"А чего же ты хочешь?" - спросили с удивлением разбойники.
"Я хочу быть вашим атаманом", - отвечал Луиджи Впа.
Разбойники разразились смехом
"А что ты сделал, чтобы заслуть такую честь?" - спросил помощник атамана.
"Я убил Кукуметто, вот на мне его наряд, и я поджег виллу Сап-Феличо, чтобы подарить подвенечное платье моей невесте".
Через час Луиджи Вампа выбрали атаманом есто Кукуметто.
- Милый Альбер, - сказал Франц, обращаясь к своему другу, - какого вы теперь мнения о синьоре Луиджи Вампа?
- По-моему, это миф, - отвечал Альбер, - он никогда не существовал.
- А что такое миф? - спросил Пастрини.
- Слишком долго объяснять, любезный хозяин, - отвечал Франц. - Так вы говорите, что синьор Вампа промышляет теперь в оестностях Рима?
- И с такой дерзостью, какой еще не проявлял ни один разбойник.
- И полиция тщетно пытается его изловь?
- Что поделаешь! Он дружит и с пастухами в долине, и с тибрским ры- баками, и с береговыми контрабандистами. Его ищут в горах, а он на реке; его преследуют на реке, а он выходит в открытое море; а потом,вдруг, когда думают, что он бежал на остров Джильо, Джаннутри или Мон-Кристо, он снова появляется в Альбано, в Тиволи или в Риччии.
- А каково его обращение с путешественниками?
- Очень простое. Смотря по дальности расстояния от города, он дает им либо восемь, либо двенадцать часов, либо сутки сроку, чтобы внести вы- куп. Потом, по истечении срока, дает еще час отсрочки. В шестидесятую минуту этого часа, если деньги не выплачены, он пускает пленнику пулю в лоб или всаживает ему кинжал в грудь, вот вам и весь сказ!
- Ну как, Альбер, - спросил Франц, - вам все еще хочется ехать в Ко- лизей по наружным бульварам?
- Разумеется, - отвечал Альбер, -сли эта дорога живописнее.
В эту минуту пробило девять часов. Дверотворилась, и вошел кучер.
- Экипаж подан, ваша милость, - сказал он.
- В таком случае едем в Колизей, - сказал Франц.
- Через ворота дель-Пополо, ваша милость, или улицами?
- Улицами, че возьми, улицами! - воскликнул Франц.
- Друг мой! - сказал Альбер, вставая и закуривая третью сигару. - Признаюсь, я считал вас храбрее.
Молодые люди спустились с лестницы и сели в экипаж.
XIII. ВИДЕНИЕ
Франц все же нашел ссоб подвезти Альбера к Колизею, не проезжая ми- мо памятников древности и ничем не умаляя впечатления от гигантских раз- меров колосса. Для это надо было ехать по виа Систина, свернуть под прямым углом перед Санта-Мариа-Маджоре и подъехать к виа Урбана и Сан-Пьетро-ин-Винколи к виа дель Колесо.
Эта дорога имела еще одно преимущество: она ничем не отвлекала мыслей Франца от рассказа маэстро Пастри, в котором упоминался его таинствен- ный хозяин с острова Монте-Кристо. Он откинулся в угол экипа и снова углубился в бесконечные вопросы, которые он сам себе задавал и ни на один из которых он не умел найти удовлетворительного ответа.
Кстати сказать, еще одно обстоятельство в этом рассказе напомнило е о Синдбаде-Мореходе; а именно, таинственные сношения между разбойниками и моряками. Когдмаэстро Пастрини говорил о том, что Вампа находит убе- жище на рыбачь лодках и у контрабандистов, Франц вспомнил корсиканских бандитов, ужинавших вместе с экипажем маленькой яхты, которая отклони- лась от своего курса и зашла в Порто-Веккио только для того, чтобы выса- дить их на берег. Имя, которым назвал себя его хозн на острове Мон- те-Кристо и которое упомянул хозяин гостиницы "Лондон", доказывало ему, что этот человек выступал в роли благодетеля на берегах Пьомбино, Чиви- та-Веккии, Остии и Гаэты точно так же, как и на корсиканскомтосканском и испанском берегах; а так как он сам, как помнилось Францу, говорил о Тунисе и о Палермо, то у него, по-видимому, был доволь обширный круг знакомств.
Но как ни занимали все эти размышлениям Франца, они сразу исчезли, когда перед ним вырос мрачный исполинский силуэт Колизея, сквозь отверс- тия которого месяц бросал длинные бледные лучи, подобные лучам, струя- щимся из глаз привидений. Экипаж остановился в нескольких шагах от Meta Sans [25]. Кучер отворил дверцу; молодые люди вышли из экипажа и очу- тились лицом к лицу с чичероне, который словно вырос из-под земли.
Так как их уже сопровождал чичероне из гостиницы, то таков оказа- лось двое.
Впрочем, в Риме невозможно избегнуть изобил проводников: кроме главного чичероне, который овладевает вами с той минуты, как вы пересту- пили порог гостиницы, и расстается с вами, только когда вы уезжаете из города, имеются еще особые чичероне, состоящие при каждом памятнике и, я бы дажсказал, при каждой части памятника. По этому можно судить, есть ли недостаток в проводниках по Колизею, этому памятнику среди памятни- ков, о котором Марциал сказал:
" не похваляется перед нами Мемфис варварским чудом своих пирамид, да не воспевают чудес Вавилона; все должно склониться перед безмерным сооружением амфитеатра Цезарей, и все хвалебные голоса должны слиться воено, чтобы воспеть славу этому памятнику".
