Посетитель остался ждать в гостиной.
Эта гостиная ничем не отличась от обычных гостиных меблированных домов. На камине - две севрские вазы нового производства; часы с амуром, натягивающим лук; двустворчатое зеркало, и по сторонам его - две гравю- ры: на одной изображен Гомер, несущий своего поводыря, на другой - Вели- зарий, просящий подаяния; серыобои с серым рисунком; мебель, обитая красным сукном с черными разводами, - такова была гостиная лорда Уилмо- ра.
Она была освещена шарами из матового стекла, распространявшими туск- лый свет, как будто нарочно приноровленный к утомленному зрению предста- вителя префекта полиции.
После десятиминутного ожидания часы пробили десять; на пятом ударе открылась дверь, и вошел лорд Уилмор.
Лорд Уилмор был человек довольно высокогроста, с редкими рыжими ба- ками, очень белой кожей и белокурыми, с проседью, волосами. Одет он был с чисто английской эксцентричностью: на нем был синий фрак с золотыми пуговицами и высоким пикейным воротничком, какие носили в 1811 году, б лый казимировый жилет и белые нанковые панталоны, слишком для него ко- роткие и только благодаря штрипкам из той же материи не поднимавшиеся до колен.
Первые его слова были:
- Вам известно, сударь, что я не говорю по-французски?
- Я во всяком случае знаю, что вы не любите говорить на нашем языке, - отвечал представитель префекта полиции.
- Но вы можете говорить по-французски, - продолжал лорд Уилмор, - так как, хоть я и не говорю, но все понимаю.
- А я, - возразил посетитель, переходя на другой язык, - достаточно свободно говорю по-английски, чтобы поддерживать разговор. Можете не стесняться, сарь.
- О! - произнес лорд Уилмор с интонацией, присущей только чистокров- ным британцам.
Представитель префекта полиции подал лорду Уилмору свое рекоменда- тельное письмо. Тот прочел его с истинно британской флегматичностью; за- тем, дочитав до конца, сказал по-английски:
- Я понимаю, отлично понимаю.
Посетитель приступил к вопросам.
Они почти совпадали с теми, которые были предложены аббату Бузони. По лорд Уилмор, как человек, настроенный враждебно к графу Монте-Кристо, был не так сдержан, как аббат, поэтому ответы получились гораздо более пространные. Он рассказал о молодых годах МонтеКристо, который, по его словам, десяти лет от роду поступил на службу к одному из маленьких ин- дусских властителей, вечно воюющих с Англией; там-то Уилмор с ним и встретился, и они сражались друг против друга. Во время этой войнызак- коне был взят в плен, отправлен в Англию, водворен на блокшив и бежал оттуда вплавь. После этого начались его путешествия, его дуэли, его лю- бовные приключения. В Греции вспыхнуло восстание, и он вступил в гречес- кие войска. Состоя там на службе, он нашел в Фессалийских горах серебря- ную руду, но никому ни слова не сказал о своем открытии. После Нарипа, когда греческое правительство упрочилось, он попросил у коро Оттона привилегию на разработку залежей и получил ее. Оттуда и пошло его нес- метное богатство; по словам лорда Уилмора, оно приносит графу от одного до двух миллионов годового дохода, но тем не менее может неожиданно ис- сякнуть, если иссякнет рудник.
- А известно вам, зачем он приехал во Францию? - спросил посетитель.
- Он хочет спекулировать на железнодорожном строительстве, - сказал лорд Уилмор, - кроме того, он опытный химик и очень хороший физик, он изобрел новый вид телеграфа и хочет ввести его в употребление.
- Сколько приблизительно он расходует в год? - спросил представитель префекта полиции.
- Не больше писот или шестисот тысяч, - сказал лорд Уилмор, - он скуп.
Было ясно, что в англичанине говорит ненависть, и, не зная, что пос- тавить в упрек графу, он обвиняет его в скупости.
- Известно ли вам что-нибудь относительно его дома в Отейле?
- Да, разумеется.
- Ну, и что же вы знаете?
- Вы спрашиваете, с какоцелью он купил его?
- Да.
- Так вот, граф - спекулянт и, несомненно, разорится на своих опытах и утопиях: он утверждает, что в Отейле, поблизости от дома, который он купил, имеется минеральный источник, способный конкурировать с целебными водами Баньерде-Люшона и Котре. В этом доме он собирается уроить Badehaus, как говорят немцы. Он уже раза три перекопал свой са чтобы отыскать пресловутый источник, но ничего не нашел, а потому, увидите, в скором времени он скупит все окрестные дома. А так как я на него зол, то я надеюсь, что на своей железной дороге, на своем электрическом те- леграфе или на своем ванном заведении он разорится. Я езжу за м повсю- ду и намерен насладиться его поражением, которое, рано или пдно, неми- нуемо.
- А за что вы на него злы? - спросил посетитель.
- За то, - отвечал лорд Уилмор, - что, когда он был в Англии, он соб-азнил жену одного из моих друзей.
- Но если вы на него злы, почемуы не пытаетесь отомстить ему?
- Я уже три раза дрался с графом, - сказал англичанин, - в первый раз на пистолетах, во второй раз на шпагах, в третий раз - на эспадронах.
- И какой же был результат этих дуэлей?
- В первый раз он раздробил мне руку; во второй раз он проткнул мне легкое; а в третий нанес мне вот эту рану.
Англичанин отвернул ворот сорочки, доходивший ему до ушей, и показал рубец, воспаленный вид которого указывал на его недавнее происхождение.
