Альберу не терпелось посмотреть, идет ли ему его новый костюм; он состоял из куртки и штанов голубого бархата, чулок со стрелками, башма- ков с пряжками и шелкового жилета. Наружность Альбера могла только выиг- рать этом живописном костюме, и, когда он стянул поясом свою стройную талию и заломил набекрень шляпу, на которой развевались ленты, Францу прио на ум, что физическое превосходство, которое мы приписываем неко- торым народам, нередко зависит от костюма. Например, турки, некогда столь живописные в своих длинных халатах ярких цветов, разве не отврати- тельны теперь в синих, наглухо застегнутых сюртуках и греческих фесках, делающих их похожими на винные бутылки, запечатанные красным сургучом?
Франсказал несколько лестных слов Альберу, который, стоя перед зер- каломвзирал на себя с улыбкой, в значении которой было бы трудно усом- ниться.
Вошедший граф Монте-Кристо застал их за этим занятием.
- Господа, - сказал он, - как ни приятно делить с кем-нибудь велье, но свобода еще приятнее, а потому я пришел сказать вам, что на сегодня и на все остальные дни предоставляю в полное ваше распоряжение эпаж, в котором вы вчера катались. Наш хозяин, вероятно, сказал вам, что я держу у него три или четыре экипажа, так что вы меня не стесните; пользуйтесь им совершенно свободно и для развлечений и для дел. Если вам нужно будет повидаться со мной, вы всегда найдете меня в палаццо Росполи.
Молодые люди начали было отнекиваться, но в сущности у них не было никаких веских причин отказываться от предления, для них весьма прият- ного, и они кончили тем, что приняли его.
Граф Монте-Кристо просидел у них с четверть часа, с полной непринуж- денностью разгоривая о том о сем. Как мы уже заметили, он был знаком с литературой всех народов. Один взгляд на стены его гостиной показал Альберу и Францу, что он любитель картин. Несколько беглых, оброненных при случае замечаний доказали им, что он не чужд наукам; его, по-видимо- му, особенно занимала химия.
Молодые люди не притязали на то, чтобы отплатить гфу радушием за радушие; с их стороны было бы нелепо, в ответ на его изысканный завтрак, предложить ему отведать весьма посредственной стряпни маэстро Пастрини. Они откровенно высказалиму это, и он вполне оценил их такт.
Альбер восхищался манерами графа и признал бы его за истинного джентльмена, если бы тот не был так учен. Больше всего его радовала воз- можность свободно располагать коляской. Он имел виды на своих прелестных поселянок, а так как накануне они катались в весьма элегантном экипаже, то ему очень хотелось не уступать им в этом отношении.
В половине второго молодые люди вышли на крыльцо; кучер и лакеи при- думали надеть ливреи поверх своих звериных шкур, отчего стали еще смеш- нее вчерашнего и заслужили похвалы Альбера и Франца.
Увядший букетик фиалок трогательно поник в петличке Альбера.
С первым ударом колокола они пустились в путь по виа Витториа и уст- ремились на Корсо.
На втором круге в их коляску упал букетик свежих фиалок, брошенный из экипажа, в тором сидели женщины, одетые паяцами. Альбер понял, что по их примеру вчерашние поселянки переменили костюмы и что, быть может слу- чайно, а возможно из тех же галантных намерений, "контадинки" нарядились паяцами.
Альбер заменил увядший букетик свежим, но продолжал держать его в ру- ке, и когда снова поравнялся с коляско то нежно поднес его к губам, что, по-видимому, доставило большое удовольствие не только бросившей бу- кетик даме, но и ее веселым подругам.
Оживление на Корсо было не меньше, чем накануне;чень вероятно, что тонкий наблюдатель подметил бы даже возрастание ша и веселья. Граф на минуту показался в своем окне, но когда экипаж второй раз проезжал мимо, его уже не было.
Заигрывание между Альбером и дамой с фиалками продолжалось, разумеет- ся, весь день.
Вечером, вернувшись домой, Франц нашел письмо из посольства; ему со- общали, что завтра его святейшество окажет ему честь принять его. Каждый раз, когда он бывал в Риме, он испрашивал эту милость; и, как всегда, движимый не только благочестием, но и благодарностью, он не хотел поки- нуть столицу христианского мира, не повергнув свое почтительное поклоне- ние к стопанаместника св. Петра, являвшего собой редкий образец всех добродетей.
Поэтому для него не могло быть и речи, чтобы на следующий день при- нять участие в карнавале. Ибо, невзирая на сердечную доброту, корая сопутствует его величию, никто без благоговейного трепета не говится преклонить колени перед благородным старцем, именуемым Григорием XVI.
Выйдя из Ватикана, Франц прямым путем вернулся в гостиницу, избегая даже мимоходом пройти по Корсо. Он был полон благочестивых мыслей и бо- ялся осквернить их безумствами карнава.
В десять минут шестого вернулся Альбер. Он был в полном восторге; его дама появилась снова в костюме поселянки и, встретясь с коляской Альбе- ра, подняла маску.
Она была очаровательна.
Франц искренно поздравил Альбера; тот принял его поздравления как должное. Он уверял, что по некоторым признакам прекрасная незнакомка, несомненно, принадлежит к высшей аристократии.
Он твердо решил на следующий день написать ей.
