- А мадемуазель д'Армильи, - сказал барон, - за кого вы ее считаете?
Затем он обернулся к Монте-Кристо:
- Милейший молодой человек этотнязь Кавальканти, правда, граф?.. Только князь ли он?
- За это не поручусь, - сказал Монте-Кристо. - Мне представили его отца как маркиза, так что он, по-видимому, граф; но мне кажется, он и сам не особенно претендует на княжеский титул.
- Почему же? - сказал банкир. - Если он князь, то ему нечего это скрывать. У каждого свои права. Не люблю, когда отрицают свое происхож- дение. - Ну, вы известный демократ, - сказал с улыбкой Монте-Кристо.
- Но послушайте, - сказала баронесса, - в какое оложение вы себя ставите, если бы вдруг приехал де Морсер, он застал бы господина Ка- вальканти в комнате, куда ему, жениху Эжени, никогда не разрешалось вхо- дить.
- Вы совершенно верно сказали "вдруг", - возразил банкир. - По совес- ти гово, мы его так редко видим, что он, можно сказать, действительно появляется у нас только вдруг.
- Словом, если бы он явился и увидел этого молодого человека подле вашей дочери, он мог бы остаться недоволен.
- Недоволен, он? Вы сильно ошибаетесь! Господин виконт не оказывает нам чести ревновать свою невесту, он ее не так сильно любит. Да и что мне за дело, будет он недоволен или нет?
- Однако наши отношения...
- Ах, наши отношения; угодно вам знать, какие у нас с м отношения? На балу, который давала его мать, он только один раз танцевал с моей до- черью, а господин Кавальканти три раза танцевал с ней, и он этого даже не заметил.
- Господин виконт Альбер де Морсер! - доложил камердинер.
Баронесса поспешно встала. Она хотела пройти в маленькую гостиную, чтобы предупредить дочь, но Данглар удержал ее за руку.
- Оставьте, - сказал он.
Она удивленно взглянула на него.
Монте-Кристо сделал вид, что не замил этой сцены.
Вошел Альбер: он был очень красив и очень весел. Он непринужденно поклонился баронессе, фамильярно Данглару и дружелюбно Монте-Кристо; по- том обернулся к баронессе:
- Позвольте спросить вас, сударыня, - сказал он, - как себя чувствует мадемуазель Данглар?
- Оично, сударь, - быстро ответил Данглар, - она сейчас занимается музыкой в своей маленькой гостиной вместе с господином Кавальканти.
Альбер остался спокойным и равнодушным; быть может, в нем и шевельну- лось что-то вроде досады, но он чувствовал, что Монтекристо смотрит на него.
- У господина Кавальканти прекрасный тенор, а у мадемуазель Эжени ве- ликолепное сопрано, не говоря уже о том, что она играет на рояле, как Тальборг. Это, должно быть, очаровательный концерт.
- Во всяком случае они прекрасно спелись, - сказал Данар.
Альбер, казалось, не заметил этой двусмысленности, настолько убой, что г-жа Данглар покраснела.
- Я тоже музыкант, - продолжал он, так по крайней мере утверждали мои учителя; но вот странно, я никогда не мог ни с кем спеться, с сопра- но даже меньше, чем с какими-нибудь другими голосами.
Данглар кисло улыбнулся, как бы говоря: "Да рассердись же!"
- Так что вчера, - сказал он, видимо, все-таки надеясь добиться свое- го, - князь и моя дочь вызвали общее восхищение. Разве вы вчера не были у нас, сударь?
- Какой князь? - спросил Альбер.
- Князь Кавальканти, - отвечал Данглар, упорно величавший Андреа этим титулом.
- Ах, простите, - сказал Альбер, - я не знал, что он князь. Так вчера князь Кавальканти пел вместе с мадемуазель Эжени? Поистине это должно было быть восхитительно, я страшно жалею, что не слышал их. Но я не мог воспользоваться вашим приглашением, мне пришлось сопровождать мою мать к старой баронессе Шато-Рено, где поли немцы.
Затем, после небольшого молчания, он спросил, как ни в чем не бывало:
- Могу ли я засвидетельствовать свое почтение мадемуазель Данглар?
- Нет, подождите, умоляю вас, - сказал банкир, останавливая его, - послушайте, эта каватина прелестна - та, та, та, ти, та, ти, та, та;то восхитительно, сейчас конец... еще секунда; прекрасно! браво, браво, браво!
И банкир принялся неистово аплодировать.
- В самом деле, - сказал Альбер, - это превосходно, нельзя лучше по- нимать музыку своей родной страны, чем понимает князь Кавальканти. Ведь вы сказали "князь", если не ошибаюсь? Впрочем, если он и не князь, его сделают князем, в Италии это не трудно. Но внемся к нашим восхити- тельным певцам Вам следовало бы доставить нам всем удовольствие, госпо- дин Данглар: не предупреждая о том, что здесь есть посторонний, попроси- те мадемуазель Данглар и господина Кавальканти спеть что-нибудь еще. Так приятно наслаждаться музыкой немного издали, в тен когда тебя никто не видит и ты сам ничего не видишь, не стесняешь исполнителя; тогда он мо- жет свободно отдаться влечению своего таланта и порывам своего сердца.
На этот раз Данглар был сбит с толку хладнокровием Альбера.
Он отвел Монте-Кристо в сторону.
- Ну, что вскажете о нашем влюбленном? - спросил он.
- По-моему, он довольно холоден, это бесспно. Но что поделаешь? Вы дали слово!
