- Разве я знаю Дебрэ? - сказал Данглар. - Разве я хочу его знать? Разве я должен знать, что это он дает советы? Разве я желаю им следо- вать? Разве я иаю на бирже? Нет, все это относится к вам, а не ко мне.
- Но раз в это выгодно...
Данглар пожал плечами.
- До чего глупы женщины! Считают себя гениальными, если им удалось так провести одну или десять любовных интриг, чтобы о них не говорил весь Париж. Но имейте в виду, что даже если бы вы сумели скрыть свои по- хождения от мужа, - а это проще всего, потому что в большинстве случаев мужья просто не желают виде, - то и тогда вы были бы лишь жалкой копи- ей половины ваших светских приятельниц. Но и этого нет: я всегда все знал; за шестнадцать лет вы, может быть, сумели скрыть от меня какую-ни- будь мысль, но ни одного движения, ни одного поступка, ни одной провин- ности. Вы восхищались своей ловкостью и были твердо уверены, что обманы- ваете меня, - а что получось? Благодаря моему притворному неведению, среди ваших друзей, от де Вильфора до Дебрэ, не было ни одного, кто не боялся бы меня. Не было ни одного, кто не считался бы со мной как с хо- зяином дома, - единственное, чего я от вас требую; наконец, ни один не посмел бы говорить с вами обо мне так, как яам говорю сейчас. Можете изображать меня отвратительным, по я не позволю вам делать меня смешным, а главное - я категорически запрещаю вам разорять меня.
Пока не было произнесено имя Вильфора, баронесса еще кокак держа- лась; по при этом имени она побледнела и, точно движимая какой-то пружиной, встала, протянула руки, словно заклиная привидение, и шагнула к му- жу, как бы желая вырвать у него последнее слово тайны, которой он сам не знал или, быть может, из какогонибудь расчета, гнусного, как почти все расчеты Данглара, не хотел окончательно выдать.
- Вильфор? Что это значит? Что вы хотите сказать?
- Это значит, сударыня, что господин де Наргон, ваш первый муж, не будучии философом, ни банкиром, а быть может, будучи и тем и другим и увидав, что не может извлечь никакой пользы из королевского пкурора, умер от горя или гнева, застав вас после девятимесячного отсутствия на шестом месяце беременности. Я груб, я не только знаю это, но горжусь этим; это одно из средств, которыми я достигаю успеха в коммерческих опериях. Почему, вместо того чтобы самому убить, он допустил, чтобы его убили? Потому что у него не было капитала, который требовалось бы защищать. А я принадлежу своему капиталу. По вине моего компаньона Дебрэ я потерял семьсот тысяч франков. Пусть он внесет свою долю убытка, и мы будем продолжать вести дело вместе; или же пусть объявит себя несостоя- тельным должном этих ста семидесяти пяти тысяч франков и сделает то, что делают банкроты: пусть исчезнет. Да, конечно, я знаю - это очарова- тельный молодой человек, когда его сведения верны; но если они неверны, то в обществе найдется пятьдесят других, которые стоят больше, чем он.
Госпожа Данглар была уничтожена; все же она сделала последнее усилие, чтобы ответить на этот выпад. Она упала в кресло, думая о Вильфоре, о том, что произошло за обедом,б этой странной цепи несчастий, которые в последние дни одно за другим обрушивались на ее дом, превращая уютный покой ее семейной жизни в неприличные ссоры.
Данглар даже не глянул на нее, хотя она изо всех сил старалась ли- шиться чувств. Не сказав больше ни слова, он закрыл за собой дверь спальни и прошел к себе; так что жа Данглар, очнувшись от своего полу- обморока, могла подумать, что ей приснился дурной сон.
IX. БРАЧНЫЕ ПЛАНЫ
а следующий день после этой сцены, в тот час, когда Дебрэ по дороге в министерство обычно заезжал к г-же Данглар, его карета не въехала во двор.
В эт самый час, а именно в половине первого, г-жа Данглар приказала подать экипаж и выехала из дому.