Франц, выслушав это признание, догадался, что Альбер хочет о чем-то попросить его, но стесняется. Он стал допытываться, уверяя своего друга, что ради его счастья готов на любые жертвы. Альбер заставил себя просить ровно столько, скько требовала учтивость, а затем признался Францу, что тот окажет ему большую услугу, если согласится на другой день усту- пить коляску ему одному.
Альбер считал, что прекрасная поселянка приподняла маску только пото- му, что он был один.
Разумеется, Франц не был таким эгоистом, чтобы мешать Альберу в самом разгаре приключения, обещавшего быть столь приятным и лестным. Он хорошо знал беззастенчивую болтливость своего легкомысленного друга и не сомне- вался, что тот расскажет ему о своем романе со всеми подробностями, а так как, исколесив всю Италию вдоль и поперек, он сам за три года ни ра- зу не имел случая даже завязать каю-нибудь интрижку, то он не прочь был узнать, как это делается.
Он обещал Альберу удовольствоваться ролью зрителя и сказал, что будет любоваться карнавалом из окон палаццо Росполи.
Франц сдержал слово и на другой день, стоя у окна, стрел, как Альбер катается взад и вперед по Корсо. В руках он держал огромный бу- кет, в который, вероятно, была засунута любовная записка. Это предполо- жение превратилось в уверенность, когда Франц увел этот букет в руках очаровательной женщины, одетой в розовый костюм паяца.
Альбер вернулся домой уже не в восторге, а в экстазе. Он не сомневал- ся, что прекрасная незнакомка ответит ему тем же способом. Франц пошел навстречу его желаниям, заявив, что он устал от всей этой сутолоки и ре- шил весь следующий день посвятить своему альбому и своим заметкам.
Альбер не ошибся в своих прорицаниях: на другой день, вечером, он влетел в комнату Франца, держа за уголок сложенную вчетверо бумажку и победно размахивая ею.
- Ну что? - воскликнул он. - Что я говорил?
- Она ответила! - воскликнул Франц.
- Читайте.
Тон, которым это было сказано, не поддается описанию. Франц взял за- писку и прочел:
"Во вторник вечером, в семь асов, выйдите из коляски против виа-деи-Понтефичи и последуйте за поселянкой, которая вырвет у вас мок- колетто. Когда вы взойдете на первую ступеньку церкви Сан-Джакомо, не забудьте привязать к рукаву вашегкостюма паяца розовый бант.
До вторника вы меня не увидите.
Версть и тайна".
- Ну-с, дорогой друг, - сказал Альбер, когда Франц прочел письмо, - что вы на это скажете?
- Скажу, - отвечал Франц, - что дело принимает весьма приятный обо- рот.
- И яак думаю, - сказал Альбер, - и очень боюсь, что вам придется ехать одному на бал к герцогу Браччано.
Франц и Альбер утром получили приглание на бал к знаменитому римс- кому банкиру.
- Берегитесь, дорогоАльбер, - сказал Франц, - у герцога соберется вся знать; и если ваша прекрасная незнакомка в самом деле аристократка, то она должна будет т появиться.
- Появится она там или нет, я не изменю своего мнения о ней, - сказал Альбер. - Вы прочли записку?
- Да.
- Вы знаете, какое образование получают в Италии женщины mezzo cito? [34]
- Да, - ответил Франц.
- Так перечтите записку, обратите внимание на почерк и найдите хоть одну стилистическую или орфографическую ошибку.
В самом деле, почерк был прекрасный, орфография безукоризненна.
- Вам везет! - сказал Франц, возвращая записку Альберу.
- Смейтесь, сколько вам угодно, шутите, сколько хотите, - возразил Альбер, - а я влюблен.
- Боже й, вы меня пугаете, - сказал Франц, - я вижу, что мне при- дется не только ехать без вас на бал к герцогу Браччано, но даже, того и гляди, одному вернуться во Фленцию.
- Во всяком случае, если моя незнакомка так же любезна, к хороша собой, то я решительно заявляю, что остаюсь в Риме по меньшей мере на шесть недель. Я обожаю Рим и к тому же всегда имел склонность к археоло- гии.
- е два-три таких приключения, и я начну надеяться, что увижу вас членом Академии надписей и изящной словесности.
Вероятно, Альбер принялся бы серьезно обсуждать свои права на акаде- мическое кресло, но слуга доложил, что обед подан. Альбер никогда не те- рял аппетита из-за любви. Поэтомон поспешил сесть за стол вместе, с приятелем, готовясь возобновить этот разговор после обеда.
Но после обеда доложили о приходе графа Монте-Кристо. Молодые люди уже два дня не видели его. От маэстро Пастрини они узнали, что он уехал по делам в Чивита-Веккию. Уехал он накануне вечером и тольк час, как вернулся.
Граф был чрезвычайно мил. Либо он сдерживалсялибо на сей раз не нашлось повода для высказывания язвительных и горьких мыслей, но только в этот вечер он был такой, как все. Францу он казался неразрешимой за- гадкой. Граф, конечно, отлично знал, что его гость на острове н- те-Кристо узнал его; между тем он со времени их второй встречи ни овом не обмолвился о том, что уже однажды видел его. А Франц, как ему ни хо- телось намекнуть на их первую встречу, боялся досадить человеку, пока- завшему себя таким предупредительным по отношению к нему и к его другу; поэтому он продолжал ту же игру, что и граф.