- Да, конечно, я дал слово; но в чем? Отдать свою дочь человеку, ко- торый ее любит, а не человеку, который ее не любит. Посмотрите на него: холоден, как мрамор, надменен, как его отец; будь он хоть богат, буд у него состояние Кавальканти, можно было бы не обращать на это внимания. Говоря откровенно, я еще не спросил мнения дочери; но если бы у нее был хороший вкус...
- Не знаю, - сказал Монте-Кристо, - быть жет, симпатия к нему ос- лепляет меня, но уверяю вас, что виконт до Морсер очень милый молодой человек, который сделает вашу дочь счастлий и который рано или поздно чего-нибудь достигнет; ведь отец его занает прекрасное положение.
- Гм! - промычал Данглар.
- Вы сомневаетесь?
- Да вот, прошлое... темное прошлое.
- Но прошлое отца не касается сына.
- Совсем напротив!
- Послушайте, не убеждайте себя в этом. Еще месяц назад вы считали Морсера превосходной партией. Поймите, я в отчаянии: ведь это у меня вы познакомились с этим молодым Кавальканти, я его совершенно не знаю, пов- торяю вам.
- Но я его знаю, - сказал Данглар, - этого вполне достаточно.
- Вы его знаете? Разве вы наводили о нем справки? - спросил Мон- те-Кристо.
- А разве это так необходимо? Разве сервого взгляда не видно, с кем имеешь дело? Прежде всего он богат.
- Я в этом не уверен.
- Но ведь вы отвечаете за него?
- Это пустяки, пятьдесят тысяч франков.
Он прекрасно образован.
- Гм! - в свою очередь промычал Монте-Кристо.
- Он музыкант.
- Все итальянцы музыканты.
- Знаете, граф, вы несправедливы к нему.
- Да, признаюсь, меня огорчает, что, зная ваши обязательства по но- шению к Морсерам, он становится поперек дороги, пользуясь тем, что бо- гат.
Данглар засмеялся.
- Вы слишком строги, - сказал он. - На свете всегда так бывает.
- Однако ведь вы не можете идти на такой разрыл, дорогой господин Данглар; Морсеры рассчитывают на этот брак.
- Разве?
- Безусловно.
- Тогда пусть они объяснятся. Вам бы следовало намекнуть об этом от- цу, дорогой граф, ведь вы у них так хорошо приняты.
- Я? Где вы это видели?
- Да хотя бы у них на балу. Помилуйте, графиня, гордая Мерседес, над- менная испанка, которая едва удостаивает разговором самых старых знако- мых, берет вас под руку, выходит с вами в сад, выбирает самые темные за- коулки и возвращается только через полчаса.
- Ах, барон, барон, - сказал Альбер, - вы мешаете нам слушь; со стороны такого меломана это просто варварство!
- Ничего, ничего, господин насмешник, - сказал Данглар.
Потом он снова обернулся к Монте-Кристо.
- Вы беретесь сказать это отцу?
- Извольте, если вам так хочется.
- Но на этот раз все должно быть ясно и определенно. Прежде всего он должен у меня просить руки моей дочери, назначить срок, объявить свои денежные условия; словом, либо мы окончательно сговоримся, либо разой- демся совсем; но, понимаете, никаких отсрочек!
- Ну что ж! Он вступит в переговоры.
- Я бы не сказал, что жду этого с особым удовольствием, но все-таки жду; банкир, знаете, должен быть рабом своего слова.
И Данглар вздохнул так же тяжко, как за полчаса перед тем вздыхал Ка- вальканти-сын.
- Браво, браво, браво! - крикнул Альбер, подражая банкиру и аплодируя только что кончившемуся романсу.
Данглар начал косо посматривать на Альбера, когда ему что-то тихо до- ложили.
- Я сейчас вернусь, - сказал банкир, обращаясь к Монте-Кристо, - по- дождите меня; быть может, мне еще придется вам кое-что сообщить.
И он вышел.
Баронесса воспользовалась отсутствием мужа, чтобы открыть дверь в гостиную дочери, и Андреа, сидевший у рояля вместе с мадемуазель Эжени, вскочил, как на пружинах.
Альбер с улыбкой поклонился мадемуазель Данглар, которая, ничуть, ви- димо, не смутившись, ответила ему обычным холодным поклоном.
Кавальканти явно чувствовал себя неловко; он поклонился Морсеру, и тот ответил на его поклон с самым дерзким видом.
Затем Альбер рассыпался в похвалах голосу мадемуазель Данглар и выра- зил сожаление, что ему не удалось присутствовать на вчерашнем вечере, по всеобщему мнению столь удачном...
Кавальканти, предоставленный самому себе, отвел в сторону Монте-Крис- то.
- Вот что, - сказала г-жа Данглар, - хватит с нас музыки и комплимен- тов, пойдемте пить чай.
- Идем, Луиза, - сказала мадемуазель Данглар своей подруге.
Все перешли в соседнюю гостиную, где был приготовлен чай.
В ту минуту, когда, следуя английской моде, гости уже оставляли ложки в своих чашках, дверь снова отворилась, и вошел Данглар, видимо очень взволнованный. МонтеКристо прежде всех заметил это волнение и вопроси- тельно посмотл на банкира.
- Я сейчас получил письмо из Греции, - сказал Данглар.
- Поому вас и вызывали? - спросил граф.
- Да.
- Как поживает король Оттон? - спросил самым веселым тоном Альбер.
Данглар косо взглянул на него и ничего не ответил, а Монте-Кристо от- внулся, чтобы скрыть мелькнувшее на его лице и тотчас же исчезнувшее выражение жалости.
- Мы выйдем вместе, хорошо? - сказал Альбер графу.