"Меня ищут! - было первой мыслью Андреа. - Ах, черт!"
Он побледнел и беспокойно осмотрелся.
Его комната, как и все комты этого этажа, имела выход только на на- ружную галерею, открытую всем взглядам.
"Я поб!" - было его второй мыслью.
В самом деле для человека в положении Андреа арест означал суд, при- говор, смерть, - смерть без пощады и без отлагательств.
Он судорожно сжал голову руками.
В этот миг он чуть с ума не сошел от страха.
Но вскоре в вихре мыслей, бушевавших в его голове, блеснула надежда; слабая улыбка тронула его бледневшие губы.
Он оглядел Комнату; все, что ему было нужно, оказалось на письменном столе: перо, чернила и бумага.
Он обмакнул перо в чернила и рукой, которую он принудил быть твердой, написал на первой странице следующие строки:
"У меня нет денег, чтобы заплатить по счету, но я честный человек. Я оставляю в залог эту булавку, которая в десять раз превышает мой долг. Пусть мне простят мое бегство: мне было стыдно".
Он вынул из галстука булавку и положил ее на листок.
Затем, вместо того чтобы оставить дверь запертой, оп отпер задвижку, даже приотворил дверь, как будто, уходя, он забыл ее прикрыть, влез в камин, как человек, привыкший к такого рода гимнастике, притянул к себе бумажный экран, изображавший Ахилла у Деидамии, замел ногами свои следы на золе и начал подниматься по изогнутой трубе, представлявшей последний путь к асению, на который он еще мог рассчитывать.
В это самое время первый жандарм, замеченный Андреа, поднимался по лестнице в сопровождении полицейского комиссара, лестницу охранял второй жандарм, который в свою очередь мог ожидать поддержки от жандарма, кара- улившего у ворот.
Вот каким обстоятельствам Андреа был обязан этим визитом, которого он таким трудом старался избежать.
С раннего утра парижский телеграф заработал во всех направлениях, и во всех окрестных городах и селениях, тотчас же извещенных, были подняты на ноги власти и брошена вооруженная сила на розыски убийцы Крусса.
Компьень, королевская резиденция, Компьень, излюбленное мес охоты, Компьень, гарнизонный город, кишит чиновниками, жандармами и полицейски- ми комиссарами; тотчас же по получении телеграфного приказа начались об- лавы, и так как гостиница "Колокол и Бутылка" первая гостиница в горо- де, то естественно начали с нее.
К тому согласно донесению часовых, которые в эту ночь охраняли ра- тушу, - а ратуша примыкает к гостинице "Колокол", - в эту гостиницу ночью прибыло несколько приезжих.
Часовой, который сменился в шесть часов утра, припомнил даже, что, как только он занял пост, то есть в самом начале того, он увидел моло- дого человека на белой лошади, с крестьянским мальчиком позади; молодой человек спешился на площади и, отпустив мальчика с лошадью, постучался в "Колокол", куда его и впустили.
На этого позднего путника и пало подозрение.
Этот путник был не кто иной, как Андреа.
На основании этих данных полицейский комиссар и жандармский н- тер-офицер и направились к двери Андреа.
Дверь оказалась приотворенной.
- Ого, - сказал жандарм, старая лиса, искушенная во всяческих улов- ках, - плохой признак - открытая дверь! Я предпочел бы видеть еезапер- той на три замка!
И в самом деле, записка и булавка, оставленные Андреа на столе, подт- верждали, или, вернее, указывали на чальную истину.
Андреа сбежал.
Мы говорим "указывали", потому что жандарм был не из тех людей, кото- рые довольствуются первым попавшимся объяснением.
Он осмотрелся, заглянул под кровать, откинул штору, открыл шкафы и, наконец, подошел к камину.
Благодаря предусмотрительностАндреа, на золе не осталось никаких следов.
Но как-никак это был выход, а при данных обстоятельствах всякий выход должен был стать предметом тщательного обследования. Поэтому жандарм ве- лел принести хвороста и соломы, он сунул все это в трубу камина, слов заряжая мортиру, и поджег.
Пламя загудело в трубе, густой дым рванулся в дымоход и столбом взвился к небу, но преступник не свалился в камин, как того ожидал жан- дарм.
Андреа, с юных лет воюя с обществом, стоил любого жандарма, будь этот жандарм даже в почтенном чине унтер-офицера; предвид испытание огнем, он выбрался на крышу и прижался к трубе.
У негоаже мелькнула надежда на спасение, когда он услышал, как ун- тер-офицер громко крикнул обоим жандармам:
- Его там нет!
Но, осторожно вытянув шею, он увидел, что жандармы, вместо того чтобы уйти, как это было бы естественно после такого заявления, напротив, уд- воили внимание.
Он в свою очередь посмотрел вокруг: ратуша, внушительная постройка XVI века, возвышалась вправо от него, как мрачная твердыня; и из ее окон можно было рассмотреть все углы и закоулки крыши, на которой он притаил- ся, как долину с высокой горы.
Андреа понял, что в одном из этих окон немедленно появится голова жандарма.
Если его обнаружат, он погиб; бегство по крышам не сулило ему никакой надежды успех.
Тогда он решил спуститься, не тем путем, как поднялся, но путем сход- ным.
Он поискал трубу, из которой не шел дым, дополз до нее и нырнул в от- верстие, никем не замеченный.
В ту же минуту в ратуше отворилось окошко и показалась голова жандар- ма.
