- Ах, эти художницы! - сказала г-жа Данглар. - Посмотрите, она уже загорелась.
- Я люблю все прекрасное, - ответила Эжени.
- В таком случае что вы скажете о граф - спросил Дебрэ. - По-моему, он тоже недурен собою.
- Граф? - сказала Эжени, словно ей до сих пор не приходило в голову взглянуть на него. - Граф слишком бледен.
- Вот именно, - сказал Морсер, - как раз эта бледность и интересует нас. Знаете, графиня Г. утверждает, что он вампир.
- А разве графиня Г. вернулась? - спросила баронесса.
- Она сидит в боковой ложе, мама, - сказала Эжени, - почти против нас. Видите, вот женщина с чудесными золотистыми волосами - это она.
- Да, вижу, - сказала г-жа Данглар. - Знаете, что вам следовало бы сделать, Морсер?
- Приказывайте, баронесса.
- Вам следовало бы пойти навестить вашего графа Монте-Кристо и при- вести его к нам.
- Зачем это? - спросила Эжени.
- Да чтобы поговорить с ним; разве тебе не интересно видеть его?
- Нисколько.
- Странная девочка! - пробормотала баронесса.
- Он, вероятно, и сам придет, - сказал Альбер. - Вон он увидел вас, баронесса, и кланяется вам.
Баронесса, очаровательно улыбаясь, ответила графу на его поклон.
- Хорошо, - сказал Альбер, - я принесу себя в жертву: я покину вас и посмотрю, нельзя ли с ним поговорить.
- Пойдите к нему в ложу; нет ничего проще.
- Но я не был представлен.
- Кому?
- Красавице алнке.
- Но ведь вы говорите, что это невольница.
- Да, но вы утверждаете, что это принцесса... По, может быть, увидав, что я иду, он выйдет тоже.
- Это возможно. Идите.
-ду.
Альбер поклонился и вышел. Действительно, когда он проходил мимо ложи графа, дверь ее отворилась и вышел Монте-Кристо; он сказал несколько слов по-арабски Али, стоявшему в коридоре, и взял Альбера под руку. Али закрыл дверь и встал перед нею; вокруг нубийца в коридоре образовалось целое сборище.
- Право, - сказал Монте-Кристо, - ваш Париж очень странный город, и ваши парижане удивительные люди. Можно подумать, что они в первый раз видят негра. Посмотрите, как они столпись около бедного Али, который не понимает, в чем дело. Смею вас заверить, что, если парижанин приедет в Тунис, Константинополь, Багдад или ир, вокруг него нигде не соберет- ся толпа.
- Это потому, что на Востоке люди обладают здравым смыслом и смотрят только на то, на что стоит смотреть, - по, поверьте, Али пользуется та- ким успехом только потому, что принадлежит вам, а вы сейчас самый модный человек в Париже.
- В самом деле? А чему я обязан этим счастьем?
- Да самому себе. Вы дарите запряжки в тысячу луидоров; вы спасаете жизнь женам королевских прокуров; под именем майора Блэка вы посылаете на скачки кровных скакунов и жокеев ростом с обезьяну уистити; наконец, вы выигрываете золотые кубки и посылаете их хорошеньким женщинам.
- Кто это рассказал вам все эти басни?
- Первую - госпожа Данглар, которой до смерти хочется видеть вас в своей ложе, или, вернее, чтобы другие вас там видели; вторую - газета Бошана; а третью - моя собстнная догадливость. Зачем вы называете свою лошадь Вампа, если хотите хранить инкогнито?
- Да, действительно, - сказал граф, - это было неосторожно. Но скажи- те, разве граф де Морсер не бывает в Опере? Я внимательно смотрел, но нигде не видел его.
- Он будет сегодня.
- Где?
- Думаю, что в ложе баронессы.
- Эта очаровательная особа рядом с нею, вероятно, ее дочь?
- Да.
- Позвольте поздравить вас.
Альбер улыбнулся.
- Мы поговорим об этом подробнее в другой раз. Как вам нравится музы- ка?
- Какая музыка?
- Да та, торую мы сейчас слышали.
- Превосходная музыка, если принять во внание, что ее сочинил чело- век и исполняют двуногие и бескрылые птицы, как говорил покойный Диоген.
- Вот как, дорогой граф? Можно подуматьчто при желании вы можете услаждать ваш слух пением семи ангельских хоров?
- Почти что так, виконт. Когда мне хочется послушать восхитительную музыку, такую, которой никогда не слышало ухо смертного, я засыпаю.
- Ну, так вы попали как раз в надлежащее место; спите на здоровье, дорогой граф, опера для того и создана.
- Нет, говоря откровенно, ваш оркестр производит слишком много шуму. Чтобы спать тем сном, о котором я вам говорю, мне нужны покой и тишина и, кроме того, некоторая подготовка...
- Знаменитый гашиш?
- Вот именно. Виконт, когда вам захочется послушать музыку, приходите ко мне ужинать.
- Я уже слушал ее, когда завтракал у вас.
- В Риме?
- Да.
- А, это была лютня Гайде. , бедная изгнанница иногда развлекается тем, что играет мне песни своей родины.
Альбер не стал расспрашивать, замолчал и граф.
В эту минуту раздался звонок.
- Вы меня извините? - сказал граф, направляясь к сво ложе.
- Помилуйте.
- Прошу вас передать графине Г. привет от ее вампа.
- А баронессе?
- Передайте, что, если она разрешит, я в течение вечера буду иметь честь засвидетельствовать ей свое почтение.
Начался третий акт. Во время этого акта граф де Морсер, согласно сво- ему обещанию, явился в ложу г-жи Данглар.
