То были те же статуи, с пышными формами, сладострастные и в то нее время полные поэзии, с магнетическим взглядом, с соблазнительной улыб- кой, с пышными кудрями. То были Фрина, Клеопатра, Мессалина, три великие куртизанки; и среди этих бесстыдных видений, подоо чистому лучу, по- добно ангелу на языческом Олимпе, возникло целомудренное создани свет- лый призрак, стыдливо прячущий от мраморных распутниц свое дственное чело.
И вот все три статуи объединились в страстном вожлении к одному возлюбленному, и этот возлюбленный был он; они приблизились к его ложу в длинных, ниспадающих до ног белых туниках, с обнаженными персям в вол- нах распущенных кос; они принимают позы, которые соблазняли богов, но перед которыми устояли святые, они озирают на него тем неумолимым в пла- менным взором, каким глядит на птицу змея, и он не имеет сил противиться этим взорам, мучительным, как объятие, и сладостным, как лобзание.
Франц закрывает глаза и, бросая вокруг себя последний взгляд, смутно видит стыдливую статую, закутанную в свое покрывало; и вот его глаза сомкнулись для действительности, а чувства раскрылись для немыслимых ощущений.
Тогда настало нескончаемое наслаждение, неустанная страсть, которую пророк обещал своим избранникам. Мраморные уста ожили, перси потеплели, и для Франца, впервые отдавшегося во власть гашиша, страсть стала мукой, наслаждение - пыткой; он чувствовал, как к его лихорадочным губам прижи- маются мраморные губы, упругие и холодные, как кольца змеи; но в то вре- мя как руки его пытались оттолкнуть эту чудовищную страсть, чувства его покорялись обаянию таинственного сна, и, наконец, после борьбы, за кото- рую не жаль отдать душу, он упал навзничь, задыхаясь, обессиленный, из- немогая от наслаждения, отдаваясь поцелуям мраморных любовниц и чаро- дейст исступленного сна.
XI. ПРОБУЖДЕНИЕ
Когда Франц очнулся, окружающие его предметы показались ему продолже- нием сна; ему мерещилось, что он в могильном скпе, куда, словно сост- радательный взгляд, едва проникает луч солнца; он протянул руку и нащу- пал голый камень; он приподнялся и увидел, что лежит в своем плаще на ложе из сухого вереска, очень мягком и пахучем.
Видения исчезли, и статуи, словно это были призраки, вышедшие из мо- гил, пока он спал, скрылись при его пробуждении.
Он сделал несколько шагов по направлению к лучу света; бурное снови- дение сменилось спокойной действительностью. Он понял, что он в пещере, подошел к полукруглому выходу и увидел голубое небо и лазурное море. Лу- чи утреннего солнца пронизывали волны и воздух; на берегу сидели матро- сы, они разговаривали и смеялись; шагах в десяти от берега лодка плавно покачивалась на якоре.
Несколько минут он наслаждался прохладным ветром, овевавшим его лоб; слушал абый плеск волн, разбивавшихся о берег и оставлявших на утесах кружево пены, белой, как серебро; безотчетно, бездумно отдался он бо- жественной прелести ут, которую особенно живо чувствуешь после фантас- тического сновидения; мало-помалу, глядя на открывшуюся его взорам жизнь природы, такую спокойную, чистую, величавую, он ощутил неправдоподобие своих снов, и память вернула его к действительности.
Он вспомнил свое прибытие на остров, посещение атамана контрабандис- тов, подземный дворец, полный роскоши, превосходный ужин и ложку гашиша.
Но в ясном дневном свете ему показалось, что прошел, по крайней мере, год со времени всех этих приключений, настолько живо было в его: уме сновидение и настолько оно поглощало его мысли. Временами ему чудилась - то среди матросов, то мелькающими, по скалам, то качающимися в лодке - те призраки, которые услаждала его ночь своими ласками. Впрочем, голова у него была свежая, тело отлично отдохнуло; ни малейшей тяжести, напро- тив, он чувствовал себя превосходно и с особенной радостью вдыхал свежий воздух и подставлял лицо под теплые лучи солнца.
Он бодрым шагом направился к матросам.
Завидев его, они встали, а хозяин лодки подошел к нему.
- Его милость Синдбад-Мореход, - сказал он, - велел кланяться вашей милости и передать вам, что он крайне сожалеет, что не мог проститься с вами; он надеетсячто вы его извините, когда узнаете, что он был вынуж- ден по очень спешному делу отправиться в Малагу.
- Так неужели все это правда, друг этано? - сказал Франц. - Неужели существует человек, который поцарскиринимал меня на этом острове и уе- хал, пока я спал?
- Существует, и вот его яхта, которая уходит на всех парусах: и если вы взглянете в вашу подзорную трубу, то, по всей вероятности, найдете среди экипажа вашего хозяина.
И Гаэтано указал рукой на маленькое судно, державшее курс на южную оконечность Корсики. Франц достал свою подзорную трубу, наставил ее и посмотрел в указан- ном направлении.