Данглар, спрятавшись за занавеской, следил за этим отъездом, которого он ожидал. Он распорядился, чтобы ему доложили, как только г-жа Данглар вернется, но и к двум часам она еще не вернулась.
В два часа он потребовал лошадей, поехал в Палату и записался в число ораторов, собиравшихся возражать прив бюджета.
От двенадцати до двух Данглар безвыходно сидел у себя в кабинете, все более хмурясь, читал депеши, подсчитывалесконечные цифры и принимал посетителей, в том числе майора Кавальканти, который, как всегда, багро- вый, чопорный и пунктуальный, явился в условленный накануне час, чтобы покончить свои дела с банкиром.
Выйдя из Палаты, Данглар, во время заседания чрезвычайно волновавший- ся и резче, ч когда-либо, нападавший на министерство, сел в свой эки- паж и велел кучеру ехать на авеню Елисейских Полей, N 30.
Монте-Кристо был дома, но у него кто-то сидел, и он попросил Данглара подождать несколько минув гостиной.
Пока банкир сидел в ожидании, дверь отворилась и вошел человек в одежде аббата; будучи, по-видимому, короче знаком с хозяином, он не ос- тался ждать, как Данглар, а поклонился ему, прошел во внутренние комнаты и скрылся.
Почти сейчас же та дверь, за которой исчез священник, открылась сно- ва, и появился Монте-Кристо.
- Простите, дорогой бан, - сказал он. - Видите ли, в Париж только что прибыл один из моих добрых друзей, аббат Бузони; вы, вероятно, заме- тили его, он здесь проходил. Мы давно не видались, и у меня не хватило духу сразу же с ним расстаться. Надеюсь, вы меня поймете и извините, что я заставил вас ждать.
- Помилуйте, - сказал Данглар, - это так естественно; я попал не вов- ремя и сейчас же удалюсь.
- Ничего подобного, напротив, присаживайтесь, пожалста. Но, боже правый, что это с вами? У вас такой озабоченный вид; вы меня просто пу- гаете. Опеченный капиталист подобен комете, он тоже всегда предвещает миру несчастье.
- Дело в том, дорогой граф, что меня уже несколько дней преследуют неудачи, и я все времполучаю дурные вести.
- Ужасно! - сказал Монте-Кристо. - Вы опять проиграли на бирже.
- Нет, это я бросил, по крайней мере на некоторое время; на этот раз просто одно банкротство в Триесте.
- Вот как? Вы, вероятно, говорите о банкротстве Джакопо Манфреди?
- Совершенно верно. Представьте себе, человек, который, не помню уж с каких пор, ведет со мной дела на восемьсот - девятьсот тысяч франков ежегодно. Ни разу ни одной задержки, ни одного недочета, человек распла- чивался, как князь... который плат. Я авансирую ему миллион, и вдруг этот чертов Джакопо Манфреди приостанавливает платежи!
- В самом деле?
- Неслыханное несчастье. Я выдаю на него переводный вексель на шестьсот тысяч ливров, который возвращается неоплаченным, да кроме того, у меня лежит на четыреста тысяч франков его векселей сроком на конец этого месяца, которые должен оплатить его парижский корреспондент. Се- годня тридцатое, я посылаю за деньгами; не тут-то было, корреспондент скрылся. Считая еще испанскую историю, я славно заканчиваю этот месяц.
- Но разве вы так много потеряли на этой испанской истории?
- Разумеется, у меня вылетело семьсот тысяч франко ни больше ни меньше.
- Как же вы, черт возьми, так попались? Ведь вы матерый волк.
- Это все жена. Ей приснилось, что Дон Карлос вернулся в Испанию, а она верит снам. Она говорит, что это магнетизм, и коа видит что-нибудь во сне, то уверяет, что все непременно так и будет. Я позволил ей сыг- рать, как она считает нужным; у нее свои средства и свой собственный маклер. Она сыграла и проиграла Правда, она играла не на мои деньги, на свои. Но вы понимаете, когда жена проигрывает семьсот тысяч франков, это немного отзывается и на муже Как, вы этого не знали? Это бы злобой дня.