Граф был не из тех людей, которые приводят в смятение зрительную за- лу, так что никто, кроме тех, кто сел в той же ложе, не заметил его появления.
Монте-Кристо все же заметил его, и легкая улыбка пробежала по его гу- бам.
Что касается Гайде, то, чуть только поднимали занавес, она ничего уже не видела вокруг. Как все непосредственные натуры, ее увлекало все, что говорит слуху и зрению.
Третий акт прошел, как всегда; балерины Нобле, Жюлиа и Леру проделали свои обычные антраша; Роберт-Марио бросил вызов принцу Гренадскому; на- конец, величественный король, держа за руку дочь, прошелся по сцене, чтобы показать зрителям свою бархатную мантию; после чего занавес упал, и публика рассеялась по фойе и коридорам.
Граф вышел из своей ложи и через несколько секунд появился в ложе ба- ронессы Данглар.
Баронесса не могла удержатьсят возгласа радостного удивления.
- Ах, граф, как я рада вас видеть! - воскликнула она. - Мне так хоте- лось поскорее присоединить мою устную благодарность кой записке, кото- рую я вам послала.
- Неужели вы еще помните об этой безделице, баронесса? Я уже совсем забыл о ней.
- Да, но нельзя забыть, что на следующий день вы спасли моего дорого- го друга, госпожу де Вильфор, от опасности, которой она подвергалась из-за тех же сах лошадей.
- И за это я не заслуживаю вашей благодарности, сударыня; эту услугу имел счастье оказать госпоже де Вильфор мой нубиец Али.
А моего сына от рук римских разбойников тоже спас Али? - спросил аф де Морсер.
- Нет, граф, - сказал Монте-Кристо, пожимая руку, корую ему протя- гивал генерал, - нет; на этот раз я принимаю благодарность, но ведь вы уже высказали мне ее, я ее выслушал, и, право, мне совестно, что вы еще вспоминаете об этом. Пожалуйста, окажите мне честь, баронесса, и предс- тавьте меня вашей дочери.
- Она уже знает вас, по крайней мере по имени, потому что вот уже нколько дней мы только о вас и говорим. Эжени, - продолжала баронесса, обращаясь к дочери, - это граф Монте-Кристо!
Граф поклонился; мадемуазель Данглар слегка кивнула головой.
- С вами в ложе сидит замечательная красавица, граф, - сказала она, - это ваша дочь?
- Нет, мадемуазель, - сказал Монте-Кристо, удивленный этой бесконеч- ной наивностью или поразительным апломбом, - это несчастная албанка; я ее опекун.
- И ее зовут?
- Гайде, - отвечал Монте-Кристо.
- Албанка! - пробормотал граф де Морсер.
- Да, граф, - сказала ему г-жа Данглар, - и скажите, видали вы ког- да-нибудь при дворе Али-Тебелина, которому вы так славно служили, такой чудесный костюм, как у нее?
- Так вы служили в Янине, граф? - спросил МонтеКристо.
- Я был генерал-инспектором войск паши, - отвечал Морсер, - и не скрою, тем незначительным состоянием, которым владею, я обязан щедро- там знаменитого албанского владыки.
- Дазгляните же на нее, - настаивала г-жа Данглар.
- Где она? - пробормотал Морсер.
- Вот! - сказал Монте-Кристо.
И, положив руку графу на плечо, он наклонился с ним через барьер ло- жи.
В эту минуту Гайде, искавшая глазами графа, заметила его бледное лицо рядом с лицом Морсера, которого он держал, обняв за плечо. Это зрелище произвело на молодую девушку такое же впечатление, как если бы она уви- дела голову Медузы; она наклонилась немного вперед, словно впиваясь в них взглядом, потом сразу же откинулась назад, испустив слабый крик, все же услышанный ближайшими соседями и Али, который немедленно открыл дверь.
- Посмотрите, - сказала Эжени, - что случилось с вашей питомицей, граф? Ей, кажется, дурно.
- В самом деле, - отвечал граф, - но вы не пугайтесь. Гайде очень нервна и поэтому очень чувствительна ко всяким запахам: антипатичный ей запах уже вызывает у нее обморок, но, - продолжал граф, вынимая из кар- мана флакон, - у меня есть средство от этого.
И, поклонившись баронессе и ее дочери, он еще раз пожал руку графу и Дебрэ и вышел из ложи г-жи Данглар.
Вернувшись в свою ложу, он нашел Гайде еще очень бледной; не успел он войти, как она схватила его за руку.
Монте-Кристо заметил, что руки молодой девушки влажны и холодны, как лед.
- С кем это ты разговаривал, господин? - спросила о.
- Да с графом де Морсер, - отвечал Монте-Кристо, - он служил у твоего доблестного отца и говорит, что обязан ему своим состоянием.
- Негодяй! - воскликнула Гайде. - Это он продал го туркам, и его состояние - цена измены. Неужели ты этого не зналмой дорогой господин?
- Я что-то слышал об этом в Эпире, - сказал МонтеКристо, - но не знаю всех подробностей этой истории. Пойдем, дитя мое, ты мне все расскажешь, это, должно быть, очень любопытно.
- Да, да, уйдем, мне кажется, я умру, если еще останусь вблизи этого человека.
Гайде быстро встала, завернулась в свой бурнус из белого кашемира, вышитый жемчугом и кораллами, и поспешно вышла из ложи в ту минуту, как подымался занавес.
- Посмотрите, - сказала афиня Г. Альберу, который снова вернулся к ней, - этот человек ничего не делает так, как все! Он благоговейно слу- шает третий акт "Роберта" и уходит как раз в ту минуту, когда начинается четвертый.