
"Это я!" - ответил чей-то голос.
"Кто вы?"
"Да я же! Ювелир Жоаннес!"
"Ну вот! А еще говорил, что я гневлю господа!.. - заявила с гнусной улыбкой Карконта. - Сам господь вернул его к нам".
Кадрусс, бледный и дрожий, упал на стул.
Карконта, напротив, встала и твердыми шагами пошла отворять.
"Входите, дорогой господин Жоаннес", - сказала она.
"Право, - сказал ювелир, весь мокрый от дождя, - можно подумать, что сам черт мешает мне вернуться сегодня в Бокер. Из двух зол надо бирать меньшее, господин Кадрусс: вы предложили мне гостеприимство, я принимаю его и возвращаюсь к вам ночевать".
Кадрусс пробормотал что-, отирая пот со лба.
Карконта, впустив ювелира, дважды повернула кч в замке.
VII. КРОВАВЫЙ ДОЖДЬ
Ювелир, войдя, окинул комнату испытующим взглядом, но там не было ни- чего, что могло бы вызвать в нем подозрения или же укрепить их.
Кадрусс все еще прикрывал обеими руми бумажки и золото. Карконта улыбалась гостю насколько могла привливее.
"Ага, - сказал ювелир, - вы, по-видимому, все еще боялись, не просчи- тались ли, если после моего ухода опять стали пересчитывать свое бо- гатство?"
"Да нет, - сказал Кадрусс, - но самыслучай, который дал нам его, настолько неожиданный, что мы никак не можем поверить нашему счастью, и если у нас перед глазами не лежит вещественное доказательство, то нам все еще кажется, что это сон".
Ювелир улыбнулся.
"Ночует у вас тут кто-нибудь?" спросил он.
"Нет, - отвечал Кадрусс, - это у нас не заведено; до города недалеко, и на ночь у нас никто не остается".
"Значит, я вас очень стесню?"
"Да что вы, сударь! - любезно сказала Карконта. - Нисколько не стес- ните, уверяю вас".
"Где же вы меня поместите?"
"В комнате наверху".
"Но ведь это ваша комната?"
"Это не важно; у нас есть вторая кровать в комнате рядом с этой".
Кадрусс удивленно взглянул на жену.
Ювелир стал напевать какую-то песенку, греясь у камина, куда Карконта подбросила охапку хвороста, чтобы гость мог обсушиться.
Тем временем она расстелила на краю стола салфетку и поставила на не- го остатки скудного обеда и яичницу.
Кадрусс снова спрятал ассигнации в бумажник, золото в мешок, а все вместе - в шкаф. Он в мрачном раздумье ходил взад и вперед по комнате, время от времени поглядывая на ювелира, который в облаке пара стоял у камина и, пообсохнув с одного бока, поворачивался к огню другим.
"Вот! - сказала Карконта, ставя на стол бутылку вина. - Если угодно, можете приниматься за ужин".
"А вы?" - спросил Жоаннес.
"Я ужинать не буду", - отвечал Кадрусс.