- Вы все же плохо считаете! - воскликнул Данглар, призывая на помощь всю свою выдержку. - В эту самую минуту моя касса уже наполнена благода- ря другим, более удачным спекуляциям. Потеря крови возмещена питанием. Я проиграл битву в Испании, я побит в Триесте, но мой индийский флот, быть может, захватил несколько судов; мои пионеры в Мексике гденибудь наткну- лись на руду.
- Прекрасно, прекрасно! Но шрам остался, и при первой же потере нач- нет кровоточить.
- Нет, потому что я действую наверняка, - продолжал Данглар с пошлым хвастовством шарлатана, у которого вошло в привычку превозносить себя, - чтобывалить меня, потребовалось бы свержение трех правительств.
- Что ж! Это бывало.
- Гибельсех урожаев.
- Вспомните о семи тучных и семи тощих коровах.
- Или чтобы море ушло от берегов, как во времена Фараонада ведь мо- рей много, а корабли заменили бы караваны, только и всего.
- Тем лучше, тем лучше, дорогой господин Данглар, - сказал Мон- те-Кристо, - я вижу, что ошибался и что вы инадлежите к капиталистам второй степени.
- Смею думать, что я му претендовать на эту честь, - сказал Данглар со своей стереотипной улыбкой, напоминавшей Монте-Кристо маслянистую лу- ну, которую малюют плохие художники, изображая развалины. - Но раз уж мы заговори о делах, - прибавил он, радуясь поводу переменить разговор, - скажи мне, что, по-вашему, я мог бы сделать для господина Кавальканти?
- Дать ему денег, если он аккредитован на вас и если вы этому кредиту доверяете.
- Еще бы, вполне! Он явился ко мне сегодня утром чеком на сорок ты- сяч франков, подписанным Бузони и адресованным на ваше имя, с вашим бланком на обороте. Вы понимаете, что я ему немедленно отсчитал сорок бумажек.
онте-Кристо кивнул в знак полного одобрения.
- Но это еще не все, - продолжал Данглар, - он открыл у меня кредит своему сыну.
- Разрешите нескромный вопрос: а сколько он дает сыну?
- Пять тысяч франков в сяц.
- Шестьдесят тысяч в год! Я так и думал, - сказал Монте-Кристо, пожи- мая плечами. - ВсКавальканти ужасные скряги. Что такое для молодого человека пять тысяч франков в месяц?
- Но вы понимаете, что если молодому человеку понадобится лишних нес- колько тысяч...
- Не давайте ему, отец и не подумает вам их зачесть; вы не знаете итальянских миллионеров: это сущие Гарпагоны. А кто открыл ему этот кре- дит?
- Банк Фенци, одна из лучших фирм Флоренции.
- Я не хочу сказать, что вам грозят убытки, отнюдь; но все же не вы- ходите из пределов кредита.
- Вы, значит, не слишком доверяете этому Кавальканти?
- Я? Я дам ему под его подпись десять миллионов. Это, по моему расп- ределению, состояние второй степени, дорог барон.
- А как он прост! Я принял бы его за обыкновенного майора.
- И сделали бы ему честь; вы правы, вид у него не очень внушительный. Когда я его увидел в первый раз, я решил, что эго какой-нибудь старый поручик, заплесневевший ввоем мундире. Но таковы все итальянцы; они похожи на старых евреев, если не поражают своим великолепием, как вос- точные маги.
- Сын выглядит лучше, - сказал Данглар.
- Немного робок, пожалуй, но в общем вполне иличен. Я за него слег- ка опасался.
- Почему?
- Потому что, когда вы его у меня видели, это был чуть ли не первый его выезд в свет; по крайней мере мне так говорили. Он путешествовал с очень строгим воспитателем и никогда не был в Париже.
- Говорят, все эти знатные итальянцы женятся обыкновенно в своем кру- гу? - небрежно спросил Данглар. - Они любят объединять свои богатства.
- Обыкновенно - да; но Кавальканти большой оригинал и все делает по-своему. Он, несомненно, привез са во Францию, чтобы здесь его же- нить.
- Вы так полагаете?
- Уверен в этом.
- И здесь знают о его состоянии?
- Об этом очень много говорят; только одни приписывают ему миллионы, а другие утверждают, что у него нет ни гроша.
- А ваше мнение?
- Мое мнение субъективно, с ним не стоит считаться.
- Но, все-таки...
- Видите ли, ведь эти Кавалькантиогда-то командовали армиями, уп- равляли провинциями. Я считаю, что у всех этих старых подеста и былых кондотьеров есть миллионы, зарытые по разным углам, о которых знают только старшие в роде, передавая э знание по наследству из поколения в поколение. Поэтому все они желтые и жесткие, как флорины времен Респуб- лики, которые они так давно созеают, что отблеск этого золота лег на их лица.
- Вот именно, - сказал Данглар, - и это тем более верно, что ни у ко- го из них пет ни клочка земли.
