- Говорят, что каждый год в костях прибавляется полфунта весу, - ска- зал другой, беря его за ноги.
- Узел приготовил? - спросил первый.
- Зачем нам тащить лишнюю тяжесть? - отвечал второй. - Там сделаю.
- И то правда; ну, идем.
"Что это за узел?" - подал Дантес.
Мнимого мертвеца сняли с кровати и понесли к носилкам. мон напрягал мышцы, чтобы больше походить на окоченевшее тело. Его положили на носил- ки, и шествие, освещаемое сторожем с фонарем, двинулось по лестнице.
Вдруг свежий и терпкий ночной воздух обдал Дантеса; он узнал мист- раль. Это внезапное ощущение было исполнен наслаждения и мучительной тревоги.
Носильщики прошли шагов двадть, потом остановились и поставили но- силки на землю.
Один из них отошел в сторону, и Дантес услышал стук его башмаков по плитам.
"Где я?" - подумал он.
- А знаешь, он что-то больно тяжел, - сказал мольщик, оставшийся подле Дантеса, садясь на край носилок.
Первой млью Дантеса было высвободиться из мешка, но, к счастью, он удержался.
- Да посвети же мне, болван, - сказал носильщик, отошедший в сторону, - иначе я никогда не найду, что мне нужно.
Человек с фонарем повиновался, хотя приказание было выражено довольно грубо.
"Что это он ищет? - подумал Дантес. - Заступ, должно быть".
Радостное восклицание возвестило, что могильщик нашел то, что искал.
- Наконец, - сказал второй, - насилу-то.
- Что ж, - отвечал первый, - ему спешить некуда.
При этих словах он подошел к Эдмону и положил подле него какой-то тя- желый и гулкий предмет. В ту же, муту ему больно стянули ноги верев- кой.
- Ну что, привязал? - спросил второй могильщик.
- В лучшем виде! - отвечал другой. - Без ошибки.
- Ну так - марш!
И, подняв носилки, они двинулись дальше.
Прошли шагов пятьдесят, потом остановились, отперли какие-то ворота и опять пошли дальше. Шум волн, разбивающихся о скалы, на которыхвысился замок, все отчетливее долетал до слуха Дантеса, по мере того как но- сильщики подвигались вперед.
- А погода плохая! - сказал он из носильщиков. - Худо быть в море в такую ночь!
- Да! Как бы аббат не подмок, - сказал другой.
И оба громко захохотали.
Дантес нпонял шутки, но волосы у него встали дыбом.
- Вот и пришли, - сказал первый.
- Дальше, дальше, - возразил другой, забыл, как в прошлый раз он не долетел до места и разбился о камни, и еще комендант назвал нана дру- гой день лодырями.
Они прошли еще пять или шесть шагов, поднимаясь все выше; потом Дан- тес почувствовал, что его берут за голову, за ноги и раскивают.
- Раз! - сказал могильщик.
- Два!
- Три!
В ту же секунду Дантес почувствовал, что его бросают в неизмеримую пустоту, что орассекает воздух, как раненая птица, и падает, падает в леденящем сердце ужасе. Хотя что-то тяжелое влекло его книзу, ускоряя быстроту его полета, ему казалось, что он падает целую вечность. Нако- нец, с оглушительным шумом он вонзился, как стрела в ледяную воду и ис- пустил было крик, но тотчас же захлеулся.
Дантес был брошен в море, и тридцатишестифунтовое ядро, привязанное к ногам, тянуло его на дно.
Море - кладбище замка Иф.
XXI. ОСТРОВ ТИБУЛЕН
Дантес, огленный, почти задохшийся, все же догадался сдержать дыха- ние; и так к он в правой руке держал нож наготове, то он быстро вспо- рол мешок, высунул руку, потом голову; но, несмотря на все его усилия приподнятьдро, оно продолжало тянуть его ко дну; тогда он согнулся, нащупал веревку, которой были связаны его ноги, и, сделав последнее уси- лие, перерезал ее в тот самый миг, когда начинал уже задыхаться; оттолк- нувшись ногами, он вынырнул на поверхность, между тем как ядро увлекало в морскую пучину грубый холст, едва не ставший его саваном.
Дантес только один раз перевел дыхание и снова нырнул, ибо больше всего боялся, как бы его не заметили.
Когда он вторично вынырнул, он был уж по меньшей мере в пятидесяти шагаот места падения; он увидел над головой черное грозовое небо, по которому быстро неслись облака, открывая иногда небольшой уголок лазури с мерцающей звездой; перед ним расстилалась мрачная и бурная ширь, на которой, предвещая грозу, начинали закипать волны, а позади, чернее мо- ря, чернее неба, подобно грозному призраку, высилась гранитная громада, и ее темный шпиль казался рукой, протянутой за ускользнувшей добычей;а самом высоком утесе мигал свет фонаря, освещая две тени.
Дантесу казалось, что обе тени с беспокойством наклоняются к морю. Эти своеобразные могильщики, вероятно, слышали его крик при падении. По- этому Дантес снова пырнул и поплыл под водой. Эт прием был ему некогда хорошо знаком и собирал вокруг него, в бухте Фаро, многочисленных пок- лонников, не раз провозглашавших его самым искусным пловцом в Марселе.
Когда онынырнул на поверхность, фонарь исчез. Он начал осматри- ваться. Из островов, окружающих замок Иф, Ратонно и Помег - ближайшие; но Ратонно и Помег населены, населен и маленький остров Дом, а потому самыми нажными были острова Тибулен и Лемер; оба они расположены в ми- ле от замка Иф.
Дантес тем не менее решил доплыть до одного из этих островов. Но как найти их во мраке ночи, который с каждым мгновением сновится все неп- рогляднее?