- Так что я на него очень зол, - повторил англичанин, - и он умрет не иначе, как от моей руки.
- Но до этого, по-видимому, еще далеко, - сказал представитель пре- фектуры.
- О, - промычал англичанин, - я каждый день езжу в тир, а через день ко мне приходит Гризье.
Это было в, что требовалось узнать посетителю, - вернее, все, что, по-видимомузнал англичанин. Поэтому агент встал, откланялся лорду Уил- мору, ответившему с типио английской холодной вежливостью, и удалился.
Со своей стороны, лд Уилмор, услышав, как за ним захлопнулась на- ружная дверь, прошел к себе в спальню, в мгновение ока избавился от о- их белокурых волос, рыжих бакенбардов, вставной челюсти и рубца, и снова обрел черные волосы, матовый цвет лица и жемчужные зубы графа Мон- те-Кристо.
Пвда, и в дом господина де Вильфор вернулся не представитель пре- фекта полиции, а сам господин де Вильфор.
Обе эти встречи несколько успокоили королевского прокурора, потому что хоть он и не узнал ничего особенно утешительного, но зато не узнал и ничего особенно тревожного.
Благодаря этому он впервыеосле отейльского обеда более или менее спокойно провел ночь.
XIII. ЛЕТНИЙ БАЛ
Стояли самые жаркие июльские дни, когда в обычном течении времени настала в свой черед та суббота, на которую был назначен бал у Морсера.
Было десять часов вечера; могучие деревья графского сада отчетливо вырисовывались на фоне неба, по которому, открывая усыпанную звездами синеву, скользили последние тучи - остатки недавней грозы.
Из зал ниего этажа доносились звуки музыки и возгласы пар, кружив- шихся в вихре вальса, а сквозь решетчатые ставни вырывались яркие снопы света.
В саду хлопотал десяток слуг, которым хозяйка дома, успокоенная тем, что погода все более прояснялась, только что отдала приказание накрыть там к ужину.
До сих пор было неясно, подать ли ужин в столовой или под большим тентом на лужайке. Чудное синее небо, все усеянное звездами, разрешило вопрос в пользу лужайки.
В аллеях сада, по итальянскому обычаю, зажигали разноцветные фонари- ки, а накрытый к ужину стол убирали цветами и свечами, как принято в странах, где хоть сколько-нибудь понимают роскошь стола, - вид роскоши, который в законченной форме встречается реже всех остальных.
В ту минуту, как графиня де Морсер, отдав последние распоряжения, снова вернулась в гостиные, комнаты стали наполняться гостями. Их прив- лекло не столько высокое положение графа, сколько очаровательное гостеп- риимство графини; все заранее были уверены, что благодаря прекрасному вкусу Мерседес на этом бале будет немало такого, о чем можно потом расс- казывать и чему, при случае, можно даже подражать.
Госпожа Данглар, которую глубоко встревожили описанные нами ранее со- бытия, не знала, ехать ли ей к г-же де Морсер; утром ее карета встре- тилась с каретой Вильфора. Вильфор сделал зна экипажи подъехали друг к другу, и, наклонившись к окну, королевский прокурор спросил:
- Ведь вы будете у госпожи де Морсер?
- Нет, - отвечала г-жа Данглар, - я себя очень плохо чувствую.
- Напрасно, - возразил Вильфор, бросая на нее многозначительный взгляд- было бы очень важно, чтобы вас там видели.
- Вы думаете? - спроса баронесса.
- Я в этом убежден.
- В таком случае я буду.
И кареты разъехались в разные стороны. Итак, г-жа Данглар явилась на бал, блистая не только своей природной красотой, но и роскошью наряда; она вошла в ту самую минуту, как Мерседес входила в противоположную дверь.
Графиня послала Альбера навстречу г-же Данглар. Он подошел к баронес- се, сделал ей по поводу ее туалета несколько вполне заслуженных компли- ментов и предложил ей руку, чтобы провести ее туда, куда она пожелает.
При этом Альбер искал кого-то глазами.
- Вы ище мою дочь? - с улыбкой спросила баронесса.
- Откровенно говоря - да, - сказал Альбер- неужели вы были так жес- токи, что не привезли ее с собой?
- Успокойтесь, она встретила мадемуазель де Вильфор и пошла с ней; видите, вот они идут следом за нами, обе в белых платьях, одна с букетом камелий, а другая с букетом незабудок; но скажите мне...
- Вы тоже кого-нибудь ищете? - спросил, улыбаясь, Альбер.
- Разве вы не ждете графа Монте-Кристо?
- Семнадцать! - ответил Альбер.
- Что это значит?
- Это значит, - сказал, смеясь, виконт, - что вы семнадцатая задаете мне этот вопрос. Везет же графу!.. Его можно поздравить... - А вы всем отвечаете так же, как мне? - Ах, простите, я ведвам так и не ответил. Не беспокойтесь, сударыня; модный человек у нас будет, он удостаивает нас этой чести.
- Были вы вчера в Опере?
- Нет.
- А он там был.
- Вот как? И этот эксцентричный человек снова выкинул что-нибудь ори- гинальное?
- Разве он может без этого? Эльслер танцевала в "Хромом бесе"; албанская княжна была в полном восторге. После качучи граф продел букет в великолепное кольцо и бросил его очаровательной танцовщице, и она, в знак благодарности, появилась с его кольцом в третьем акте. А его ал- банская княжна тоже приедет?