- Я слышал об этом, но не знал подробностей; к тому же я совершенный профан в биржевых делах.
- Вы совсем не играете?
- Я? Когда же мне играть? Я и так едва справляюсь с подсчетом моих доходов. Мне пришлось бы, кроме управляющего, завести еще конторщика и кассира. Но, кстати, об Испании, мне кажется, баронесса могла не только во сне видеть возвращение Дон Карлоса. зве об этом не говорилось в га- зетах?
- Ни на грош.
- Но этот честный "Вестник", кажется, исключение из правила и сообща- ет только достоверные сведения, телеграфные сообщения.
- Вот это и непонятно, - возразил Данглар. - Ведь известие о возвра- щении Дон Карлоса было действительно получено по телеграфу.
- Так что за этот месяц, - сказал Монте-Кристо, - вы потеряли пример- но миллион семьсот тысяч франков?
- И не примерно, а в точности.
- Черт возьми! Для третьестепенного состояния это жестокий удар, - сочувственно заметил Монте-Кристо.
- То есть как это третьестепенного? - сказал Данглар, несколько оби- женный.
- Да конечно, - продолжал Монте-Кристо, - на мой взгляд, есть три ка- тегории богатства: первостепенные состояния, второстепенные и третьесте- пенные. Я называю первостепенным состоянием такое, которое слагается из ценностей, находящихся под рукой: земли, рудники, сударственные бумаги таких держав, как Франция, Австрия и Англия, если только эти ценности, рудники и бумаги составляют в общем сумму в сто миллионов. Второстепен- ным состоянием я называю промышленные предприятия, акционерные компании, наместничества и княжества, дающие не более полутора миллиона годового дохода, при капитале не свыше пятидесяти миллионов. Наконец, третьесте- пенное состояние - это капиталы, пущенные в оборот, доходы, зависящие от чужой воли или игры случая, которым чье-нибудь банкротство может нанести ущерб, которые может поколебать телеграфное сообщение, случайные спеку- ляции, - словом, дела, зависящие от удачи, которую можно назвать низшей силой, если ее сравнивать с высшей силой - силой природы; они составляют в общем фиктивный или действительный капитал миллионов в пятнадцать. Ведь ваше положение именно таково, правда?
- Верно, - ответил Данглар.
- Из этого следу, - невозмутимо продолжал МонтеКристо, - что, если шесть месяцев кряду будут заканчиваться так же, как и этот, третьесте- пенная фирма окажется при последнем издыхании.
- Ну, уж вы скажете! - протянул Данглар, невесело улыбаясь.
- Скажем, семь месяцев, - продолжал тем же тоном Монте-Кристо. - Ска- жите, вы когда-нибудь задумывались над тем, что семь раз миллион семьсот тысяч франков - это чти двенадцать миллионов?.. Нет, никогда? И хорошо делали, потому что после таких размышлений уже не станешь рисковать сво- ими капиталами, которые для финансиста все равно, что кожа для цивилизо- ванного человека. носим более или менее пышные одежды, и они придают нам вес; но когда человек умирает, у него остается только его кожа. Так и вы, бросив дела, останетесь при вашем действительном состоянии, то есть самое большее при пяти или шести миллионах; ибо третьестепенные состния представляют в сущности только треть или четверть своей види- мости, как железнодорожный локомотив - всего лишь более или менее сильная машина, хоть он и кажется огромным в клубах дыма. Ну так вот, из вашего действительного актива в пять миллионов вы только что лишились почти двух; соответственно уменьшилось и ваше фиктивное состояние, ваш кредит; другими словами, дорогой господин Данглар, вам было сделано кро- вопускание, которое, если его повторить четыре раза, вызовет смерть. Смотрите, дорогой друг, будьте осторожней! Может быть, вам нужны деньги? Хотите, я вас ссужу?