В эту минуту он увидел сиявший, подоб звезде, маяк Планье.
Держа прямо на маяк, он оставлял остров Тибулен немного влево. Следо- вательно, взяв немного левее, он должен был встретить этот остров на своем пути.
Но мы уже сказали, что от замка Иф до этого острова по крайней мере целая миля.
Не раз в тюрьме Фариа говорил Эдмону, видя, что он предается унынию и лени: "Дантес, опасайтесь бездействия, вы утонете, пытаясь спастись, ес- ли не будете упражть свои силы".
Теперь, чувствуя на себе смертоносную тяжесть воды, Дантес вспомнил совет старика; он поспешил вынырнуть и начал рассекатьолны, чтобы про- верить, не утратил ли он былую силу; он с радостью убедился, что вынуж- денное бездействие нисколько не убавило е выносливости и ловкости, и почувствовал, что по-прежнему владеет схией, к которой привык с мла- денчества.
К тому же страх, этот неотступный гонитель, удваивал силы Дантеса. Рассекая волну, он прислушивался, не раздастся ли подозрительный шум. Всякий раз, как его поднимо на гребень, он быстрым взглядом окидывал горизонт, пытаясь проникнуть в густой мрак. Каждая волна, вздымавшаяся выше других, казалась ему лодкой, высланной в погоню за ним, и тогда он плыл быстрее, что, конечно, сокращало его путь, но вместе с тем истощало его силы.
Но он плыл и плыл, и грозный замок мало-помалу сливался с ночным ту- маном. Он уже не различал его, но все е чувствовал.
Так прошел целый час, в продолжение которого Дантес,воодушевленный живительным чувством свободы, продолжал рассекать волны в принятом им направлении.
"Скоро час, как я плыву, - говорил он себе, - но ветер противный, и я, должно быть, потерял четверть моей скорости. Все же, если я не сбился с пути, то, вероятно, я уже недалеко от Тибулена. Но что, если я ил- ся!"
Дрожь пробежала по телу пловца. Он хотел для отдыха лечь на спину; но море становилось все более бурным, и он скоро понял, что педышка, на которую он надеялся, невозможна.
- Ну, что ж, - сказал , - буду плыть, пока можно, пока руки не ус- танут, пока меня не сведет судорога, а там пойду ко дну!
И он поплыл дальше с силою и упорств отчаяния.
Вдруг ему показалось, что небо, и без того уже черное, еще более тем- неет, что густая, тяжелая, плотная туча нависает над ним; в ту же минуту он почувствовал сильную боль в колене. Воображение мгновенно подсказало ему, что это удар пули и что он сейчас услышит звук выстре; но выстре- ла не было. Дантес протянул руку и нащупал что-то твердое. Он подогнул ноги и коснулся земли. Тогда он понял, что он принял за тучу.
В двадцати шагах от него возвышалась груда причудливых утесов, похо- жая на огромный костер, окаменевший внезапно, в минуту самого яркого го- рения. То был остров Тибулен. Дантес встал, сделал несколько шагов и, возагодарив бога, растянулся на гранитных скалах, показавшихся ему в э минуту мягче самой мягкой постели.
Потом, невзирая на ветер, на бурю, на начавшийся дождь, он заснул сладостным сном человека, у которого тело цепенеет, но душа бодрствует в сознании нежданного счастья.
Через час оглушительный раскат грома разбудил Эдмона. Буря разбушева- лась и в своем стремительном полете била крыльями по морю и по небу. Молнияверкала, как огненная змея, освещая волны и тучи, которые кати- лись, перегоняя друг друга, словно валы беспредельного хаоса.
Опытный глаз моряка не ошибся. Дантес пристал к первому из двух ост- ровов, - это и был остров Тибулен. Дантес знал, что это голый утес, отк- рытый со всех сторон, не представляющий ни малейшо убежища. Но он предполагал, когда буря утихнет, опять броситься море и достигнуть вплавь острова Лемер, такого же дикого, но более пространного и, следо- вательно, более гостеприимного.
Нависшая скала доставила Дантесу временный приют; он спрятался под нее, и почти в ту же минуту буря разразилась во всем неистовстве.
Эдмон чувствовал, как сотрясается скала, под которой он укрылся. Брызги волн, разбивавшихся о подножие этой огромн глыбы, долетали до него. Хоть он и был в безопасности, но от страшного гула, от ослепи- тельных вспышек у него закружась голова; ему казалось, что остров дро- жит под ним и вот-вот, слов корабль, сорвется с якоря и унесет его в этот чудовищный водоворот.
Тут он вспомнил, что уже сутки не ел; его мучил голод, томила жажда. Дантес вытянул руки и голову и навился дождевой воды из выемки в скале. В ту минуту как он поднимал голову, молния, которая, казалось, раск лола небо до самого подножия божьего престола, озарила пространство; в блеске этой молнии между островом Лемер и мысом Круавиль, в четверти ми- ли от Дантеса, словно призрак, возникло маленькое рыболовное судно, о- симое ветром и волнами. Через секунду этот призрак, приближаясь со страшной быстротой, появился на гребне другой волны. Дантес хотел крик- нуть, хотел найти какой-нибудь лоскут, чтобы подать им сигнал, что они идут навстречу гибели, но они сами это знали; при блеске новой лнии Эдмон увидел четырех людей, ухватившихся за мачты и штаги, пятыйтоял у разбитого руля. Эти люди, вероятно, тоже увидели его, потому что отчаян- ные крики, заглушаемые свистом ветра, долетели до его ушей. Над мачтою, гнувшейся, как тростник, хлопал изодранный в клочья парус; вдруг снасти, на которых он еще держался, лопнули, ветер подхватил его, и он исчез в темных глубинах неба, подобно огромной белой птице, мелькнувшей в чных облаках.