- У вас в кармане пять миллионов пятьдесят тысяч франков, ваше сия- тельство, - сказал Пеппино, - это составит пятьдесят цыплят по сто тысяч франков штука и полцыпленка за пятьдесят тысяч франков.
Данглар задрожал, повязка упала с его глаз: это, конечно, была шутка, ноеперь он ее понял.
Надо, впрочем, сказать, что теперь он не находил ее такой уж плоской, как раньше.
- Послушайте, - сказал он, - если я вам дам эти сто тысяч франков, будем ли мы с вами в расчете? Смогу я спокойно поесть?
- Разумеется, - заявил Пеппино.
- Но как я вам их дам? - спросил Данглар, облегченно вздыхая.
- Ничего нет проще; у вас текущий счет в банкирском доме Томсон и Френч, на Банковской улице в Риме; дайте мне чек на и банк на четыре тысячи девятьсот девяносто восемь луидоров: наш банр его примет.
Данглар хотел по крайней мере сохранить видимость брой воли; он взял перо и бумагу, которые ему подал Пеппино, написал записку и подпи- сался.
- Вот вам чек на предъявителя, - сказал он. - А вот вам цыпленок.
Данглар со вздохом разрезал птицу; она казалась ему очень постной по сравнению с такой жирной суммой.
Что касается Пеппино, то он внимательно прочитал бумажку, опустил ее в карман и сва принялся за турецкий горох.
XIX. ПРОЩЕНИЕ
На следующий день Данглар снова почувствовал голод; воздух в этой пе- щере как нельзя более возбуждал аппетит; пленник думал, что в этот день ему не придется тратиться: как человек бережливый, он припрятал половину цыпленка и кусок хлеба в углу своей кельи.
Но не успел он поесть, как ему захотелось пить; он совершенно не при- нял этого в расчет.
Он боролся с жаждой до тех пор, пока не почувствовал, что его иссох- ший язык прилипает небу.
Тогда, не в силах больше противиться сжигавшему его огню, опозвал.
Часовой отпер дверь; лицо его было незнакомо узнику.
Данглар решил, что лучше иметь дело со старым знакомым. Он стал звать Пеппино.
- Я здесь, ваше сиятельство, - сказал разбойник, явившись с такой поспешностью, что Данглару это показалось хорошим предзнаменованием, - что вам угодно?
- Пить, - сказал пленник.
- Вашему сиятельству должно быть известно, - заявил Пеппино, - что вино в окрестностях Рима неимоверно дорого.
- В таком случае дайте мне воды, - отвечал Данглар, пытаясь отразить удар.
- Ах, вашеиятельство, вода еще большая редкость, чем вино: сейчас такая ужасная засуха!
- Я вижу, все начинается сызнова! - сказал Данглар.
И он улыбался, делая вид, что шутит, хотя на висках его выступил пот.
- Послушайте, мой друг, - сказал он, видя, что Пеппино все так же не- возмутим, - я прошу у вас стакан вина; неужели вы мне в нем откажете?
- Я уже вам говорил, ваше сиятельство, - серьезно отвечал Пеппино, - что мы не ргуем в розницу.
- В таком случае дайте мне бутылку.
- Какого?
- Подешевле.
- Цена на все вина одна.
- А какая?
- Двадцать пять тысяч франков бутылка.
- Скажите лучше, что вы хотите меня ограбить! - воскликнул Данглар с такой горечью в голосе, что только Гарпагон мог бы оценить ее по досто- инству. - Это будет проще, чем сдирать с меня шкуру по частям.
- Возможно, что таковнамерение начальника, - сказал Пеппино.
- Начальника? А кто он?
- Вас к нему водили позавчера.
- А где он?
- Здесь.
- Могу я повидать его?
- Ничего нет легче.
Не прошло и минуты, как перед Дангларом предстал Луиджи Вампа.
- Вы меня звали? - спросил он пленника.
- Это вы, сударь, начальник тех, кто доставил меня сюда?
- Да, ваша милость. А что?
- Какой выкуп вы за ментребуете?
- Да просто те пять миллионов, которые у вас с собой.
Данглар почувствовал, как ледяная рука стиснула его сердце.
- Это все, что у меня есть, сударь, это остаток огромного состояния; если вы отнимете их у меня, то отними и жизнь.
- Нам запрещено проливать вашу кровь.
- Кто вам запрел?
- Тот, кому мы повинуемся.
- Значит, вы кому-то повинуетесь?
- Да, начальнику.
- Мне казалось, что вы и есть начальник.
- Я начальник этих людей; но у меня тоже есть начальник.
- А этот начальник тоже кому-нибудь повинуется?
- Да.
- Кому же?
- Богу.
Он задумался.
- Не понимаю, - сказал Данглар.
- Возможно.
- Этот самый начальник и приказал вам так со мной обращаться?
- Да.
- С какой целью?
- Этого я знаю.
- Но ведь когда-нибудь мой кошелек иссякнет?
- Вероятно.
-ослушайте, - сказал Данглар, - хотите миллион?
- Нет.
- Два миллиона?
- Нет.
- Три миллиона?.. Четыре?.. Ну, хотите четыре? Я вам их отдаю с усло- вием, что вы меня отпустите.
- Почему вы предлагаете нам четыре миллиона за то, что стоит пять? - сказ Вампа. - Это ростовщичество, господин банкир, вот как я это пони- ма
- Берите все! Все, слышите! - воскликнул Данглар. - И убейте меня!
- Успокойтес ваша милость; не надо горячиться, а то у вас появится такой аппетит, что вы начнете проедать по миллиону в день; будьте береж- ливы, черт возьми!