С минуту голова оставалась неподвижной, подобно каменным изваяниям, украшающим здание; потом с глубоким разочарованным вздохом скрылась.
Спокойный и величавый, как закон, который он представлял, унтер-офи- цер прошел, не отвечая на вопросы, сквозь толпу и вернулся в гостиницу.
- Ну, что? - спросили оба жандарма.
- А то, ребята, - отвечал унтер-офицер, - что разбойник, видно, в са- мом деле улизнул от нас рано утром; но мы пошлем людей в сторону Вил- ле-Котре и к Нуайону, обшарим лес и настигнем его непременно.
Не успел почтенный блюститель закона произнести с чисто унтер-офи- церской интонацией это энергичное слово, как крики ужаса и отчаянный трезвон колокольчика огласили двор гостиницы.
- Ого, что это такое? - восклиул жандарм.
- Видно, кто-то торопится не на шутку! - сказал хозяин. - Из какого номера звонят?
- Из третьего.
- Беги, Жан.
В это время крики и трезвон возобновились с удвоенной силой.
Слуга кинулся к лестнице.
- Нет, нет, - сказал жандарм, останавливая его, - тому, кто звонил, требуются, по-моему, не ваши услуги, и мы ему услужим сами. Кто стоит в третьем номере?
- Молодой человек, который приехал с сестрой сегодня ночью на почто- вых и потребовал пом с двумя кроватями.
В третий раз раздался тревожный звонок.
- Сюда, господин комиссар! - крикнул унтер-офицер - Следуйте за мной, в ногу!
- Постойте, - сказал хозяин, - в третий номер ведут две лестницы: на- ружная и внутренняя.
- Хорошо, - сказал унтер-офицер, - я пойду по внутренней, это по моей части. Карабины заряжены?
- Так точно.
- А вы наблюйте за наружной лестницей и, если он вздумает бежать, стреляйте, этважный преступник, судя по телеграмме.
Унтер-офицер вместе с комиссаром тотчас же исчез на внутренней лест- нице, провожаемый гудением толпы, взволнованноего словами.
Вот что произошло.
Андреа очень ловко спустился по трубе на две трети, но здесь сорвался и, несмотря на то, что упирался руками в стенки, спустился быстрее, а главное - с большим шумом, чем хотел.
Это бы еще полбеды, будь комната пустая; но, к сожалению, она была обитаема.
Две женщины спали в одной кровати.ум разбудил их.
Они посмотрели в ту сторону, откуда послышался шум, и увидели, как в отверстии камина показался молодой человек.
Страшн крик, отдавшийся по всему дому, испустила одна из этих жен- щин, блондинка, в то время как другая, брюнетка, ухватилась за звонок и подняла тревогу, дергая что было сил.
Злой рок явно преследовал Андреа.
- Ради бога! - воскликнул он, бледный растерянный, - даже не видя, к кому обращается. - Не зовите, не губите меня! Я не сделаю вам ничего дурного.
- Андреа, убийца! - крикнула одна из молодых женщин.
- Эжени!адемуазель Данглар! - прошептал Андреа, переходя от ужаса к изумлению.
- На помощь! На помощь! - закричала мадемуазель д'Армильи и, выхватив звонок из опустившихся рук Эжени зазвонила еще отчаяннее.
- Спасите меня, за мной гонятся, - взмолился Андреа. - Сжальтесь, не выдавайте меня!
- Поздно, они уже на лестнице, - ответила Эжени.
- Так спрячьте меня. Скажит что испугались без причины. Вы отведете подозрение и спасете мне жизнь.
Обе девушки, прижавшись друг к другу и закутавшись в одеяло, молча, со страхом отвращением внимали этому молящему голосу.
- Хорошо, - сказала Эжени, - уходитеой же дорогой, которой пришли; уходите, несчастный, мы ничего не скажем.
- Вот он! Вот он! Яго вижу! - крикнул голос за дверью.
Голос принадлежал унтер-офицер который заглянул в замочную скважину и увидел Андреа с умоляюще сложенными руками.
Сильный удар прикладом выбил замок, два других сорвали петли; выло- манная дверь упала в комнату.
Андреа бросился к другой двери, выходившей на внутреннюю галерею, и открыл ее.
Стоявшие на галерее жандармы вскинули свои карабины.
Андреа замер на месте; бледный, слегка откинувшись назад, он судорож- но сжимал в руке бесполезный нож.
- Бегите же! - крикнула мадемуазель д'Армильи, в сердце которой возв- ращалась жалость, по мере того как проходил страх. - Бегите!
- Или убейте себя! - сказала Эжени, с видом весталки, подающей в цир- ке знак гладиатору прикончить поверженного противника.
Андреа вздрогнул и взглянул на девушку с улыбкой презрения, говорящео том, что его низкой душе непонятны величайшие жертвы, которых требует неумолимый голос чести.
- Убить себя? - сказал он, бросая нож. - Зачем?
- Но вы жсами сказали, - воскликнула Эжени Данглар, - вас пригово- рят к смер, вас казнят, как последнего преступника!
- Пустяки, - ответил Кавальканти, скрестив руки, - на то имеются друзья!
Унтер-офицер подошел к нему с саблей в руке.
- Ну, ну, - сказал Кавальканти, - спрячьте саблю, приятель, к чему столько шуму, з я сдаюсь!
И он протянул руки. На него тотчас же надели наручники. Девушки с ужасом смотрели на это отвратительное превращение: у х на глазах чело- век сбрасывал личину светскости и снова становился каторжником.