Гаэтано не ошибся. На палубе, обернувшись лицом к острову, стоял та- инственный незнакомец и так же, как Франц, держал в руке подзорную тру- бу; он был в том же наряде, в каком накануне предстал перед своим гос- тем, махал платком в знак прощания.
Франц вынул платок и в ответ тоже помахал.
Через секунду на яхте показалось легкое облако дыма, красиво отдели- лось от кормы и медленно поднялось к небу; Франц услышал слабый выстрел.
- Слышите? - спросил Гаэтано. - Это он прощается с вами.
Франц взял карабин и выстрелил в воздух, не надеясь, впрочем, чтобы звук выстрела мог пробежать просанство, отделявшее его от яхты.
- Что теперь прикажете, ваша милос? - спросил Гаэтано.
- Прежде всего зажгите факел.
- А, понимаю- сказал хозяин, - вы хотите отыскать вход в волшебный дворец. Желаю вам успеха, ваша милость, если это може вас позабавить; факел я вам сейчас достану. Мне тоже не давала покоя эта мысль, и я раза три-четыре пробовал искать, но, наконец, бросил. Джованни, - прибавил он, - зажги факел и подай его милости.
Джованни исполнил приказание, Франц взял факел и вошел в подземелье; за ним следовал Гаэтано.
Он узнал место, где проснулся на ложе из реска; но тщетно освещал он стены пещеры: он видел только по дымнымледам, что и до него многие принимались за те же розыски.
И все жон оглядел каждую пядь гранитной стены, непроницаемой, как будущее; в малейшую щель он втыкал свой охотничий нож; на каждый выступ он нажимал в надежде, что он подастся; но все было тщетно, и он без вся- кой пользы потерял два часа.
Наконец он отказался от своего намерения; Гаэтано торжествовал.
Когда Франц возвратился на берег, яхта казалась уже только белой точ- кой на горизонте. Он прибег к помощи своей подзорной трубы, но даже и в нее невозможно было что-нибудь различить.
Гаэтано напомнил ему, что он приехал сюда охотиться за дикими козами; Франц совершенно забыл об этом. Он взял ружье и пошел бродить по орову с видом человека, скорее исполняющего обязанность, чем забавляющегося, и в четверть часа убил козу и двух козлят. Но эти козы, столь же дикие и ловкие, как серны, были так похожи па наших домашних коз, что Франц не считал их дичью.
Кроме того, его занимали совсем другие мысли. Со вчешнего вечера он стал героем сказки из "Тысячи и одной ночи", и его думы непрестанно возвращались к пещере.
Несмотря на неудачу первых поисков, он возобновил их, приказав тем временем Гаэтано жарить одного козленка. Эти вторичные поиски продол- жались так долго, что, когда Франц возвратился, козленок был уже изжарен и завтрак готов.
Франц сел на то самое место, где накануне к нему явились с приглаше- нием отужинать у таинственного хозяина, и снова увидел, словно чайку на гребне волны, маленькую яхту, продолжавшую двигаться по направлению к Корсике.
- Как же это? - обратился он к Гаэтано. - Ведь вы сказали мне, что господин Синдбад отплыл в Малагу, а помоему, он держит уть прямо на Порто-Веккио.
- Разве вы забыли, - возразил хозяин лодки, - что сди его экипажа сейчас два корсиканских разбойника?
- Верно! Он хочет высадить их на берег? - сказал Франц.
- Вот именно. Эт человек, говорят, ни бога, ни черта не боится и готов дать пятьдесят миль крюку, чтобы оказать услугу бедному малому!
- Но такие услуги могут поссорить его с властями той страны, где он занимается такого рода благотворительностью, - заметил Франц.
- Ну, так что же! - ответил, смеясь, Гаэтано. - Какое ему дело властей? Ни в грош он их не ставит! Пусть попробуют погнаться за м! Во-первых, его яхта - не корабль, а птица, и любому фрегату даст вперед три узла на двенадцать; а во-вторых, стоит ему только сойти на берег, он повсюду найдет друзей.
Из всего этого было ясно, что Синдбад, радушный хозяин Франца, имел честь состоять в сношениях с контрабандистами разбойниками всего побе- режья Средиземного моря, что рисовало его с несколько странной стороны.
Франца ничто уже не удерживало на Монте-Кристо; он потерял всякую на- дежду открыть тайну пещеры и поэтому поспешил заняться завтраком, прика- зав матросам приготовить лодку.
Через полчаса он был уже в лодке.
Он бросил последний взгляд на яхту; она скрывалась из глаз в заливе Порто-Веккио.
Франц подал знак к отплытию.
Яхта исчезла в ту самую минуту, когда лодка тронулась в путь.
Вместе с яхтой исчез последний след минувшей ни: ужин, Синдбад, га- шиш и статуи - все потонуло для Франца в едином сновидении.
Лодка шла весь день и всю ночь, и на следующее утро, когда взошло солнце, исчез и остров Монте-Кристо.
Как только Франц сошел на берег, он на время, по крайней мере, забыл о своих похождениях и поспешил покончить с последними светскими обязан- ностями во Флоренции, чтобы отправиться в Рим, где его ждал Альбер де Морсер.