Франц и Альбер даже не пытались избавиться от тирании римских чичеро- не, которые к тому же одни имеют право ходить по Колизею с факелами. По- этому они не противились и отдались в полную власть своих проводников.
Фнц уже был знаком с этой прогулкой, потому что успел совершить ее раз десять. Но его спутник, менее искушенный, впервые вступал в это зда- ние, воздвигнутое Флавием Веспасианом, и надо сказать к его чести, что, несмотря на невежественную болтовню гидов, впечатление, произведенное на него Колизеем, было огромно. В самом деле, нельзя, не увидав это зрелище своими глазами, составить себе понятие о величии древних руин, особенно когда они кажутся еще более гигантскими от таинственного света южной лу- ны, который может поспорить с вечерним светом запада.
Задумчиво пройдя шагов сто под внутренними портиками, Франц предоста- вил Альбера проводникам, настаивавшим на своем неотъемлемом праве пока- зать ему во всех подробностях львиный ров, помещение для гладиаторов и подиум цезарей; он поднялся по полуразрушенной лестнице, и, пока те про- делывали свой раз навсегда установленный путь, попросту сел в тени ко- лонны, против отверстия, в которое можно было видеть гранитного великана во всем его величии.
Франц просидел с чверть часа в тени колонны, следя глазами за Альбером и его факелоносцами, которые, выйдя из вомитория, помещающегося на противоположном конце Колизея, спускались, словно тени за блуждающим огоньком, со ступеньки на ступеньку к местам, отведенным для весталок. Вдруг ему послышалось, что в глубь Колизея скатился камень, отделившийся от лестницы, расположенной рядом с той, по которой он поднялся. Камень, сорвавшийся под ногою времени и скатившийся в пропасть, конечно, не ред- кость; но на этот раз Францу показалось, что камень покатился из-под но- ги человека; ему даже послышался неясный шум шагов; было очевидно, что ктото идет по лестнице, стараясь упать как можно тише.
И в самом деле, через минуту показалась человеческая фигура, выходя- щая из тени, по мере того как о подымалась; верхняя ступень лестницы была освещена луной, тогда как остальные, чем дальше уходили вниз, тем больше погружались в темноту.
То мог быть такой же путешественник, как и он, предпочитающий уеди- ненное созерцание глупой болтовне чичерон и потому в его появлении не было ничего удивительного; но по тому, какою нерешительностью он всхо- дил на последние ступени, по тому, как он, прислушиваясь, остановился на площадке, Франц понял, что он пришел сюда с какой-то целью и ого-то поджидает.
Инстинктивно Франц спрятался за колонну.
На высоте десяти футов от земли был круглый пролом, в котором видне- лось усеянное звездами небо.
Вокруг этого отверстия, через которое, быть может, уже несколько сто- летий лился лунный свет, рос мелкий кустарник, чьи нежные зеленые листья четко вырисовывались на бледной лазури небосвода; с верхнего выступа свешивались большие лианы и могучие побеги плюща, похожие на развевающи- еся на ветру снасти.
Посетитель, таинственное появление которого привлекло внимание Фран- ца, стоял в полутьме, скрывавшей его черты, но все же можно было расс- мотреть его костюм; он был завернут в широкий темный плащ; одна пола, перекинутая через левое плечо, закрывала нижнюю часть его лица; лоб и глаза были скрыты широполой шляпой.
В свете косых лучей, проникавших в пролом, видны были черные пантало- ны, изящно падавшие на лакированные башмаки.
Этот человек, несомненно, принадлежал если не к аристократическому, то во всяком случае к высшему обществу.
Он простоял еще несколько минут и уже начал довольно заметно прояв- лять нетерпение, как вдруг на верхнем выступе послышался слабый шум.
В тот же миг какая-то тень заслонила свет луны, над проломом показал- ся человек, пристально вгляделся в темноту и, по-видимому, заметил нез- накомца в плаще; тогда он схватился за свисающие лианы, спустился по ним и, очутившись футах в трех от земли, легко спрыгнул вниз. Он был одет в полный костюм транстеверинца [26].
- Прошу извинить меня, ваша милость, что я заставил вас ждать, - ска- зал он на римском диалекте. - Но я опоздал только на несколько минут. Сейчас пробило десять на башне Сан-Джованни-ин-Латерано.
- Вы не опоздали, это я пришел раньше, - отвечал незнакомец на чис- тейшем тосканском наречии. - Поэтому не смущайтесь; если бы вы и опозда- ли, это было бы не по вашей вине, я знаю.
- И ваша милость не ошиблись, я сейчас из замка святого Ангела, мне с большим трудом удалось поговорить с Беппо.
- Кто это Беппо?
- Это надзиратель тюрьмы; я плачу ему небольшое жалованье, и оизве- щает меня обо всем, что творится в замке его святейшейства.
- Я вижу, вы человек предусмотрительный!
- А как же иначе, ваша милость! Нечем знать, что может случиться? Мо- жет быть, иеня когда-нибудь поймают, как бедного Пеппино, и мне нужна будет крыса, чтобы перегрызть веревки.
- Короче говоря, что вы узнали?
- Две казни назначены на вторник, в два часа, как принято в Риме пе- ред большими праздниками; один будет mazzolato [27] это негодяй, убивший священника, который его воспитал, - он не стоит внимания; другой бет decapitato; [28] это и есть наш бедный Пеппино.