- А когда у меня не хватит денег, чтобы платить вам? - воскликнул Данглар вне себя.
- Тогда вы будете голодать.
- Голодать? - сказал Данглар, бледнея.
- Вероятно, - флегматично ответил Вампа.
- Но ведь вы говорите, что не хотите убивать меня?
- Да.
- И дадите мне умереть с голоду?
- Это не одно и то же.
- Так нет же, негодяи, - воскликнул Данглар, - я обману ваши подлые расчеты! Если уж мне суждено умереть, то чем скорее, тем луч; мучьте меня, пытайте меня, убейте, но моей подписи вы больше не получите!
- Как вашей милости будет угодно, - сказал Вампа.
И он вышел из кельи.
Данглар, рыча от бешенства, бросился на козьи шкуры. Кто были эти лю- ди?
Кто был их невидимый начальник? Какие у них намерения? И почему все могут от них откиться, а он один не может?
Да, конечно, смерть, быстрая, насильствная смерть - лучший способ обмануть расчеты его жестоких врагов, которые, видимо, наметили его жертвой какого-то непонятного мщения.
о умереть!
Быть может, впервые за всю долгую жизнь Данглар думал о смерти, и призывая ее и в то же время страшась; настала минута взглянуть в лицо неумолимому призраку, который таится во всяком живом существе, говорящем себе при каждом биении сердца: "Ты умрешь!"
Данглар походил на дикого зверя, которого травля возбуждает, затем приводит в отчаяние и которому силою отчаяния иногда удается спастись.
Он подумал о побеге. Но окружавшие ег стены были толще скалы, у единственного выхода из кельи сидел человек и читал, а за спиной этого человека двигались взад и вперед тени, вооруженные карабинами.
Его решимости хватило только на два дня, послчего оп потребовал пи- щи и предложил за нее миллион.
Ему подали виколепный ужин и взяли предложенный миллион.
С этого времени жизнь несчастного пленника стала беспрерывным отступ- лением. Он так исстрадался, что не в силах был больше страдать, и испол- нял все, чего от него требовали; прошло двенадцать дней, и вот, пообе- дав, не хуже, чем во времена своего преуспеяния, он подсчитал, сколько выдал чеков; оказалось, что у него остается всего лишь пятьдесят тысяч.
Тогда в нем произошла странная перемена: он, который отдал пять мил- лионов, решил спасти последние пятьдесят тысяч франков; он решил вести жизнь, полную лишений, лишь бы не отдавать их пятидесяти тысяч; в моз- гу его мелькали проблески надежды, близкие к безумию. Он, который уже так давно забыл бога, стал думать о немон говорил себе, что бог иногда творит чудеса: пещера может разрушиться, папские карабинеры могут отк- рыть это проклятое убежище и явиться к нему на помощь; тогда у него еще останется пятьдесят тысяч франков, а пятидесяти тысяч фнков достаточно для того, чтобы не умереть с голода; и он со слезами молил бога оставить ему эти пятьдесят тысяч франков.
Он провел так три дня, и все три дня имя божье было непрерывно, если не в сердце у него, то по крайней мере на устах; по временам у него бы- вали минуты бреда, ему казалось, что он видит через окно, как в бедной комнатке, на жалкой постели, лежит умирающий старик. Этот старик тоже умирал с голоду.
На четвертый день Данглар был уже не человек, но живой труп; он по- добрал все до последней крошки от своих прежних обедов и начал грызть циновку, покрывавшую каменный пол.
Тогда он стал молить Пеппино, как молят ангела-хранителя, дать ему поесть; он предлагал ему тысячу франков за кусочек хлеба.
Пеппино молчал.
На пятый день Данглар подтащился к двери.
- Вы не христианин! - сказал он, поднимаясь на колени. - Вы хотите уморить человека, брата вашего перед богом!
"Где все мои друзья!" - пробормотал он.
И он упал ничком.
Потом поднялся и в исступлении крикнул:
- Начальника! Начальника!
- Я здесь! - внезапно появляясь, сказал Вампа. - Что вам угодно?
- Возьмите мое последнее золото, - пролепетал Данглар, протягивая свой бумажник, - и оставьте меня жить здесь, в этой пещере; я же не прошу свободы, я только прошу оставить мне жизнь.
- Вы очень страдаете? - спросил Вампа.
- Да, я жестоко страдаю!
- А есть люди, которые страдали еще больше.
- Этого не может быть!
- Но этоак! Те, кто умер с голоду.
Данглар вспомнил того старика, которого он во время своих галлюцина- ций видел в убогой каморке, на жалкой постели.
Он со стоном припал лбом к каменному полу.
- Да, правда, были такие, которые еще больше страдали, чем я, но это были мученики.
- Враскаиваетесь? - спросил чей-то мрачный и торжественный голос, от которого волосы Данглара стали дыбом.
Своим ослабевшим взором он пытался вглядеться в окружающее и увидел позади Луиджи челове в плаще, полускрытого тенью каменного столба.
- В чем я должен раскаяться? - едва внятно пробормотал Данглар.
- В содеянном зле, - сказал тот же голос.
- Да, я раскаиваюсь, раскаиваюсь! - воскликнул Данглар.
И он стал бить себя в грудь исхудавшей рукой.
- Тогда я вас прощаю, - сказал неизвестный, сбрасывая плащ и делая шаг вперед, чтобы стать на освещенное место.
- Граф Монте-Кристо! - в ужасе воскликнул Данглар, и лицо его, уже бледное от голода и страданий, побледнело еще больше.