- Или во всяком случае очень мало; сам я видел только двец Ка- вальканти в Лукке.
- А, у него есть дворец? - сказал, смеясь, Данглар. - Это уже кое-что!
- Да и то он его сдал министру финансов, а сам живет в маленьком до- мике. Я же сказал вам, что он человек прижимистый.
- Не очень-то вы ему льстите!
- Послушайте, я ведь его почти не знаю; я встречался с ним раза три. Все, что мне о нем известно, я слышал от аббата Бузони и от него самого. Он говорил мне сегодня о своих планах относительно сына и некнул, что ему надоело держать свои капиталы в Италии, мертвой стран и что он не прочь пустить свои миллионы в оборот либо во Франции, либо в Англии. Но имейте в виду, что, хотя я отношусь с величайшим довери к самому абба- ту Бузони, я все же ни за что не отвечаю.
- Все равно, спасибо вам за клиента; такое имя украшает мои книги, и мой кассир, которому я объяснил, кто такие Кавальканти, очень гордится этим. Кстати, - спрашиваю просто из любознательности, - когда эти люди женят своихыновей, дают они им приданое?
- Как когда. Я знал одного итальянского князя, богатого, как золотая россыпь, потомка одного из знатнейших тканских родов, - так он, если его сыновья женились, как ему нравилось, награждал их миллионами, а если они женились против его воли, довольсовался тем, что давал им тридцать экю в месяц. Допустим, что Андреа жится согласно воле отца; тогда ма- йор, быть может, даст ему миллиона два, три. Если это будет, например, дочь банкира, то он, возможно, примет участие в деле тестя своего сына. Но допустим, что невестка ему не понравится; тогда прощайте: папаша К вальканти берет ключ от своей кассы, дважды поворачивает его в замке, и вот наш Андреа вынужден вести жизнь парижского хлыща, передергивая карты или плутуя в кости - Этот юноша найдет себе баварскую или перуанскую принцессу; он поже- лает взять за женой княжескую корону,льдорадо с Потоси в придачу.
- Ошибаетесь, эти знатные итальянцы нередко женятся на простых смерт- ных; они, как Юпитер, любят смешивать породы. Но, однако, дорогой барон, что за вопросы вы мне задаете? Уж не собираетесь ли вы женить Андреа?
- Что ж, - сказал Данглар, - это была бы недурная сделка; а я делец.
- Но не на мадуазель Данглар, я надеюсь? Не захотите же вы, чтобы Альбер перерезал горло бедному Андреа?
- Альбер! - сказал, пожимая плечами, Данглар. - Ну, ему это все рав- но.
- Разве он не помолвлен с вашей дочерью?
- То есть мы с Морсером поговаривали об этом браке; но госпожа де Морсер и Альбер...
- Неужели вы считаете, что он плохая партия?
- Ну, мне кажется, мадемуазель Данглар стоит не меньше, чем виконт де Морсер!
- Пданое у мадемуазель Данглар будет действительно недурное, я в этом не сомневаюсь, особенно если телеграф перестанет дурить.
- Дело не только в приданом. Но скажите, кстати...
- Да?
- Почему вы не пригласили Морсера и его родителей на этот обед?
- Я его приглашал, но он должен был ехать с госпожой де Морсер в Дьенн; ей советовали подышать морским воздухом.
- Так, так, - сказал, смеясь, Данглар, - этот воздух должен быть ей полезен.
- Почему это?
- Потому что она дышала им в молодости.
Монте-Кристо пропустил эту колкость мимо ушей.
- По все-таки, - сказал он, - если Альбер и не так богат, как мадему- азель Данглар, зато, согласитесь, он носит екрасное имя.
- Что ж, на мой взгляд, и мое не хуже.
- Разумеется, ваше имя пользуется популярностью и само украсило тот титул, которым думали украсить ею; по вы слишком умный чевек, чтобы не понимать, что некоторые предрассудки весьма прочны и их не искоренить, и потому пятисотлетнее дворянство выше дворянства, которому двадцать лет.
- Как раз поэтому, - сказал Данглар, пытаясь иронически улыбнуться, - я и предпочел бы Андреа Кавальканти Альберу де Морсер.
- Однако, мне кажется, Морсеры ни в чеме уступают Кавальканти? - сказал Монте-Кристо.
- Морсеры!.. Послушайте, дорогой граф, - сказал Данглар, - ведь вы джентльмен, не так ли?
- Надеюсь.
- И к тому же знаток в гербах?
- Немного.
- Ну, так посмотрите на мой; он надежнее, чем герб Морсера.
- Почему?
- Потому что, хотя я и не барон по рождению, я во всяком случае Данг- лар.
- И что же?
- А он вовсе не Морсер.
- Как, не Морсер?
- Ничего похожего.
- Что вы говорите!
- Меня кто-то произвел в бароны, так что я действительно барон: он же сам себя произвел в графы, так что он совсем не граф.